– А, смотрю, ты вернулся. Надоело бездельничать, да? – ковыляя, к собравшимся присоединилась Пурнима Дэви. – Ну-ка, вместо того чтобы слоняться без дела, сходи принеси мне чай! Я тебе не за то плачу, чтобы ты глазел по сторонам.

– Мамми-джи, бедный мальчик достаточно пережил! – строго сказала Поппи.

– Ерунда! – сказала Пурнима. – Когда ему будет столько лет, сколько мне, и его будут вечно терзать боли, когда он будет окружен неблагодарными людьми и шутами гороховыми, когда он будет брошен на милость неотесанного зятя, вот тогда он сможет сказать, что достаточно пережил.

– Пурнима-мадам, я сейчас принесу ваш пряный чай, – бодро сказал Ирфан.

Он последний раз обнял Поппи и выбежал из комнаты. Ганеша отправился трусцой следом. Внутри у него восходила яркая луна счастья.

Ирфан знал, что никогда не расскажет Поппи и Чопре, как больно ему было оставить их и что он сделал это, только чтобы защитить их от своего злодея-отца. В его жизни не было слова «семья». Но сейчас впервые он начал осознавать то, что остальные дети воспринимают как само собой разумеющееся. Он молил небо никогда больше не разлучаться с ними, даже на один день.

Несмотря на мрачное настроение, Чопра не мог сдержать улыбки во время рассказа Поппи. У него не было возможности раньше вернуться в ресторан, поскольку он провел всю ночь в штаб-квартире Главного следственного управления вместе с Бомбертоном и высшими чинами полиции Бриханмумбаи. В середине ночи его попросили проехать на залив с бригадой полицейских водолазов и постараться максимально точно описать место, где затонул «Кохинур». Как он и предполагал, пока поиски не дали никаких результатов.

Наконец, после подробного допроса комиссара полиции и главного министра, усталому Чопре вместе с Гаревалом разрешили уйти.

Как будто по воле провидения, в эту минуту в дверь постучали, и в комнату вошел Ирфан, чтобы оторвать Чопру от мрачных мыслей.

Мальчик посмотрел на Чопру. Поколебавшись, он подбежал к нему и обнял. Поначалу ошарашенный, Чопра почувствовал, как руки сами собой тянутся обнять мальчика в ответ. Он ощутил ком в горле.

– Как ты, малыш? – наконец спросил он.

Ирфан вытер глаза искривленной ладонью своей изувеченной левой руки.

– Я не плачу, – сказал он. – Я резал лук для шефа.

Чопра улыбнулся.

– Ганеша спит?

Ирфан покачал головой.

– Нет. Он ждет вас.

– Тогда не будем заставлять его ждать.

Ганеша стоял под своим манговым деревом и играл с красными шариками, которые звенели, когда он толкал их хоботом. Чопра увидел, что это специальные крикетные шарики для незрячих.

Слоник повернулся, услышав приближение Чопры, а потом разбежался и ударил его головой в живот, чуть не сбив с ног. Переведя дух от этого чрезмерного проявления чувств, Чопра присел на колени и посмотрел на слоненка в упор.

– Прости, что я не смог тебя защитить, – сказал он. – Этого никогда больше не повторится.

Чопра просто констатировал факт. Эту и несколько других уступок ему удалось выбить из главного министра взамен на его помощь в масштабной операции по прикрытию тылов, которая полным ходом шла сейчас в коридорах власти Мумбаи.

Больше никаких проверок от Прамода Кондвилкара или его собратьев, в этом он мог быть уверен.

Ганеша протрубил в знак понимания и вернулся к своей игре.

Рангвалла кашлянул за спиной у Чопры.

– И что будет дальше? Я имею в виду дело «Кохинура».

– Дальше? Дальше они будут обыскивать залив, пока не найдут бриллиант или не сдадутся.

– Они никогда не сдадутся. Британцы им не позволят.

