– Сдается мне, что твоему другу тоже не помешает поучиться.

Ганеша не колебался ни секунды. Он наклонил голову и бросился вперед.

Глаза Лоди расширились. Он не ждал такого отпора. Мгновение он стоял неподвижно, а потом его палец нажал на курок.

Внутри заброшенного здания звук выстрела прозвучал необыкновенно громко.

Ганеша врезался в Лоди, так что тот повалился назад и упал за край пола, выронив факел. По инерции слоненка понесло вперед, и он ударился лбом о колонну, за которой прятался Лоди. Он отлетел от бетона, совершил кульбит через спину и упал на пол.

– Ганеша!

Ирфан подбежал к раненому слоненку и встал рядом с ним на колени.

Секунду Ганеша не двигался.

– Ну же, малыш! – зарыдал Ирфан, дав волю слезам.

И тут Ганеша покачал головой из стороны в сторону. Он поднял хобот и ощупал свой череп. Затем поднял уши. В нижней части правого уха, в самой тонкой части мембраны, виднелась маленькая круглая окровавленная дырочка. Ганеша дотронулся до нее кончиком хобота и вздрогнул.

Ирфан обнял слоненка за шею.

– Ты мог погибнуть, малыш.

Душераздирающий крик заставил их прервать объятья.

Шатаясь, Ганеша поднялся. Вместе они подошли к краю пола.

Внизу они увидели висящего на одной руке Мухтара Лоди. Он раскачивался над землей где-то на уровне второго этажа. Прямо под ногами у него текла река жижи два метра шириной – она несла канцерогенные отходы из находившихся неподалеку промышленных заводов в реку Митхи в Кришна Нагаре.

Они смотрели, как Лоди пытается подтянуться и схватиться за край другой рукой, но из-за вывиха плеча при попытке повернуть неестественно искривленный сустав у него вырвался крик боли. Рука безвольно повисла вдоль тела.

– Помоги мне!

Ирфан неотрывно смотрел круглыми глазами на человека, который контролировал всю его жизнь со дня рождения.

– Я твой отец, мальчик! Ну же, помоги мне!

Медленно, как во сне, Ирфан подошел к самому краю.

– Вот так, сынок! Протяни руку и вытащи меня!

Ирфан протянул колеблющуюся руку… и остановился, замерев на полпути.

– Чего ты ждешь? Вытащи меня!

Ирфан сделал шаг назад.

Ганеша взглянул на мальчика и увидел, как его лицо в синяках и ушибах, словно грозовые облака, накрыли страх и нерешительность.

И тогда слоненок двинулся вперед.

Он протянул хобот. Он поднимет этого человека наверх, а потом они уйдут. В таком состоянии Лоди не сможет их остановить.

Ганеша обернулся на звук босых ног, шлепающих по бетону.

За ним в шеренгу выстроилась дюжина ребят возраста Ирфана. Все были одеты в рваные шорты, майки и футболки. У некоторых лохмотья прикрывали лишь спину. У каждого на теле виднелись синяки, сигаретные ожоги и следы от порезов бритвой – свидетельства зверской жестокости Лоди.

На секунду воцарилась мертвая тишина, и было слышно только, как ветер гуляет между колонн по бетонному полу.

Внезапно все как один мальчишки ринулись вперед.

Тысячи лет индийцы верили, что правосудие – универсальная природная константа, которая формируется через понятие дхармы, принципа правильного поведения. Человек обязан поступать по отношению к другим согласно моральным и нравственным нормам. Таким образом, если он нарушает правила дхармы, то сам несет ответственность за последствия.

Ганеша не успел пошевелиться, как мальчишки-оборвыши отцепили пальцы Лоди от края пола.

Лоди быстро полетел вниз, крича во все горло. С громким шмякающим звуком он ударился о слизь и немедленно погрузился в нее по пояс.

