Тем временем Агрэй, до этой минуты не замечавший ничего из того, что происходило вокруг, постепенно приходил в себя. Однако он давным-давно был в своём укрытии не один, и ему предстояло сейчас же узнать об этом.

– Как такое вообще возможно? – раздался за его спиной знакомый голос. Агрэй обернулся и увидел перед собой Букура, держащего в руках узкий и острый штык и глядящего на него во все глаза. Вид у него был такой, будто он только что вырвался из адского пекла: кончики рыжих волос и брови были слегка обуглены, та же участь постигла и его незамысловатый наряд, который к тому же дымился.

– О чём ты? – спросил Агрэй, делая вид, что не понимает, о чём идёт речь.

– Я всё видел. Всё, что было на твоём ситри. И всё слышал: от первого до последнего слова. Так что можешь сразу сказать, что ты обо всём этом думаешь.

– Тогда мне незачем тратить время на объяснения. Ты знаешь, что это правда и всех нас ожидает неминуемая смерть, если ничего не предпринять, – безо всяких эмоций констатировал факт Агрэй. Он уже успел взять себя в руки, и на его лице вновь читалась невозмутимость.

С минуту Букур молча смотрел на Агрэя, пытаясь прочесть в его взгляде хотя бы намёк на ложь. В конечном итоге ему пришлось принять неприятную правду, ведь всегда лучше знать истину, чем отрицать очевидное. Было заметно, что эта правда причиняет ему почти физическую боль. Не столь сильную, как Агрэю или Клеону, ведь Келадон был их отцом, но всё-таки боль. Букур убрал штык за пояс, и скорее прорычал, чем сказал:

– Когда мы со всем этим разберёмся, я тебе всё припомню. Не думай, что тебе что-либо сойдет с рук. У меня отличная память на такие вещи. И я всё ещё тебя ненавижу, так что не заблуждайся на этот счёт.

– Убийственная речь, – с лёгкой усмешкой ответил Агрэй. – Ничего другого от тебя я и не ожидал.

Букур достал из кармана такое же тонкое стекло-экран, какое было у Агрэя, и спросил:

– У тебя сохранилось отражение того, что показал твой ситри?

– Да, конечно, как и всегда.

– Перенаправь его на мой, а я вышлю его своим подопечным, чтобы они тоже были в курсе и могли нам помочь. Проще один раз показать, чем объяснять каждому.

– Сколько их? Безопасно ли вводить в курс дела такую толпу? – усомнился Агрэй.

– Около шестисот. Сам ты не справишься, так что выбора у тебя нет. Тебя свои же разорвут по приказу якобы Келадона и даже не задумаются. Я и сам был бы не прочь выполнить такой приказ, если бы случайно всё не увидел. Объявит официально тебя изменником, придумает какую-то вескую причину, вроде кражи бесценного артефакта. Мне, естественно, на тебя плевать, но жалко девушку, да и всех лионитов, которые, скорее всего, будут убиты, – равнодушно, но вполне здраво рассудил Букур, вновь доставая и прокручивая штык в руках.

Вместо ответа Агрэй при помощи обсида отделил изображение со своего ситри и перенёс его на ситри Букура. Последний, не тратя времени даром, быстро перенаправил его подчинявшимся ему воинам.

Нетрудно было догадаться по количеству подчинённых, что Букур в этих краях был кем-то вроде главнокомандующего. Это удивляло, поскольку выглядел он довольно молодо, ненамного старше Агрэя. Очевидно, он занимал такое высокое положение благодаря каким-то уникальным умениям и способностям. И вот теперь его влияние на лионитов сыграло им на руку.

Прошло несколько минут, и ситри Букура стал выбрасывать множество ответных голосовых сообщений. Удивление, возмущение, злость – такими были эмоциональные оттенки этих многочисленных кратких ответов. Они приходили одновременно и сразу же озвучивались, создавая при этом немало шума. Гул из сотни голосов запросто мог привлечь нежелательное внимание, так что Букур жестом руки быстренько убавил звук.

Кира мельком подумала, что всё это очень напоминает земные планшеты и смартфоны, только суть этих предметов не техническая, а магическая. Аналогичные потребности заставляли создавать похожие вещи на разных планетах.

– Вместе с этим сообщением я призвал всех прибыть к зелёной скале у моря Чордар. Я намерен предложить им нанести внезапный удар и разорвать эссиорла-самозванца на мелкие металлические кусочки, – почти кровожадно произнёс Букур.

– Неплохая идея. Но есть одно «но»: можем ли мы быть уверены, что все твои подопечные лиониты? Ты не думал, что среди них могут оказаться такие же эссиорлы, как Аракбис? Кроме того, я не хотел бы, чтобы его сразу же убили. У меня есть слабая, но надежда, что сущность Келадона всё ещё жива, – ответил Агрэй, оборачиваясь на шум позади себя.

По улицам города к тому времени начали рыскать верховные стражники Келадона, несомненно, с намерением отыскать Агрэя и отвинтить ему голову. Приказ Аракбиса был однозначен: найти и убить без переговоров. Вознаграждение за его смерть было поистине велико, а громилы из личной стражи не имели привычки сомневаться в решениях, принятых руководством. Даже если это руководство отдало приказ убить собственного сына. Думающий лионит, возможно, усомнился бы в целесообразности такого поступка, но только не эти громилы.

Похожие на Зеру, они смотрелись почти великанами и заглядывали за каждое здание с одной только целью – достать Агрэя. Верховные стражники не имели ничего общего с молодыми воинами, находившимися в подчинении Букура. Они были гораздо старше и сильнее. Обладали почти магическими способностями в военном деле и жили только войной несколько тысячелетий. Им чужды были другие страсти, вроде любви, искусства, музыки или полёта, и для них не было большей музыки, чем звук штыка, пронзающего плоть, и большего искусства, чем искусство ведения боя.

Шаги одного из воинов неустанно приближались, и Агрэй уже было приготовился к началу схватки и применению своего запрещённого приёма, но Букур решил поступить хитрее. Он вышел из-за здания и лицом к лицу столкнулся с лионитом-великаном.

– О, доброго тебе дня, Кезеф! Как успехи в поисках Агрэя? Всегда знал, что он плохо кончит, – обратился он к высоченному и худому лиониту в ярко-бордовом наряде, похожем на кимоно.

Опустив глаза на Букура, который был ниже Кезефа почти на голову, воин ответил:

– Здравствуй, Букур. Поиски пока ведутся. Я, как и все, знаю о вашей давней вражде, но откуда тебе известно о поисках Агрэя? Вроде это было закрытое распоряжение только для стражи, – слегка удивился Кезеф, сощурив глаза. Очевидно, этот стражник всё-таки относился к редким думающим воинам из стражи