Шрифт:
Закладка:
– Где мы находимся? Ты знаешь, кто этот человек? Он давно привел тебя сюда?
Биетит снова кивнула.
– Ты ведь понимаешь меня? Ответь, не бойся.
– Я не боюсь. Не тебя…
– Никого не нужно. Если меня закрыли вместе с тобой, значит, у нас похожая судьба. Я должна знать…
– Это Рийск, – ответила женщина, и Хаара мысленно попыталась представить карту. Название города казалось знакомым, однако ассоциаций к нему подобрать не удавалось. – Я живу здесь три года, с тех пор как сир Гверн украл меня. Раньше я… работала в трактире на несколько миль восточнее, в Умарте. Видимо, сир посчитал, что у меня и так нет будущего…
– Он украл тебя? – усомнилась Хаара. Все-таки сверр, она не ошиблась. – Или ты поехала добровольно?
Женщина сильнее побледнела и опустила глаза.
– На моем месте любая бы поехала. Он выглядел так надежно… такой сильный и храбрый. Обещал сделать меня женой, но я не знала, что он из Рийска. Если бы знала, никогда не согласилась.
– А что не так с этим городом?
– Как можно такого не знать? Я думала, это известно каждому с пеленок. Рийск хоть и не особо велик, но это город-крепость. Говорят, во времена Великой Кровавой войны он выдержал почти годовую осаду и не пал. Есть даже песня:
Склонились солнце и луна над остывающей твердыней,
И небо рвалось под лавиной летящих с ветром стрел,
И лишь огнем неопалимый стоял во мраке Рийск,
Великий град средь пепелища и груды мертвых тел.
Биетит закончила петь и кашлянула.
– Когда-то город послужил убежищем для сотен людей. Я слышала, что в стенах его замурованы эбонитовые пласты и кости аэлудов, поэтому маги не смогли разрушить Рийск. – Биетит поморщилась и перекатилась на бок, одной рукой продолжая держаться за живот. – Однако сейчас это ужасное место… Город принадлежал воинам тогда и принадлежит нынче. Только им, понимаешь? Женщин здесь острая нехватка, а тех, кого берут в жены, как нас с тобой, держат в клетках, обращаются хуже, чем с животными, пользуются нами, когда захотят, могут бросить голодными, избить или даже лишить жизни. Никто в здравом уме не согласится отправиться сюда добровольно, но мне хватило наивности…
– Значит, ты поехала с Гверном три года назад? И он не упомянул о том, что тебя ждет?
– Я не знала, – коротко отозвалась женщина. Хаару скрутил спазм. Услышанное поразило до глубины души, ударило под дых. Ревердас, конечно, отвратительное место, но этот город… Как он вообще умудряется существовать? Почему король закрывает глаза?
– И что он сделал потом?
– Как и обещал… женился. Отказаться от церемонии мне не позволили, господин привел меня сюда и сказал, что здесь я буду жить до конца своих дней. Если буду угождать ему, он сделает мое существование менее болезненным. Через год я родила девочку, но сир Гверн сильно избил меня… понимаешь, здесь это считается позорным. Мужья никогда не забирают девочек, и они либо растут за решетками с матерями, становясь пленницами с самого рождения, либо умирают. Моя малышка умерла из-за болезни, теперь… – Биетит помолчала, глядя на свой живот, – я надеюсь, что рожу мальчика. Тогда Гверн позволит ему жить… заберет и воспитает воина.
– Воина, который вырастет и будет презирать тебя, – ужаснулась Хаара.
– Зато он будет жив. Тебе не понять моей боли, если только сама не родишь девочку.
– Я не собираюсь оставаться здесь, тем более рожать. Мы выберемся. Я тебе помогу, хорошо? Никто не должен влачить жалкое существование в отхожей яме…
– И не уповай на подобную глупость. Отсюда только один путь, но сир Гверн говорил, что врата Аридона закрыты для нас. Для этого мы слишком ничтожны.
– Для тебя важно, что говорил этот человек?
– Конечно. Он мой муж.
Женщина погладила живот, а Хаара поежилась от ее слов. Она слегка отодвинулась, видя, что соседка по несчастью уже слишком отчаялась. Полученную информацию принцесса обдумала. Клетка. Город-крепость. Запахло ужасающими проблемами. Хаара осматривалась, надеясь обнаружить поблизости полезные предметы, но в комнате не было вещей, кроме опустевшей чаши из-под воды и вымазанного испражнениями горшка. Из угла выбежал таракан, затем юркнул за решетку и скрылся в тени лавочки.
Поднявшись на ноги, Хаара приблизилась к двери и несколько раз дернула ее. Заперто. Придется томиться в неизвестности. Хаару мучило навязчивое бессилие. Ломило конечности, саднила рана, появились новые синяки и порезы. Девушку терзали смешанные чувства: с одной стороны, она хотела повидаться с Гверном и попытаться объяснить ему ситуацию, быть может, пойти на уловку, а с другой – страшилась его. Тогда, при обмене, мужчина даже не попытался выслушать, сразу ударил и без того еле державшуюся на ногах девушку. Хааре хотелось взглянуть в зеркало и оценить полученную травму. Силы ему было не занимать. Область над правой бровью опухла. «Принцесса Хизер Дефоу, – с усмешкой подумала она, – ценный камень Ревердаса. Карлайл был бы в ужасе».
– А как тебя… – начала Биетит и вдруг чихнула. Она тут же сморщилась, утерев нос тыльной стороной ладони. Девушка наблюдала за этим коротким действием одновременно с сочувствием и тревогой.
– Хаара, – представилась она, и соседка по камере кивнула.
* * *
Мужчина вернулся под вечер. К этому времени Хаара уже спала, но услышав лязг замка, тут же пробудилась и приподнялась. Она задремала почти в центре клетки, прижавшись щекой к холодному грязному полу. Хотя у стены было насыпано немного соломы и валялись какие-то тряпки, на них разлеглась Биетит, и Хааре не хотелось тревожить беременную женщину. Срок у нее был уже большой. Биетит мучилась болями. Временами то поджимая колени, то выпрямляя их, она издавала стоны, тихие, но протяжные.
За окном еще не совсем стемнело, но комнату обласкал свет тусклой сальной свечи. Сир Гверн зашел без доспеха, держа в руках поднос, на котором размещались тарелка с хлебом и ковш с водой. Он поставил все это на скамью, отомкнул клетку, вошел и наполнил содержимым стоящую на полу чашу. Выпрямившись, мужчина бесстрастно взглянул сначала на лежавшую Биетит, затем на Хаару. Девушку сжало оцепенение.
– Меня зовут Гверн Родрис. Как твое имя?
– Хаара… сир.
– Называй меня «господин».
«Или кусок дерьма», – подумала девушка, но решила оставить мнение при себе. Она осторожно поднялась на ноги, считая, что обязана сохранять остатки достоинства, пусть даже сейчас ее колени тряслись.
– Сир Гверн… смею вас уверить, что произошло недоразумение. Люди, которые продали меня вам… они не
