Стюард не смог противостоять гневному напору Бомбертона.

– Да, сэр, – пробормотал он, признавая поражение.

– Отлично. А теперь будьте любезны прекратить вашу тягомотину и дать нам пройти.

– Одну минуту, сэр, – пискнул стюард. – Ваши маски.

– Маски?

– Да, сэр, приглашенные должны быть в масках. Вас не предупредили?

Бомбертон разинул рот.

– Уж конечно, предупредили. Мне просто было недосуг ее нести.

– Все в порядке, сэр, – задыхаясь, проговорил отчаявшийся стюард. – Мы все предусмотрели.

Он повернулся к стоявшему у него за спиной столу и достал из коробки две черные бархатные полумаски.

С ворчанием Бомбертон выхватил одну из них у стюарда из рук, едва не повалив того на пол.

Натягивая маску, Чопра подумал: «Ну конечно, на таком мероприятии маски как полезны, так и необходимы».

– Как я выгляжу? – спросил Бомбертон.

– Сэр выглядит просто потрясающе, – заявил стюард, пытаясь сохранить остатки покалеченного достоинства.

– Великолепно, – сказал Бомбертон, наотмашь шлепнув его по плечу. – Из вас еще выйдет толк, приятель.

Трущоба на краю света

В мире не так много городов, где слон, идущий вдоль оживленной трассы, не привлекал бы никакого, ну или почти никакого внимания.

Мумбаи относится к их числу.

Ганеша семенил рысцой по узкой улице мимо владельцев лавок, сидящих по-турецки за прилавками крошечных магазинчиков и редко отводивших глаза от своего товара, стариков, дымящих биди и занятых игрой в шатрандж[37] и карром[38], судачивших домохозяек с глиняными кувшинами под мышкой, которые плавно шествовали мимо, ни на секунду не прерывая перебранки.

Иногда дети, по своей природе более любопытные, чем взрослые, с которыми они делили этот мир, пускались вприпрыжку рядом со слоненком. Самые отважные пытались вскарабкаться на него сбоку.

Мягко, но решительно Ганеша пресекал попытки несостоявшихся махутов.

Хорошо известно, что многие животные обладают чувствами, пока непонятными человеку. Например, лосось каким-то образом через тысячи километров океана находит дорогу к пруду, где родился, чтобы размножиться и умереть именно в этом месте. Серебристый гризли чует мертвую тушу за сорок километров. Миллионы бабочек-монархов каждый год летят в одну и ту же рощу в Мексике, несмотря на то, что продолжительность жизни одного поколения составляет лишь несколько месяцев. Механизм передачи этой информации пока не установлен.

Слоны тоже обладают собственными необычайными способностями.

Недавно выяснили, что слоны могут чувствовать ступнями инфразвуки – звуки, которые человеческое ухо не воспринимает. Именно поэтому слоны зачастую первыми чувствуют приближение землетрясений или бурь, которые вызывают легкие вибрации почвы. Благодаря своему удивительному хоботу слон также обладает воистину феноменальным обонянием.

Если бы обитатели трущоб Сандер Нагар обратили внимание на Ганешу, они бы заметили, что проходящий мимо юный слоненок периодически останавливается и поднимает хобот, чтобы понюхать ночной воздух прежде, чем снова продолжить свой путь.

У Ганеши была цель. Вырвавшись из когтей подлого Кондвилкара, он оказался в городе совсем один. Он очень давно не покидал дворика ресторана без сопровождения Чопры. Сначала он испугался, но постепенно страх исчез.

Затем он стал думать, как поступить дальше.

Он только что перенес тяжелое испытание. Больше всего он хотел бы оказаться сейчас вместе с людьми, которым доверял больше всего на свете, – Чопрой и Поппи. Но его любимые опекуны в последнее время были слишком заняты, и он не знал, когда они вернутся в ресторан.

Ганеша был растерян и расстроен. Ему очень не хватало его друга, который недавно пропал, не сказав ни слова. Чопра, похоже, тоже не располагал ключом к этой загадке.

