Отсюда и робость, медлительность.

– Совершенно напрасно, милорд. Я хоть и ведьма, не заразная, не нашлю порчу. Или на вас так подействовало мое признание?

– Которое? Вы много чего сказали.

Его пальцы нерешительно коснулись ее щиколотки.

– Они вас задели?

– Да, потому что это неправда. Я не считаю вас вещью, не собирался соблазнять.

Короткая пауза.

– И я не считаю брата образцом для подражания. Мне заранее жалко принцессу Анну.

Шелковый чулок, нагретый теплом кожи.

Если бы Ирен только знала, что он сейчас почувствовал! Странное, прежде неведомое чувство! Немудрено, ведь раньше Гейлу не доводилось трогать женщину. Светские прикосновения не в счет, хотя и их герцог стремился свести к минимуму.

Гейлу казалось, он делает что-то запретное. Этот чулок… Кожа змеи-искусительницы! Хотелось провести по нему ладонью, чтобы легчайшая чешуя заструилась под пальцами, обнажив изящную ножку.

Ее щиколотка… Такая тонкая, герцог легко мог обхватить ее пальцами одной руки. Такая прекрасная, совершенная, достойная того, чтобы ее высекли из мрамора.

Герцога бросило в жар. Ни одна из пошлых скульптур брата не вызывала в нем желания, а тут он сидел и боялся пошевелиться, чтобы не подбросить дров в пламя темной страсти. Ему хотелось обладать Ирен. Здесь, сейчас, на этом диване, наплевав на ее признания и возможные преступления. Обладать добровольно, без принуждения, что, увы, невозможно. Равно как и его чувства к этой ведьме. Гейл равнодушен к женщинам. Ни одна за пятнадцать лет не всколыхнула в нем ничего не то что в голове – ниже пояса. Помнится, Хантер, желая расшевелить его, подослал к брату куртизанку. Все закончилось тем, что бедняжка нашла утешение в королевской постели, а Гейл окончательно прослыл блаженным.

И тут вдруг не обнаженная грудь – просто затянутая в чулок ножка.

– Все в порядке, ваша светлость?

Наконец и Ирен заметила: дело не в обычном стеснении.

Не желая признаваться в постыдном, Гейл силой воли укротил взбунтовавшееся тело и одним быстрым движением задрал девичьи юбки. Его взору предстало опухшее колено. Стараясь не смотреть выше, на кружево подвязки, герцог сосредоточился на осмотре. Именно так – предельно сконцентрироваться на деле, чтобы посторонние мысли не лезли в голову.

Однако не только герцог ощущал себя не в своей тарелке. Ирен тоже была напряжена, крепко вцепились пальцами в обивку дивана.

Прикосновения Гейла рождали сонм мурашек. Десятки мелких иголочек впивались в кожу. Ирен трепетала от смущения. Тогда, с королем, было противно, теперь она с нетерпением ждала каждого нового касания. А ведь Гейл не ласкал ее! Он склонился над ее коленом и сосредоточенно ощупывал каждый сантиметр. Маска чуть приподнялась, обнажив кончик одного из шрамов.

«Вечная мать, о чем я думаю! Он тебя разоблачил, на костер отправит, а ты млеешь от его рук! Вот и Джильда на тебя укоризненно смотрит».

Осмотр продолжался пару минут, показавшихся обоим вечностью.

– Вам повезло, ничего страшного, – наконец вынес вердикт герцог и выпрямился. – Обычный ушиб.

– Лед, покой, и все пройдет, – отрешенно пробормотала Ирен и стыдливо оправила юбки.

Наваждение развеялось, реальность выстудила кожу.

Гейл встал против нее. Вся его поза – один большой вопрос. Ноги чуть расставлены, руки скрещены на груди, брови под маской наверняка супятся.

– Признание, тьесса. – Ну вот вопрос и прозвучал. – Настоящее. То, что вы с братом не по любви, понимал и ребенок. Меня волнует другое: яд, ваши истинные мотивы сближения с королем и прочее.

