чувств. И он нарушил собственные правила, пожелал этого прикосновения. Вышло волшебно! Гейл мог приказать ей продолжить. Она подчинилась бы и ласкала его, только вот то чувство, которое поразило, толкнуло к ней, исчезло бы, сменилось ненавистью и презрением. Да и зачем тешить себя иллюзиями? Гейл и так ухватился за химеру – предложенное Ирен лечение. Все еще не смирился, все еще надеялся… Зря!

– Прежде всего вы принц. Почаще вспоминайте об этом! Даже я, скромная ведьма, бастард, карабкаюсь наверх. Вы же отчего-то низвели себя до обычного герцога.

Ирен довольно улыбнулась, когда ее взгляд наткнулся на расшитый золотой нитью и черным шнуром бледно-сиреневый сюртук. Его повесили в дальний угол и, судя по всему, никогда не надевали.

– Это пошито для свадебной церемонии, милорд? – Она указала на сюртук.

Гейл покачал головой:

– Члены королевской семьи являются на подобные мероприятия исключительно в белом и голубом.

– Тогда наденьте его сегодня вечером. Пора перестать прятаться, ваше высочество.

– Не надо! – поморщился Гейл. – Не желаю слышать про «его высочество»! Что до сюртука…

Он замолчал и задумчиво посмотрел на Ирен.

– Я надену его, если вы меня поцелуете.

Девушка безмолвствовала. Только подрагивали, то сжимаясь, то разжимаясь, тонкие пальцы.

– Исключено! – наконец она ответила отказом. – При дворе и так обо мне болтают.

– При дворе много о чем болтают и станут болтать впредь. – Гейл всем корпусом развернулся в ее сторону. – Собака лает, ветер носит. Я и вовсе с ног до головы оброс сплетнями, однако ничего, жив, не согнулся под их тяжестью. Я не требую поцелуя в губы, можно в подбородок. Докажите, что для вас я действительно не урод. В противном случае не вижу смысла украшать себя. Черный – идеальный цвет для посланника Темного, как меня прозвали в народе. Да что в народе! Любая придворная дама сплюнет и прополощет рот, прикоснись я к ней губами.

– Напыщенные дуры! – вырвалось у Ирен. – Я бы не стала…

Сказала – и осознала, что угодила в старательно расставленный капкан. Теперь целовать точно придется. Самодовольная улыбка Гейла лишь укрепила ее догадку.

– Хорошо, ваша светлость, – процедила она сквозь зубы, – я вас поцелую, но после сразу уйду. Компресс делайте сами! Более того, в связи с новыми обстоятельствами задерживаться во дворце я не намерена. Обрастайте слухами дальше, а мне дорого мое доброе имя.

Несмотря на клокотавшие внутри чувства, Ирен умудрилась выкрутиться, даже щекотливую ситуацию обратить в свою пользу. Размолвка с покровителем – серьезный повод для внезапного исчезновения. Дальше же… Так и так подумают на нее, обвинят в убийстве. Но к тому времени Ирен уже покинет страну.

– Честь – привилегия дворянского сословия.

Гейл сделал шаг, другой и остановился против нее.

– Когда суматоха из-за принцессы закончится, я сниму с вас морок, – пообещал он, – и выясню ваше настоящее имя. Сдается, вы не сказали о родителях ни крупицы правды. Ваши манеры, ваша гордость, ваше поведение выдают аристократку. Да, именно аристократку, потому что обычная дворянка не посмела бы дерзить мне. Вас баловали в детстве, это видно. Вы не знали нужды, разбираетесь в тканях и в то же время стеснительны, явно не знали мужчины… Может, все же признаетесь, кто же вы на самом деле, ангельское создание?

Ирен лишь плотнее сжала губы. Больше из ее рта не вырвется ни слова. Она и так подошла к опасной грани. Еще немного, и всплывет фамилия Дорианов.

– Молчите! – с сожалением констатировал Гейл. – Я и не ожидал иного.

– Что ж, порадуйтесь, – выждав немного, добавил он, – я освобождаю вас от поцелуя. Можете идти, Селена, я вас не задерживаю. Разумеется, – губы его дрогнули в ироничной усмешке, – если вы не желаете поцеловать меня добровольно.

Какое темное искушение! Стоять рядом с ней, такой дерзкой и недоступной, в, казалось, отрезанной от всего мира гардеробной, и не поцеловать самому! Но Гейл дал себе слово воздержаться от необдуманных поступков, пока не разгадает тайну этой девушки. Ведьмы слишком коварны! Пусть дар позволял пресекать обращенные на него чары, оставалось природное женское обаяние. Противный внутренний голос нашептывал, Селена не зря крутилась вокруг него, а прежде очаровывала короля. Понять бы еще, что ей нужно!

Поцеловать, значит…

Губы Ирен дрогнули в коварной полуулыбке.

Желание наследного принца и Верховного инквизитора – закон.

– Удачно повеселиться, ваша светлость! – Она торопливо, прежде чем он успел остановить, склонилась над его рукой. – Я пришлю к вам камердинера.

И, крайне довольная собой, удалилась. Разочарованное выражение лица Гейла стало достойным финальным аккордом практически водевильной сцены. Оставалось надеяться, что и финал пьесы не подведет.

Глава 23

Гейл подставил лицо потокам прохладного воздуха и глубоко вздохнул. После духоты и суеты парадных залов залитый скупым светом зарождающейся луны сад казался идеальным местом. Убежищем, где он мог укрыться от косых взглядов, пустых разговоров и спокойно все обдумать.

Герцог расстегнул верхние пуговицы камзола. Помедлил и стянул с шеи платок, небрежно засунул в карман. Увы, неосторожно – драгоценная, стоившая целое состояние булавка упала, пришлось наклоняться, подбирать ее.

Он неспешным шагом двинулся в глубь сада, по усыпанной песком дорожке.

Ни души. Только порывы ветерка периодически овевали лицо.

Гейл планировал прогуляться до фонтана в дальней части сада, почти у самой стены. Может, и дальше. Для него не существовало преград, ключ от потайной калитки в кармане. Гейл обнаружил ее мальчишкой, когда еще не носил маску. Тихий и задумчивый, он частенько сбегал от гувернеров и устраивался с книгой в какой-нибудь беседке. Его искали, но не слишком усердно. После, уже в подростковом возрасте, будущий герцог осознал почему, задумался о чувствах, которые питали к нему родители. Вряд ли они обрадовались тому, что их младший сын, принц крови, не пойдет по дипломатической или военной стезе, а навеки окажется связан с пытками и волшбой. По прошествии лет Гейлу казалось, что произошедшее с ним несчастье вызвало у отца невольное облегчение. Наследник, Хантер, жив, не пострадал, а младший сын избавил его от мороки с поиском невесты. Не каждый король, герцог или даже князь согласится отдать дочь за инквизитора. А с таким лицом… С таким лицом брак и вовсе невозможен. И отец сосредоточился на Хантере, перед смертью успел женить его на принцессе Джованне Саврейской. Увы, брак оказался неудачным. Супруги с трудом выносили друг друга, а потом королева и вовсе умерла.

И вот теперь сестры Гентебергские…

Гейл злился на будущую невестку. Вначале она показалась ему скромной, стеснительной, а тут вдруг поддержала нелепую идею Хантера, начала нахваливать сестру. Герцогу стоило большого труда отразить