– Может быть и так. Пока Картика отпустили под залог. Он обязан находиться дома. Его адвокаты уже заявляют, что он стал жертвой заговора. Без бриллианта осудить его будет очень непросто.

– А что Канодия?

– У Канодии большие неприятности. Картик все валит на него. Осведомители комиссара говорят, что даже банда Чохана не желает иметь с ним дело. Думаю, что он будет главным обвиняемым. Наши с Бомбертоном показания против Картика как главного вдохновителя всей операции мало кого интересуют. Все хотят сделать Канодию козлом отпущения. Его необходимо сделать козлом отпущения.

Лицо Чопры приняло мрачное выражение.

– Ну что ж, по крайней мере, ему удалось подержать «Кохинур» в руках, – сказал Рангвалла, и в его голосе послышались печальные нотки.

– Да, – сказал Чопра, вспомнив, как нежно Канодия обращался с…

Он замер. Мысль обожгла его мозг, как новое солнце, вспыхнувшее внутри туманности.

– Рангвалла, пригони микроавтобус. Мы едем на Севен-роудз.

– А как же твой ужин? – сказала Поппи.

– Ужин подождет.

Чистосердечное признание Булбула Канодии

– Дверь открыта, сэр. Можете проходить.

Чопра сурово посмотрел на охранника. Это он угрожал ему в прошлый раз, когда он пришел сюда в ярости, уверенный, что Гаревал обманул его. Охранник неловко улыбался. Очевидно, с самого верха сообщили, что этому посетителю нужно оказывать максимальное содействие. Охранник, вероятно, прикидывал, не собирается ли Чопра использовать новообретенные полномочия, чтобы сместить его с должности.

Это все-таки был его третий визит в Мумбайскую центральную тюрьму за последние несколько дней.

Булбул Канодия не стал подниматься с жесткой шконки, чтобы поздороваться с ним. С его обвисшего лица на голый потолок смотрели глаза, под которыми залегли темные тени. Он лежал, вытянув руки по бокам внушительного живота. В своем белом тюремном комбинезоне он походил на труп в ожидании обряда кремации.

– Что вам нужно? – спросил он наконец.

– Мне нужно задать вам один вопрос, – ответил Чопра.

– Вы все не угомонитесь? Вы разрушили мою жизнь.

За свою карьеру Чопра не раз слышал подобные жалобы. Заключенный под стражу преступник винит в своем положении людей, которые передали его в руки правосудия.

– Зачем вы сделали это? – спросил Чопра. – Вы богатый человек. В отличие от Картика и его друзей, вы не стремитесь к острым ощущениям. Так зачем же?

– Вам не понять.

Чопра в ожидании замолчал. Он чувствовал, что Канодия хочет выговориться, хочет довериться кому-то, пусть даже и человеку, который поймал его.

Канодия перевел безжизненный взгляд на свои ступни.

– Из-за бриллианта. Я хотел дотронуться до бриллианта. Подержать его в руках. Я еще не умел ходить, а уже имел дело с драгоценными камнями. Моя семья принадлежит к старинной ювелирной династии. «Кохинур» имеет для нас уникальное значение. Я никогда не думал, что увижу его своими глазами, не то что смогу к нему прикоснуться.

Чопра едва заметно улыбнулся.

– И поэтому вы его украли?

Мгновение прошло, как один удар сердца.

– Я не крал его. Его украл Санни Картик.

– Но потом у него его украли вы.

Наконец Канодия посмотрел на Чопру.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я пришел за бриллиантом, Булбул. Я знаю, что он у вас.

Глаза Канодии сузились.

– Вы ошибаетесь. «Кохинур» лежит на дне Мумбайской гавани. Вероятно, его никогда не найдут.

– Вы правы, Булбул. Тот «Кохинур» никогда не найдут. Даже если и найдут, ему грош цена. Потому что мы с вами знаем, что это подделка.

– Я полагаю, вы присутствовали при экспертном освидетельствовании.

– Это так, – согласился Чопра. – Поэтому я видел, как вы доставали из кармана