— Спешу и па…

…

Рывок!

…

Увы, возможно, немного ранее это действительно стало бы эпичной битвой двух могущественных врагов, но сейчас… бессильно скользнувшие по коже когти, удары рук, больше напоминающие шлепки, и пальцы, неспособные захрустеть чужими шейными позвонками. А когда очередное движение уронило девушек на каменный пол…

— Госпожа, если вы решили изменить Дине, то хоть делайте это не на моих глазах. Ведь обидится, а рассказать придется, я обещала.

— Хр-р-р. Может, лучше, кха-кха (кашель от удара под дых) поможешь?

— Предлагаете на троих? Нет, простите, не могу. Я приличная девушка. Лучше постою в сторонке, полюбуюсь.

— Как, тьфу, ой, ты ее терпишь?

— Сама не знаю. Ничего если я тебя немного здесь сломаю?

— Ну, попробуй…

…

Легкий гул, внезапно донесшийся от колонн, потекшие по ним и полу ленты светящихся символов. Засиявшие линии рисунка, вырезанного в камне. Мерцающий купол, накрывший весь портал целиком. И резкий прыжок к центру площадки, вывернувшегося из захвата суккуба.

…

— Все, Апостол, хватит с меня этих игр. Надо признать, постельной рабыней ты бы могла стать неплохой. Но я тут мир захватываю для моего господина. Некогда возится с тобой и твоей слугой. Поэтому прости и прощай магиня Света! Сейчас ты познаешь Тьму!

…

Гул резко усилился, линии сложились в пентаграмму, ленты символов вспыхнули… вспыхнули символы… символы вспыхнули…

…

— Что? Не выходит?

Приподнявшаяся, но так и не вставшая с камней девушка, с усталой усмешкой смотрящая сквозь свою повязку на недоумевающую противницу. Та, не обращая внимания, бросается к лежащему на краю площадки мужскому телу и отпихивает его, вглядываясь в только что законченный им рисунок.

— Да не дергайся. Я уверена, ты правильно водила его руками.

— Но, почему? Где ошибка?!

— Успокойся. Нет ее. Не здесь.

— А…

— Ты просто дура. Как и я. Натана, помоги подняться.

— Сейчас, госпожа.

— Объясни, Апостол! Пока еще есть время!

— Ну вот, опять показала свою глупость.

— Госпожа, я думаю — это заразно. Она ведь вас всю ощупала. И тут же результат!

— А-а-а! Хватит. Вы разве не понимаете, к чему приведет принудительная активация портала без конечного пункта назначения и с отключенным предохранителем? Причем выбраться не получится, защита не даст ни вам, ни мне!

— Мы умрем. Ты развоплотишься. Портал взорвется. Ничего не забыла? Ах да. Потеряешь тело, а значит, возродиться не сумеешь долго. Ведь это твое настоящее, так?

— Ох, госпожа и вы ее ощупали всю? И как?

— Так себе, ты лучше.

— Благодарю.

— А-а-а! Да прекратите вы, обе!

Впрочем, Кайнэ с Натаной все-таки были людьми, а им свойственна жалость к проигравшему. Даже если это коварный демон. Да и как же без торжествующей речи в конце? Не по геройски.

— Скажи, суккуб, какое у меня имя?

— Э-э-э, Апостол. Такое было у этого толстого в разуме.

— Нет. Меня зовут Кайнэ. Просто я… (сияние окружившее фигуру девушки и возникший на мгновение силуэт золотистых крыльев) Апостол Света! А ты дура, хоть и высший суккуб. Конечно, идея хороша. Призвать Истинную Тьму, способную открыть свободную дорогу демонам из Преисподней. Только души подавай, но здесь их целый город. Изначально запланированная цель, так? И все бы получилось, пусть с опозданием и потерями, однако как ты собиралась призвать Тьму в то место, где есть сосредоточие противоположной Силы? Ее Апостол?

— Но… мне же сказали, что в этом мире богов больше нет! Нельзя стать проводником желаний того, кто не существует!

— Как интересно. Расспросить бы тебя подробнее, да только уже не имеет смысла. Ну что, готова к окончательной смерти? Мы-то к Круговороту, а ты?

…

Жалость-то жалостью, но страхом и болью врагов люди тоже умеют наслаждаться. После героических «всеобъясняющих» фраз. Для этого в большинстве случаев они и предназначены. Правда, иногда все происходит не так, как хотелось. Особенно если было произнесено лишнее, позволяющее зацепится за него, слово.

— Нет, я не согласна! Не хочу! Он… поймет. Важные сведения, да-да! Апостол Света! Верно! Повелитель, взываю к вам! Покорная слуга умоляет вас…

Опять прыгнувший к центру площадки суккуб, воздетые вверх руки, судорожно рвущийся надрывный крик, старающийся перекрыть идущий уже со всех сторон гул и треск ломающегося портала.

— Она сошла с ума от страха, Нат?

— Не знаю, я в демонах не разбираюсь. Наверно. Ох, госпожа, не падайте!

— Что-то плохо мне. Надеюсь, хоть сейчас, когда все исправила, меня сочтут достойной разговора, как считаешь?

— Прекратите, госпожа, мы еще не умерли.

— Хорошо, подожду немного и сама узнаю.

Непрерывные вспышки символов. Гул, перешедший в запредельный вой. Куски камней, отлетающие от колонн. Суккуб, беснующийся в центре готовой свершиться катастрофы, и две девушки, сидящие на краю постепенно покрывающейся светящимися трещинами площадки и обнимающие друг друга. Ситуация может даже хуже, чем несколько часов назад, ведь возвращаться после уничтожения тел будет некуда, вот только… неожиданно слишком спокойно звучит негромкий ответ для той, что уже потеряла сознание:

— Простите, госпожа, но вам придется подождать гораздо дольше, чем вы подумали. Тем более доступ в Серые Пределы нам теперь запрещен. Так что давайте отправимся туда, где можно спокойно отдохнуть. Подальше отсюда.

А затем на их месте внезапно возникает темный вихрь, напоминающий настоящее срабатывание портала, и достигшая этого места волна взрыва лижет лишь пустые камни. Впрочем, и в центре ей добычи не достается. Ведь демона тоже схватила какая-то гигантская лапа и исчезла вместе с ним, спасая от гибели.

…

Непонятная, но хорошая концовка истории? Вероятно, да. Если не вспоминать о лежащем здесь и превратившемся в пепел еще одном человеке. О потихоньку приходящих в себя от наведенного дурмана людях, живущих в городе. Однако в такие моменты не принято рассказывать о массовке…

…

Город Рохан. Самый обычный день

Центральная площадь. Множество бегающих людей. Разбирают наспех собранные баррикады, увозят на тележках обломки, приносят и раскладывают ровными рядами тела. Для опознания. На крыльце здания магистрата стоят мужчина в доспехах и мускулистая пожилая женщина в свободном одеянии. Внимательно наблюдают за происходящим и негромко разговаривают. О самом важном.