— Но здесь только один билет…

Ее охватила дрожь. Что все это значит?

— Так, а ты… когда приедешь ты? А Герти?

Все работы на Чипсайде были завершены, об этом ей рассказал Фредди еще на прошлой неделе. Эдвард что, получил другую работу?

— Все улажено. Я уже поговорил с твоей матерью.

Она вздохнула с облегчением, и вновь ее сердце запело, наполняясь теплым светом. Вот теперь мама будет гордиться ею. Она постаралась представить себе Эдварда в их гостиной, вот он, сгорбившись, втиснулся в их единственное пригодное для сидения кресло, в то время как мама стоит напротив, источая кислые запахи кухни. Ее плотно сжатые губы расплываются в невольной улыбке. Как хотелось бы Эсси присутствовать при этом моменте, когда Эдвард просил у мамы ее руки.

— В следующую среду ты отплываешь в Бостон.

— Но…

Эсси не хотела начинать их новую жизнь в одиночестве. И почему она должна уезжать так скоро?

— А как же Герти? — переспросила она взволнованно. — Я не могу ее оставить…

В этот момент она вдруг вспомнила, как тогда у него на квартире Эдвард овладел ее телом. Как он со стоном гладил и целовал ее груди. Как ласкал языком ее соски, а затем, опускаясь все ниже и ниже, пока…

Ее лицо пылало от стыда, а тело трепетало от желания.

Приличные девушки не должны думать о таких вещах. Но она никогда не забудет той сладостной неги, когда они лежали после всего случившегося, прижавшись друг к другу, ее голова у него на груди, и он, поглаживая ее руку, обещал, что однажды они будут вместе.

Эсси вновь посмотрела на билет и кольцо с бриллиантом.

— Но где же у нас будет свадьба? И когда?

Где-то глубоко внутри крошечная часть души Эсси возликовала от мысли, что мама увидит, как ее старшую дочь ведет к алтарю такой прекрасный молодой мужчина.

— Это кольцо не для этого. Оно для ребенка.

У Эсси перехватило дыхание, и она прислонилась к фонарному столбу, чтобы прийти в себя.

— Ты… так ты не поедешь со мной в Бостон?

В замешательстве она попятилась от Эдварда. Кольцо вдруг обожгло ей палец, словно оно превратилось в лед.

— Мои родители, они никогда… они просто отрекутся от меня, — заговорил Эдвард, глядя на свои ботинки, не в силах встретиться с ее взглядом. — Лишат бизнеса… всего… извини, мне жаль…

— А как же тогда, в Гринвиче? Ты сказал, что искал меня! И потом, в Гайд-парке… и в твоей новой квартире. То, что происходило между нами, ведь это совсем другое — особенное. Я это чувствовала. И ты тоже. Объясни им это, и они обязательно…

— Я пытался, — тихо, но твердо перебил он. — Мне очень жаль, Эсси, но они четко дали понять: если я женюсь на тебе, то потеряю все.

— Мы можем уехать в Бостон, там нас никто не знает.

Он покачал головой.

— Не получится, меня многие знают в Бостоне.

— Тогда куда-нибудь еще. Да куда угодно, — теперь она уже умоляла.

— От меня отрекутся, — снова повторил Эдвард. — Я останусь ни с чем. Ты это понимаешь?

Эсси вдруг словно остолбенела, руки безвольно опустились. Она отлично понимала, как это ужасно — ничего не иметь. Эдварду достаточно было посмотреть на нее, на тощего беднягу Фредди, чтобы понять, какой будет его жизнь, если он лишится поддержки своей состоятельной семьи. И он не был готов на такие жертвы.

В порыве отчаяния она закрыла лицо руками. Грудь сковала непереносимая тяжесть, она почти не могла дышать. Все получилось именно так, как предрекала мать. Стыд и позор терзали сильнее, чем яростный холодный ветер, хлеставший по ногам и щекам.

— Ты сможешь выручить приличную сумму за это кольцо, — в голосе Эдварда появилась толика твердости. — Этого хватит, чтобы начать все заново.

Он старался скорее убедить себя, чем Эсси. Его голос звучал монотонно и отрывисто, словно он был одним из экранных персонажей, которых они видели в кино, а не человек из плоти и крови, стоящий под накрапывающим вечерним дождем.

— Мне жаль, Эсси, — твердил Эвард. — Я не должен был давать обещаний, которые не в силах исполнить. Имя моей семьи будет опозорено, если об этом, — он указал на ее живот, — все узнают. Единственный выход — тебе покинуть Лондон. Ну, чтобы избежать… скандала…

На фоне накрахмаленного воротничка было видно, как раскраснелась его шея.

— Это самое правильное решение… расстаться.

Эсси подумала, что для него она всего лишь очередная работа, которую следует завершить. Она сморгнула набухшие слезы и подавила подкатившие комом к горлу рыдания. Эсси знала, если она сейчас заговорит, то ее стошнит прямо на его новенькие ботинки. И где-то она даже хотела этого.

Эдвард оглянулся на площадь, как будто ему не терпелось уже уйти. Если он и видел статую Эроса с луком на изготовку, то предпочел не замечать его.

— Надеюсь, ты не собираешься закатывать сцен, — сказал он, вновь обернувшись к Эсси. — В данной ситуации я всего лишь поступаю благоразумно, — теперь его голос звучал грубее и отстраненнее. — Я только что дал тебе чертов брильянт, Эсси, в конце-то концов!

А Эсси вдруг вспомнила, как он выкрикнул ее имя в экстазе, и почувствовала, что готова разлететься на мелкие кусочки. Ее бравый жених превратился в грубого незнакомца.

Ненадежного. Непредсказуемого. Самовлюбленного.

Эсси уловила в его дыхании запах дрожжевого пива. Этот напиток делал людей мрачными и ожесточенными. Вместе с распознаванием запаха к ней пришло осознание всей той мерзости, что ожидает ее, если она не уедет из Лондона. Она вспомнила их совместные чаепития в безлюдных отдаленных забегаловках, его суетливые приветствия поднятием шляпы, когда он торопился прошмыгнуть с ней мимо дам и джентльменов в дорогих шелковых платьях и костюмах, без всякой попытки ее им представить. Эдвард никогда бы не смог гордиться тем, что его видят рядом с такой девушкой, как Эсси. И разве можно винить его за это? Эсси сама сгорала от стыда, когда ей приходилось идти со своей растрепанной полупьяной матерью в школу, или на рынок, или в церковь.

Пришло время положить конец такому сорту стыда.

Эдвард снова заговорил:

— Когда доберешься до Бостона, сможешь продать кольцо…

— Прекрати! — Эсси вскинула руку, словно отгораживалась от него ладонью.

Она не желала больше выслушивать его наставления. И теперь не будет следовать чьим бы то ни было правилам.

Всю свою жизнь Эсси полагала, что если следовать заведенным порядкам, то однажды и у нее все сложится. Теплая ванная комната, занавески лютикового цвета. Чистый, радостный дом и сытая любимая семья. Герти закончит школу, и Эсси сможет по праву гордиться этим знаменательным днем в ее жизни.

Но мама оказалась права от начала до конца. Впереди ее ждала лишь работа на фабрике и общение с такими корыстолюбцами, как отец Макгуайер и мистер Мортон. И жизнь Эсси будет мало чем отличаться от жизни матери.