– Договорились.

– Документик мне сделаешь?

Петр почесал за ухом.

– Тебе нужно как можно меньше светиться в Севастополе. Сейчас такое время… Нельзя доверять даже своим близким.

Туз усмехнулся:

– И тебе?

Андрусенко смутился:

– Я не это имел в виду.

Вор в законе поднял брови:

– Уж не ссучился ли наш дядя Егор?

Егор Кубышкин за деньги мог подделать что угодно. Несколько лет назад именно к нему обращались за липовыми документами.

Услышав его имя, Петр покачал головой:

– Вроде нет. Но…

– Тогда отправляйся к нему. У нас нет другого выхода.

Андрусенко вздохнул:

– Придется идти вместе. Вряд ли ты захватил с собой свою собственную фотографию.

Егор Кубышкин, официально числившийся закройщиком в городском ателье, встретил их приветливо.

– Тузик! Сколько зим, сколько лет, – распахнул он объятия старому знакомому. – Надолго к нам? Может, навсегда?

Глухарь пожал плечами:

– Не знаю, Гоша. Про это не скажу. А вот паспорт мне требуется позарез. Поможешь?

Кубышкин притворно вздохнул:

– Сейчас это не так-то легко. На дворе такие времена…

– Все останется между нами, – заверил его вор в законе. – Ты меня знаешь. Ну, сколько с меня?

Смущаясь, Егор назвал сумму.

Туз побагровел:

– Это же разорение!

Закройщик развел руками:

– Как пожелаешь, дорогой. Ты, я вижу, приехал в Севастополь не по воле своего начальства. Это увеличивает цену. Представь, что будет мне, когда узнают: я помогал тебе скрываться.

Федор побледнел от гнева, однако, против обыкновения, не накинулся на обидчика.

– По рукам, – неожиданно сказал он. – Я согласен.

Егор засуетился:

– Пойдем в другую комнату. Я должен тебя сфотографировать. Через денек-другой справлю документик.

Когда мужчины остались наедине, Глухарь, подойдя к Кубышкину, готовящему стойку для фотоаппарата, легонько ткнул его в бок острым лезвием ножа.

– Только, Гоша, смотри, без фокусов. Мне терять нечего. Задумал я большое дело – и либо пан, либо пропал. Выгорит оно, будет все шито-крыто, получишь прибавку.

Кубышкин изобразил на лице угодливую улыбку:

– Для тебя я готов на все.

Через два дня, получив поддельный паспорт и немного изменив внешность, Глухарь без труда взял билет на поезд, следующий в Одессу.

Глава 22

Одесса, 1938 год

Даниил Васильевич Фирсов, в прошлом водолаз «ЭПРОНа», а ныне – командир отряда водолазов Одесского порта, стоял у памятника Дюку Ришелье и с тоской глядел на серое осеннее море, лениво играющее барашками. Хмурая октябрьская погода не прибавляла настроения.