Агрэй быстро запрыгнул на ближайшее корневище, после чего всё основание башни пришло в движение, подстраивая направление лестницы под шаги Агрэя. Сама башня при этом не шелохнулась, сохраняя идеальное равновесие. Казалось, каждое здание города крепится не к земле, а к небосводу, погрязнув в нём своими остроконечными крышами.

Поднявшись наверх, Агрэй открыл тяжёлую дверь из лилового металла, переступил порог здания и лицом к лицу столкнулся с хмурым лионитом огромного роста, вооружённым до зубов и крайне недружелюбным. В правой руке он прокручивал длинный шест с острым концом, с которого что-то безостановочно капало, на груди висел большой круглый медальон с множеством насечек, а широкие ноги в гигантских сандалиях размера так пятидесятого напоминали ноги великана. При виде Агрэя он сначала потянулся к нему шестом, но затем лениво отодвинул его, вопросительно подняв брови.

Агрэй тоже заметил этот жест, но не стал подавать вида и как ни в чём не бывало поздоровался:

– Привет, Зера! Сто лет не виделись, как успехи в службе?

На Зеру столь обходительное обращение не произвело ровным счётом никакого впечатления. Он смотрел на Агрэя, как на надоедливое насекомое: Кира даже представить себе не могла, что на Агрэя можно так смотреть. Ей почему-то казалось, что сама по себе личность Агрэя располагает совсем к другому отношению.

Выждав секунд пять и не получив ответа, Агрэй со вздохом задал второй вопрос:

– Келадон у себя? Мне надо к нему ненадолго, спросить кое-что.

Зера нахмурился ещё сильнее: соображал он туго. Ему потребовалось около минуты, чтобы сформулировать ответ:

– Нет, велено никого не впускать. Келадон занят, уходи!

После этих слов он сделал ещё один жест шестом и чуть выдвинулся вперёд. Агрэй устало вздохнул и слегка ухмыльнулся, мол, раз не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Он резко потянулся к Зере, попытавшись пальцем коснуться его груди, но стражник отреагировал моментально, изящно увернувшись и направив копьё прямо на Агрэя. Очевидно, в бою его реакции были более быстры, и сражался он явно лучше, чем вёл беседы. Так бывает, когда многолетний опыт позволяет действовать подсознательно, не тратя время на размышления.

Кира испуганно вскрикнула и сжала руки в кулаки. Они с Клеоном всё ещё наблюдали за Агрэем издалека, и было так сложно видеть эту схватку и не иметь никакой возможности ему помочь.

Зера орудовал шестом, как копьем, пытаясь попасть Агрэю то в руку, то в ногу. Было заметно, что он не собирается его убивать, но запросто может покалечить. Один раз ему удалось достать своего соперника и по касательной немного порезать руку. Агрэй зарычал, как при сильной боли. Клеон же закрыл лицо руками.

– Его оружие пропитано особым парализующим ядом. Такого ранения не хватит, чтобы одолеть противника, но боль просто адская! – сказал Клеон Кире. – Мне как-то приходилось испытывать на себе действие этого яда, и поверь, такой боли не пожелаешь никому!

Разозлившись, Агрэй сделал рывок вперёд и всё-таки достал пальцем нагрудник Зеры. Тот замер истуканом, словно заморозили каждую его клеточку.

– Ну всё! Теперь ему точно не выйти сухим из воды: напасть на стражника, применив запрещённый прием! – тихо сказал Клеон.

– Запрещённый? А что это был за жест такой? – с интересом спросила Кира.

– Знаешь, у некоторых лионитов есть особые способности. Тебе, конечно, все наши умения могут показаться необыкновенными, но это так. Мы с Агрэем относимся, как бы это правильно выразиться, к так называемой элите, и у нас есть кое-какие полезные навыки, недоступные простым лионитам. Это даёт преимущества, но применять эти способности к представителям своего вида строго запрещено. Это одно из строжайших правил, которому учат с раннего детства. Впрочем, мы и так нарушили кучу законов, за которые легко можно попасть в заточение, – рассудил Клеон, не отрываясь наблюдая за перемещениями брата. – Ты только посмотри на него, чем он только думает? Стражника заморозил и идёт прямо в руки к Келадону, будто тот ждёт его с распростёртыми объятиями, – добавил Клеон, покачивая головой.

Агрэй и правда в отличном расположении духа поднимался по новой небольшой лестнице из переплетённых корней, чтобы оказаться в промежуточной комнате.

Круглая площадка представляла собой большой зал. Могло показаться, что Агрэй бог весть как угодил внутрь широкого полого ствола древнего дерева. Свет в зал проникал через многочисленные хаотично расположенные маленькие окна-соты. Если сама комната была так похожа на полое дерево, то эти небольшие окошки напоминали отверстия, проделанные гигантскими насекомыми, и Кира ни за что не хотела бы встретиться с пчелой такого размера.

Ступив на очередное массивное корневище, выпирающее справа, молодой лионит произнёс какие-то слова: корень пришёл в движение, и Агрэй стал быстро подниматься наверх. Скорость была настолько велика, что даже Киру, которая всё это время сидела на неподвижном камне, настигло головокружение. Подвижный корень вознёс Агрэя в тот участок башни, который пронзал нереальные облака острым шпилем. Облака находились не только снаружи, но и внутри здания, так что волосы и одежда Агрэя моментально стали влажными, покрывшись каплями прозрачной росы.

Кира подумала: «И кому только в голову пришло жить так высоко, чтобы постоянно мокнуть и собирать лужи на полу?»

Уловив замешательство во взгляде Киры, Клеон пояснил:

– У этих мест есть свои преимущества. Говорят, там рождаются самые лучшие идеи, да и вид из окон открывается прекрасный.

Агрэй находился в небольшом помещении. В его центре стояла высокая округлая дверь с ручками в форме металлических колец, основанием для которых служили две фигурки голов морлонов. Это было странно: просто одинокая дверь посреди комнаты. Никаких стен, которые обычно прилагаются к дверям, здесь не было.

Дверь выглядела очень старой. Сложно было определить, что за материал служит для неё основой: то ли дерево, то ли металл. Рисунок древесины всё время менялся и напоминал кровеносные сосуды. Казалось, неизвестная жидкость постоянно пульсировала в ней, поднимаясь в самую высокую точку на двери и опускаясь вниз.

Немного помешкав, Агрэй подошёл к двери, которая, кстати сказать, была выше его на две головы, коснулся ручки и трижды постучал. Раздался отвратительный гул, как если бы хор из тысячи голосов одновременно взвыл, после чего головы морлонов ожили, корчась и открывая рты. Движение жидкости внутри двери ускорилось, и она слегка поменяла цвет.

Возмущённые возгласы не прекращались, но Агрэй так и не дождался приглашения войти. Прождав ещё тридцать секунд, он потянул ручку на себя. Кира ожидала, что дверь просто откроется, а с другой стороны окажется остальная часть этой же комнаты.