косу. Теперь же она снова предстала перед ним в другом виде. И Стрелецкий снова не может отвести взгляда. Он улыбается, немного смущаясь нахождения здесь Кирилла, Жени и сестры, пусть все троя были слишком увлечены рассматриванием его работы.

— Привет, пташка. Выглядишь прекрасно, — он сказала это так тихо, чтобы любопытные уши этой троицы не услышали его слов.

А вот Адалин его услышала прекрасно. Он видит это по смущённой улыбки; по тому, как она уводит взгляд в сторону и шепчет смущённое “спасибо”. Стрелецкий с трудом находит в себе силы, чтобы отступить в сторону приоткрытого окна. Пока на улице шумел дождь, Илья подхватил с подоконника сигареты, неспешно закуривая и прикрывая ноющие от усталости глаза.

— Нужно тебе лампу поярче заказать. Эта не годится, — буркнул он Ане, доставая второй рукой телефон, чтобы записать.

Стрелецкая закатила глаза, победно усмехнулась и напоследок смачно лязгнула Женю по заднице. Павлецкая глухо вскрикнула скорее от неожиданности, чем от яркой боли, за что Аня получила строгий и долгий взгляд своего брата.

— Готово, детка. Ждём тебя в конце месяца на вторую процедуру, — Аня забросила ногу на ногу, чуть склонив голову вбок, чтобы многозначительно посмотреть на Адалин. — А ты не хочешь татуировку? Таким красоткам мы обычно делаем скидку, но если доплатишь немного сверху, то я уговорю хозяина набить тебе где-нибудь на интимном месте.

Кирилл тихо засмеялся, покосившись на Илью, и уже собрался ляпнуть что-то в духе “да по нему же видно, что даже доплачивать не надо”, но под уничтожительным взглядом друга тут же закашлялся и сделал вид, что помогает Жене подняться с кушетки.

— Татуировку? Смотря на скукоженное от боли личико Жени, желание не появляется. Павлецкая натягивает свои широкие джинсы, скрывая татуировку за грубой тканью, и крепко сжимает губы, когда случайно задевает воспалённую кожу.

— А почему такой красивой и неотразимой девушке, как я, ты не делаешь скидки, а? — Женя бросает взгляд на Стрелецкую, делая самое что ни на есть обиженное выражение лица. — Если ты сейчас начнёшь отрицать мою неотразимость, я с лёгкостью могу это оспорить. Сегодня утром пришёл курьер. Такой молоденький, хорошенький. Взгляда оторвать от меня не мог.

— Ну знаешь, Женёк, сейчас молодежь тащится по милфам, — Кирилл опёрся одной рукой о кушетку, пока Аня крепко сжала губы, чтобы не засмеяться.

— Так. А вот шутки про возраст, Воронцов, — Женя поворачивается к нему лицом, хватаясь за плоскую подушку на кушетке и слегка шлёпая его по светлой макушке. — Вообще неприлично! И пусть мне без двух лет четвёртой десяток, это ещё не значит, что я не неотразима и могу обойтись без скидки.

— Мы не делаем скидку слишком болтливым клиентам, — с хрипотой произносит Илья и тихо смеётся.

Мысли у него совсем не там, не в той плоскости. Они струятся мягче дыма где-то под рёбрами.

— Ладно-ладно. Я вызываю такси и уезжаю от вас в свою книжную тусовку, — Аня поднимает руки в жесте “сдаюсь” и уже потянулась было к телефону, как голос Адалин тормозит её.

— Я на машине. Так что, мы могли бы подвести тебя, — её взгляд на секунду переместился к Жене. — Мы с Женей вроде никуда не торопимся, так что без проблем сможем покататься. Ты только адрес скажи.

Аня первым делом смотрит на своего брата. И лишь получив от него кивок, тут же радостно заулыбалась и закивала.

— Сейчас пять минут! Я быстренько соберу вещи, — Аня метнулась за дверь, а потом её голова резко появилась в проёме двери, внимательно смотря на Илью. — А она даже лучше, чем я подумала сначала.

Женя сощурила глаза, внимательно наблюдая за откашлявшимся Стрелецким, который впивается глазами в лужи за окном и делая вид, будто бы не слышал слов Ани.

— Слушайте, мальчики. Сегодня же пятница. У вас как, много дел на вечер?

— А у тебя есть заманчивое предложение, Павлецкая? — Илья тушит окурок о пепельницу, выдыхая дым в сторону открытого окна.

— М-м-м, Илюшенька, читаешь мои мысли, — Женя тихо смеётся. — Да, мы могли бы сходить в Неон. Потанцевать, выпить, поболтать. Ну, соглашайтесь. Иначе Аде придётся идти со мной одной. Я уже спросила у Алисы, Серёжи и Димы, и жду от них ответа, — Женя ловко приобнимает поморщившегося Кирилла. — Давай же, Воронцов. Нам скоро грозит четвёртый десяток. И плюс, мне нужно развлекать её, — Павлецкая кивком головы указывает на Адалин. — Потому что она вернётся в свою Францию и будет сидеть в душном кабинете с такими же душными дедами, слушать душные доклады и стареть. Адалин тяжело выдыхает, упираясь локтём в подлокотник кресла, не сводя взгляда с Павлецкой.

— Ну что? Твой отец предводитель этих душных дядек. Душный дядька в квадрате. Хотя, зная характер твоего отца, скорее уж в кубе, — Женя закатила глаза. — Так что? Решено же, да? Сегодня в десять вечера в Неоне.

— Я ещё не согласился, — Стрелецкий сложил руки на груди, оперевшись копчиком о подлокотник. — Ты как всегда решаешь всё за нас.

— Ну, поживи в семье генерала, Илюш, и не такую профдеформацию получишь. Ты же у нас джентльмен. Не оставишь двух обворожительных дам одних в грязном клубе? Знаешь же, какие сейчас нравы. Подсыпят что-нибудь, усыпят нашу бдительность, а потом мы очнёмся через пол года в каком-нибудь борделе.

— Это твою-то бдительность усыпят, Павлецкая?

Стрелецкий сокрушённо вздохнул и пожал плечами, что Женя расценила, как покорное согласие. Она победоносно заулыбалась, довольной кошкой последовавшей к дверям и побуждающей подняться и Адалин.

— До встречи, — коротко кивнула Адалин сначала Кириллу, а потом и Илье — на нём уголки её губ дёрнулись в сдержанной улыбки до того, как она скрылась за дверью вместе с Женей.

В наступившей тишине стало слышно, как устало бьётся сердце, как тяжело вздымается грудная клетка от каждого нервного вдоха. Как тянутся мышцы, когда пальцы нервно крутят сигарету. Кирилл молчаливо провожает их всех глазами, ускользающих один за другим. Стрелецкий ощущает, как взгляд приковывается к его спине, как становится липко от этого дискомфорта и как Воронцов планомерно набирает в грудь воздух, а он — злится, потому что точно знает, что он скажет это. Скажет, потому что язык у него без костей, молчать он не умеет и теперь это очередной повод сплести вокруг него новую косу путаницы.

— Не смей никак это комментировать, Кирилл, — он с силой засовывает сигарету обратно в пачку, смотрит на него и качает головой. — И вообще. Вы все охренели, честное слово.

— Ты уже злишься, — Кирилл ведёт бровью, усаживаясь в кресло и хмурится. — Потому что подсознательно ты понимаешь,