А это значило, что Ганеша должен был разгадать ее сам. Он поднял хобот и еще раз потянул носом воздух.

Огромная река запахов распалась на отдельные ароматы, как великолепная симфония на составляющие ноты, каждая из которых закружилась в воздухе яркой искоркой.

Ганеша искал ноту Ирфана. И хотя она была еле слышна, слоненок все равно ее чувствовал.

Он опустил хобот и продолжил путь.

Через некоторое время трущобы остались позади. Ганеша шел, пока не услышал шум машин. Он оказался у Джогешвари-Викроли-Линк-роуд, или Джей-ви-эл-aр. На мгновение он остановился и полюбовался, как перед ним с ревом, треньканьем и воплями клаксонов, словно в роскошном цветном кино, проносится разноцветный поток автомобилей. Мимо, подпрыгивая, проехал грузовик, изрыгнув облако выхлопных газов.

Рядом с ногой Ганеши разбилась брошенная кем-то пивная бутылка – от неожиданности и испуга он издал тихий трубный звук.

Слоненок решительно хлопнул ушами, опустил голову и тяжело потопал через дорогу в наступавшую за ней темноту, в район, известный как Ганеш Нагар – бесплодную пустошь, кое-где испещренную жалкими лачугами или третьеразрядными промышленными комплексами. Ходили слухи, что здесь бродили дикие леопарды и водились змеи и скорпионы, а шайки уголовников, патрулировавшие местность, безнаказанно грабили любого рискнувшего зайти сюда прохожего. Только самые безрассудные и отчаявшиеся отважились бы здесь жить.

Но в таком перенаселенном городе, как Мумбаи, всегда найдутся люди, которые дошли до этой грани отчаяния.

Через некоторое время Ганеша добрался до трущоб, которые не так давно возникли на бетонных останках заброшенного промышленного комплекса. Разрозненные здания без дверей и окон, лишенные водопровода и электричества, служили прибежищем самым обездоленным. Это были не обжитые трущобы для бедных семей, как, например, поселок Дхарави. В этот район стекались отбросы мумбайского общества, которое, как в сточную канаву, сбрасывало сюда самых испорченных и несчастных своих членов. Здесь оседали пьяницы, наркоманы, умалишенные, воры и убийцы, которые избежали не такой уж и длинной руки закона. Как сверкающий лик луны имеет обратную сторону, навеки укрытую тенью, так и подобные этим трущобам места существуют в городе, который сияет ярче всех на субконтиненте.

Проходя по странно безмолвным улицам, Ганеша морщил хобот от незнакомых запахов опиума и гашиша, хлопал ушами на стоны боли и разочарования, которые доносил до него ветер, а его испуганный взгляд выхватывал человеческие существа, распластанные в пустых дверных проемах и вокруг открытых костров, – они были исполнены безмолвным страданием, с глазами, не выражающими ничего, кроме смятения, будто оказались в некоем подобии ада по неведомой им причине. За окраинами трущоб внимание Ганеши привлек возвышающийся бетонный исполин, которого, словно прокаженного, поместили отдельно от собратьев.

Когда-то этот каркас, вероятно, мечтал, как станет великолепным современным зданием, левиафаном из стали, стекла и бетона. Но грандиозному замыслу удалось лишь слегка продвинуться за пределы архитекторского кульмана. Все закончилось здесь, у этих голых стен из серого, потрепанного непогодой шлакобетона, стен с зияющими дырами на месте окон, дверей и даже целых блоков. Ржавая стальная арматура торчала из осыпающихся колонн, как ребра иссушенных пустыней скелетов.

На верхних этажах, открытых всем стихиям, завывал ветер. На последнем этаже мерцал костер.

Ганеша трусцой проследовал в дом.

Внутри он остановился и огляделся. Между четырехметровыми разваливающимися стенами вперемешку валялись ржавые двутавровые балки и обломки бетонной трубы. Щебень и упавшие камни горками лежали по темным углам.

Ганеша еще