может быть, сделает только хуже.

– На несколько минут. Моя соседка скоро вернется.

Я делаю шаг назад и позволяю ей пройти в дверь.

От нее пахнет дорогими духами, вроде тех, которые вы пробуете в торговом центре, но никогда не решаетесь купить. Я закрываю за нами дверь и смотрю, как она сбрасывает туфли, прежде чем поставить их у двери в гардеробную.

– Красивая квартира, – замечает она, войдя.

Моя кожа зудит, и я борюсь с желанием почесать руки. Присутствие этой женщины кажется мне неправильным. Как будто я только что пригласила в свой дом хищника.

– Спасибо. Лили и Дерек помогали нам выбирать.

Она напрягается, но проходит дальше внутрь.

– Значит, у них хороший вкус.

Я постукиваю по внешней стороне бедер.

– Хотите чего-нибудь выпить? Мы можем сесть на диван и поговорить.

– Нет, спасибо. Я не хочу пить, – быстро отвечает она, как будто это вторая натура – отказывать людям, когда они что-то предлагают. Я не настаиваю и сажусь на дальнем конце дивана, а она – на другом.

– Ты сейчас учишься? – спрашивает она, глядя на беспорядочную кучу учебников на журнальном столике.

– Да.

Она смотрит на меня.

– На какую специальность?

Я чуть не смеюсь.

– Социальная работа.

– Ох, – шепчет она.

– Хочу помогать таким детям, как я. Тем, у кого нет семьи, а все вещи помещаются в пакет для мусора.

Скрипя зубами, я замолкаю, прежде чем обрушу свой гнев на женщину, которая меня бросила.

Ребекка сглатывает, прежде чем фальшиво улыбнуться.

– Это очень самоотверженно с твоей стороны.

– Самоотверженно? Не совсем. Система переполнена, и страдают дети. Если бы люди вообще перестали отказываться от своих детей, как только поймут, что они им не нужны… Неважно. Извините.

Я сколько угодно могу напоминать себе, что это не всегда просто, что иногда это единственный вариант и осуждать неправильно, но мои родители оставили в моей груди яму, наполненную обидой и горечью.

Ненавижу, что им так легко затуманить мое здравомыслие. Это не принесет мне пользы, если я, закончив учебу, буду предполагать худшее про каждого родителя.

Ребекка замирает, как статуя, ее взгляд устремлен на оторвавшуюся строчку на подлокотнике дивана. Неловкость сдавливает легкие.

– Не извиняйся. Мы судим по собственному опыту. У тебя был плохой.

Плохой? Плохой? На этот раз я смеюсь.

– Зачем вы пришли, Ребекка? Этот разговор запоздал примерно на девятнадцать лет.

– Я не знаю, зачем пришла. Наверное… Наверное, мне было любопытно. Прошло много времени, и мне хотелось посмотреть, как ты сейчас выглядишь. Как живешь.

Я вскакиваю с дивана и смотрю на нее, стиснув руки. Она избегает моего взгляда, а я смотрю на нее с той же ненавистью, которая превращает мою кровь в лаву. Я не могу сидеть здесь и притворяться, что еще не слишком поздно. Она хочет знать, как я живу? Как я выгляжу? Нет.

– Вам не надо знать, как я живу или как выгляжу. Вы бросили меня. Никто не должен был даже говорить вам, где я, и поверьте, у моих родителей уже есть адвокат, который выясняет, кто, черт возьми, сообщил вам эту информацию. Запросили о тайном удочерении вы. Было проще свалить меня на кого-то другого, зная, что я никогда не смогу найти вас, верно?

Она быстро моргает, прикусывая губу изнутри. Я ищу на ее лице хоть какие-то признаки вины, но не вижу ничего, кроме смущения. Может быть, немного стыда. Это только разжигает пламя.

– Вы совсем не чувствуете себя виноватой, верно?

Наконец она поворачивает ко мне те самые зеленые глаза, на которые я смотрю каждое утро, когда чищу зубы, и у меня сводит живот, как будто я слишком долго каталась на карусели в парке развлечений.

Какой бы аттракцион это ни был, мне нужно покинуть его как можно скорее.

– Дай мне шанс, Октавия. Всего один.

– Ава, – огрызаюсь я. – Я всегда была просто Ава.

Она кивает.

– Хорошо. Прошу, просто выслушай, Ава. Мой мужчина, он хороший. Я переехала к нему, и я завязала – правда завязала. Я не прикасалась к наркотикам уже пару месяцев. Я сейчас здесь и хочу попытаться загладить свою вину перед тобой.

– Не думаю, что хочу этого. Вы до сих пор не рассказали, как получили информацию обо мне.

Она делает большой шаг и оказывается прямо передо мной.

– Я расскажу. Я расскажу тебе все при следующей встрече. Пожалуйста. Просто дай мне шанс узнать тебя. Вот и все.

Я отступаю.

– Мне нужно подумать.

– Хорошо, да. Подумай. Но ты позвонишь мне, верно?

– Конечно.

Она кажется обеспокоенной моим резким ответом.

– Пожалуйста, позвони мне. Мне нужно увидеть тебя снова.

Я едва заметно киваю.

– Да. Я позвоню.

Даже если просто сказать тебе отвалить.

– Ладно. Ладно, хорошо. Здорово. Ты позвонишь, – бормочет она, улыбаясь, когда я указываю на дверь. – Я пойду, и мы скоро еще поговорим.

– Да.

Я открываю дверь и смотрю, как она быстро надевает свои туфли. Что-то в ее лихорадочных движениях тревожит меня, но я подавляю нежелательные чувства.

Она останавливается на полпути к двери.

– Было приятно поговорить с тобой, Ава.

– Езжайте осторожно, – отвечаю я, прежде чем закрыть дверь и снова запереть засов.

Разворачиваясь, я прислоняюсь спиной к двери и закрываю глаза, надеясь, что, когда открою их снова, последние несколько минут окажутся плодом моего воображения.

Глава 30

Оукли

Эти выходные принесли много нового.

Первый перелет не в эконом-классе, первый раз, когда в аэропорту меня встречает мужчина в дорогом костюме за рулем тонированного «Эскалейда», и первый раз, когда меня угощает человек, который может предложить мне шанс осуществить мою мечту.

Кажется почти неправильным, когда меня обхаживают те, кто может дать мне все, что я когда-либо хотел, а не наоборот. Кажется, что именно я должен угощать Харви Андерсона, генерального менеджера «Миннесота Вудмен», ужином и проделывать фокусы в надежде произвести на него впечатление.

Харви – лишь один из нескольких генеральных менеджеров, с которыми мы с моим агентом договорились встретиться перед драфтом, но при этом он единственный, кто пригласил меня к себе вместо того, чтобы приехать в Ванкувер.

Дуги больше, чем просто мой агент. Он также мой друг, и я думаю, что доверяю ему настолько, насколько могу. Он предупредил меня, что это нетипичная встреча и может оказаться своего рода уловкой. Поскольку его жена только что родила их третьего ребенка, он не смог поехать со мной, как ему хотелось. Вот почему он хочет, чтобы сегодня вечером я был начеку, и я планирую сделать именно это.

Этим утром я