Старый вор трепыхался, но ему мешала вывихнутая рука. Чем сильнее он старался выбраться, тем глубже уходил в нечистоты, которые засасывали его с жадностью, как зыбучие пески. Вскоре остались видны только плечи.

По мере погружения Лоди выкрикивал в адрес мальчиков проклятия вперемешку с жалобными мольбами о помощи. Но они были подобны статуям, расставленным вдоль края бетонной плиты.

Наконец, осталась видна только голова.

Ирфан придвинулся к Ганеше. Когда он увидел, как слизь поднимается по шее отца, его забила дрожь. Ганеша вытянул хобот и обвил вокруг руки мальчика.

Лоди начал захлебываться от подступившей ко рту слизи.

– Будьте вы все прокляты! – выругался он, но тут жижа забила ему рот, и он замолчал навсегда.

Хрипы утопающего постепенно затихли, и лицо Лоди заволокло нечистотами.

С последним булькающим звуком он полностью исчез под покровом черной реки.

Развязка в Бомбейской гавани

Чопра стремительно пробирался по яхте в погоне за Сунилом Картиком. И хотя он гордился тем, что находился в хорошей физической форме, Картик был моложе, стройнее и здоровее. К тому же Картик обладал дополнительным преимуществом – он прекрасно знал устройство своего плавучего дворца.

Чопру занесло на очередном повороте, и он мимолетом увидел исчезающие вниз по лестнице кожаные туфли Картика ручной работы. Он остановился на мгновение, со свистом хватая воздух, и снова бросился по следу.

На бегу Картик бросал в сторону противника различные предметы: бюст своего героя Александра Великого, позолоченную статуэтку Шивы в образе разрушителя, драгоценную восточную вазу, которая разбилась вдребезги о мраморный пол, веером разбросав фарфоровые осколки под ноги Чопре.

– Стойте! – прокричал он, тяжело дыша. – Бежать некуда!

Картик не остановился.

Чопра с грохотом последовал за ним по коридору мимо кухни. В этот самый момент из дверей кухни вышел повар в белоснежной форме с чашей для пунша.

– С дороги! – проревел Чопра, но было слишком поздно.

Со всего размаху он врезался в повара – брови несчастного взлетели вверх к щегольски заломленному белому колпаку.

Закрутившись клубком, они рухнули на палубу.

Чаша совершила сальто в воздухе, опустошив содержимое на Чопру и оросив его смесью из рома и фруктов. Сама чаша приземлилась на голову шефа.

Чопра лежал на плиточном полу и смотрел в потолок. Над головой сгущался яркий белый свет. Все звуки казались приглушенными, и до него донесся ритмичный раскатистый звук, похожий на шум паровоза… Он понял: это его сердце бешено колотится о ребра. «Черт возьми! Только не это! Только не сейчас!»

Чопра приказал себе успокоиться.

Последние несколько месяцев его сердце отличалось редким послушанием отчасти из-за усилий самого Чопры, который старался избегать нагрузок и волнений, и отчасти благодаря неусыпной бдительности Поппи. Но вот он снова вернулся на поле боя, и старая бомба, тикающая в центре его груди, напомнила, что не была полностью обезврежена, а лишь находилась в состоянии временного покоя.

Он с трудом поднялся на ноги, потирая грудь ладонью. Сделав глубокий вдох, он возобновил свой путь.

Он добрался до кормы яхты, как раз когда Санни Картик забирался в скоростной катер, качавшийся у платформы для выхода к морю.

Он помчался вниз по низким ступенькам, перепрыгивая через три за раз. Его ноги уже соприкоснулись с платформой, но Картик отбросил швартовые канаты, завел мотор и бросился к штурвалу. Рассекая бурлящую морскую воду, катер начал удаляться.

Чопра не колебался ни секунды.

Он разбежался и прыгнул за отходящим катером, с глухим стуком ударившись о внешнюю сторону правого борта. Руками он уцепился за кромку обшивки, ноги при