Шрифт:
Закладка:
Несколько секунд мужчина молчал, сверля взглядом девушку, словно она была диковинкой, затем вдруг мерзко хохотнул.
– Складно говоришь. Может быть, я даже поверю, что ты не была рабыней, но обстоятельства меняются. Полагаю, тебе плохо известны законы Ревердаса. Видишь ли, кто сильнее, тот и прав. Если ты не побеждаешь, становишься рабом. Не можешь противостоять – подчиняйся. Я купил тебя побежденной, связанной, и ты до сих пор смеешь думать, что не рабыня?
– Сир…
– Заткнись! – мужчина резко насупился. – Не заставляй меня жалеть о потраченных ресурсах. Мне все равно, где ты жила, с кем была знакома, у кого гостила. Все, что тебе необходимо запомнить: теперь я – твой господин, в будущем муж, если Биетит снова разочарует меня… Ты будешь делать то, что я тебе скажу, и будешь благодарна за хлеб и воду, которую я приношу.
Хаара не верила собственным ушам. От злости она прикусила нижнюю губу. В голове снова зазвенело, но нахлынувшая волна гнева быстро привела девушку в сознание.
– Я здесь не для того, чтобы читать нотации, а чтобы получать необходимое. Снимай это тряпье. Посмотрим, что ты можешь, кроме как трепаться. – Мужчина потянул к девушке руки, но Хаара тут же оттолкнула его и отступила к стене.
– Не прикасайтесь ко мне…
Лицо Гверна перекосилось от гнева. Биетит, проснувшаяся от шума, попыталась приподняться, ухватившись за живот, и посмотрела на мужчину, как преданный пес на хозяина.
– Господин… эта девушка хочет выбраться отсюда, она не ценит того, что вы дали ей крышу над головой. Хочет, чтобы и я сбежала с ней, но я никогда так не поступлю. Вы же знаете, что я так не сделаю. Не предам вас, я верная… А она… кажется мне опасной, она не будет послушной…
– Будет, – прошипел мужчина и, двинувшись на Хаару, нещадно ударил ее кулаком под дых.
Девушка не успела уклониться и, согнувшись пополам, почувствовала, что не может дышать. Она сразу же отступила, но пятки уперлись в стену, лишая возможности избежать прямого столкновения с врагом. «Вот тварь», – подумала она про Биетит, не вовремя открывшей рот. Такое прощать не следует. Стоило предпринять попытку выпрямиться, как Гверн ударил ее по лицу, затем прижал к стене и начал срывать то, что отдаленно напоминало платье или тунику. Преисполненная больше гневом и отвращением, нежели страхом, Хаара отказывалась это терпеть, и как только легкие заработали, попыталась сделать все, чтобы мужчина не добился желаемого. Она пустила в ход кулаки, стараясь ударить в одно из уязвимых мест, но мужчина легко отбивался. Хаара так ослабла, что вынуждена была признать – она не в лучшей форме для драки. Словно ребенок, бьющий пустоту.
Девушка пнула противника в колено, попыталась укусить его, когда руки оказались перехвачены и зажаты в потных кулаках, однако не добилась успеха. Она дергалась и извивалась, пока болезненные удары выбивали из нее оставшиеся силу и веру. В очередной раз Хаара чувствовала уязвимость, и как никогда прежде, ей захотелось убивать. Гнев наполнял каждую клеточку тела, впитывался в кровь, сочился в мысли. Хаара ненавидела всех: Иландара, Лонгрена, Ридесара, эскаллов, Биетит и похабное чудовище, возомнившее себя господином. Она представляла, как убивает их, как разрывает тела и души, как все они, упав на колени, молят лишь об одном – о пощаде. Сама Хаара больше никого не хотела о ней молить.
Вскоре она оказалась прижата к полу, а жалкое подобие платья сползло с ее бледного тела, испорченного кровоподтеками и ссадинами. Злость истребила страх и теперь поглощала Хаару, про себя клянущуюся уничтожить каждого, кто посмеет встать на ее пути. Никогда прежде девушка не чувствовала себя столь униженной.
Понятие чести разбилось вдребезги в ее сознании и выступило на глаза крупными каплями слез. Она закричала, когда грубые руки начали мять кожу, настойчиво протиснулись между ног, когда запах пота и алкоголя ударил в нос, и человек по имени Гверн Родрис позволил себе все, пользуясь ее прискорбным положением. Хааре казалось, что так громко она еще не кричала. Связки напряглись до предела. Очередная волна боли захлестнула тело, и на мгновение девушке захотелось умереть на полу, провалиться в него и утащить с собой в бездну обидчика, однако она быстро прогнала эту мысль. Пусть умрут другие, те, кто возвысился, пройдя по головам, и не побоялся возмездия. Пусть они сгниют, все до единого, но только не она… Хаара сделает все, чтобы никто больше не посмел ее недооценить. Она вытерпит пытку и заставит терпеть других. Уничтожит их со всеми богами и духами.
Закончив утолять нужду, мужчина ухватил девушку за горло и, прижимая к полу, прошептал:
– В следующий раз ты должна стараться лучше…
«И я буду стараться, – подумала Хаара, уже не сопротивляясь, – я сделаю все, чтобы ты сдох». Гверн поднялся, наскоро заправил штаны и, одарив напоследок взглядом сжавшуюся Биетит, вышел из камеры. Хаара осталась в том же положении, чувствуя, что больше не может пошевелиться, при этом не заставив себя страдать сильнее. Уже не хватало сил кричать, и она даже подумала, будто навечно утратила голос. Слезы еще скатывались по щекам, но девушка плакала беззвучно.
Биетит в это время приблизилась к еде, которую принес мужчина, и стала с жадностью уплетать ее, будто не видела только что сцены жестокого насилия. Она успокоилась сразу же, как Гверн ушел, и оказалась настолько голодна, что опустошила тарелку, не оставив Хааре и крошки, посчитав, видимо, что той сейчас не до трапезы. После этого женщина снова улеглась на соломе, оставив нагую Хаару там, где она лежала.
Глава 20
Сезон охоты
Выслеживать магов непросто. «Красная кара» алеет в их присутствии, будто в ней загорается кровь, но не указывает направления, а маги осторожны. Не оставляют видимых следов, морочат голову при желании, самые отчаянные расставляют ловушки. Эддут полагался лишь на собственное чутье. Они объезжали деревню за деревней: расспрашивали про убийства, осматривали людей,