Ирен молчаливо потупила взор. Она так и не придумала, что именно рассказать герцогу. А ведь он подарил ей время, пока нес во дворец, возился с коленом! Время, которое она бездарно истратила на глупые фантазии.

В дверь постучали.

Ирен едва не вскрикнула от радости. Мимолетная улыбка озарила ее лицо. Судьба предоставила ей очередную отсрочку!

– Войдите! – раздраженно отозвался Гейл.

Как не вовремя!

На пол легла тень. Заплясали по стенам блики масляной лампы. Следом показался лакей с ведерком для льда. Не выпустив ничего из рук, он умудрился ловко поклониться Гейлу.

– Куда прикажете поставить?

– Туда!

Герцог не глядя махнул рукой на стол.

– Что-нибудь еще изволите?

Поставив ведерко, слуга не спешил уходить, с интересом посматривал на Ирен. Судя по сменившей удивление понимающей улыбке, он принял ее за ночное развлечение. Обычное дело – укладывать в постель хорошенькую служанку. Прежде за герцогом такого не водилось, но надо ж когда-то начинать? Лакей уже предвкушал, как расскажет на кухне: «Принц-то нормальным мужиком стал, Трисс завалил!» Знал бы он, кто прятался под личиной мнимой горничной!

– Пошел прочь! – теряя терпение, рявкнул Гейл.

Хватит ему высматривать и вынюхивать!

– Слушаюсь, ваше высочество, как прикажете, ваша светлость…

Лакей в страхе попятился и в дверях налетел на другого человека.

– Глаза разуй! – гаркнул тот и за шкирку вышвырнул слугу в коридор.

Судя по звуку, тот упал, но ни Гейлу, ни Ирен не было до него дела. Внимание обоих сосредоточилось на сумрачном Файлахе Моризене. Игра света или у него залегли тени под глазами?

– Мне доложили, вы еще не ложились, милорд…

Файлах прикрыл за собой дверь. Острый как бритва взгляд впился в Ирен. Она поежилась, словно от студеного ветра, и снова вжалась в спинку дивана.

Охотники и зверь. Двое на одну.

Какая улыбка – судьба оскалилась во все тридцать два зуба! Лучше бы Гейл допрашивал ее один, без подчиненного. Тогда бы оставался шанс… Но он послал за Файлахом. Она не сомневалась, вежливые расшаркивания – лишь для отвода глаз, гость явился не по собственной воле.

Приосанившись, Ирен приготовилась дать последний бой.

– Я не… – преисполненная достоинства, начала она, но Гейл шикнул, понуждая ее замолчать.

Девушка недоуменно уставилась на него. С чего вдруг? Разве не он позвал Файлаха, чтобы тот запротоколировал ее слова?

– Ты не помешаешь, сиди.

Ладонь Гейла пригвоздила ее к месту.

Окончательно перестав что-либо понимать, Ирен тем не менее молчала, переводя недоуменный взгляд с одного мужчины на другого.

Хм, либо Файлах умело притворялся, либо он действительно не рассчитывал застать ее здесь.

– Полагаю, мне лучше зайти с утра, ваша светлость.

Файлах развернулся, намереваясь уйти, но Гейл удержал его:

– Что-то важное?

– Очень.

Файлах мялся у двери, выразительно посматривая на Ирен. Мол, неплохо бы ее выгнать, разговор конфиденциальный.

– Она останется. – Герцог поставил жирную точку в препирательствах. – Лучше мы перейдем в гостиную, если сведения действительно секретны. Бедняжка неудачно упала, ей лучше без нужды не двигаться.

– Упала? – Взгляд Файлаха вновь бритвой полоснул по лицу Ирен. Губы скривились в едва уловимой ядовитой усмешке. – Откуда?

Он, несомненно, заметил землю на полу и на платье, царапины от шипов на