– Ты в этом так уверен? – улыбнулся Горрон.

– Я знаю Роршара. – Граф нахмурился и снова посмотрел на Лилле Аданов. – А он знает меня. Он знает, что мои полторы тысячи всадников возьмут не числом, а умением и что ко мне бесполезно идти, пока за спиной пусть и обескровленный, но злой Крелиос. Пока что они предпочтут договариваться со мной по передвижению торговых обозов.

– Сраная политика! – недовольно пробасил ярл Барден. – Поспать не дают… Разбудили за три недели до дня, когда я должен был проснуться, паникой из-за донесения дозорных! А куда твое войско делось, Горрон? А?

– Распустил, сократил расходы, подкопил прилично даренов… Потом обменял их на сетты и распределил по нескольким крупным банкам: Глеофа, Сциуфского княжества и Ноэля, – с хитрецой сказал герцог Горрон. Затем продолжил хвалебную оду самому себе: – А еще прикупил в Глеофии пару лавок. Сейчас за ними следит один из моих преданнейших слуг. Ну и парочка лавок есть в том же Сциуфском княжестве, в Гаивраре и в Летардии…

– Ах ты изворотливый змей! – усмехнулись одновременно Филипп и Барден, и второй громогласно продолжил: – А почему не в Бофраите? Купцы рассказывали мне, что там сейчас неплохо.

– Это пока неплохо, – улыбнулся герцог. – Вкладываться в соседей такого агрессивного и большого королевства, как Глеоф, опрометчиво. Именно поэтому я бы не рекомендовал связываться ни с Дриадом, ни с Бофраитом, ни с Великой Флоасией. У Глеофа быстрая рука, он, если надумает, берет свое мгновенно. Уж вам ли не знать, мои друзья, о печально забытых королевствах типа Мордаффа, Тамасского княжества и Йены?

– А чего же в земли Филиппа не вкладываешь? Что, он тоже сосед? – расхохотался ярл Барден.

– Вот как раз Глеофу до этих земель пока нет никакого дела. Куда аппетитнее выглядят маленькие королевства неподалеку. Хотя в будущем может статься так, что в сторону Филиппа посмотрят разом и его южные, и северные соседи. Ну а не вкладываюсь, потому что поток золота в королевствах вдоль Черной Найги куда больше.

– Глеоф всегда смотрел в его сторону, – донеслось рядом.

Это сказал Летэ фон де Форанцисс. Он вошел в Красный зал и сразу направился к графу Тастемара и его друзьям.

Как истинный мужчина, Летэ более всего любил говорить о политике, поэтому, даже не повернув головы в сторону своей семьи, сразу же присел за стол. Поправил бархатистый красный пояс под приличным животом и, затянув его потуже, двумя пальцами взял кубок, отпил из него, но после первого глотка поморщился.

– Уже остыла… Вот скоты…

Глава нашел глазами слугу и недовольно показал тому кубок. Слуга все понял, сделался бледным и побежал менять кувшин.

– О чем это я? Да… Я бы не закрывал глаза на Глеоф.

– Да, но он, насколько я знаю из донесений, сейчас тянет руки к Великой Флоасии, с которой не в лучших отношениях, – заметил Филипп.

– Не испытывай судьбу. – С этими словами Летэ отпил теплую кровь. – Съезди в Глеофию, преклони перед королем колено, попроси принять тебя в вассалы вместе с графством. С тебя сдерут три шкуры, обложив налогами, но это обезопасит тебя на долгие-долгие годы.

– Это люди. О каких долгих годах вы говорите, сир’ес? Сегодня там один король, завтра – другой.

– Нет. – Глаза у главы были ледяными, и он смотрел ими, напоминая глыбу. – Глеофу благоволит удача, там рождаются исключительно мудрые, расчетливые правители, которые всегда продолжают дело своих родителей. Рано или поздно Глеоф пожрет все вокруг. И даже тебя… – Он продолжил: – Я дал тебе совет, Филипп. Прислушайся к нему. Решения нужно принимать вовремя, а не когда твой замок догорает.

– Крелиос еще не пал. Если я попытаюсь сменить сюзерена, мое слово более ничего не будет стоить в этом мире, – ответил ему Филипп.

Летэ в ответ поднял свое грузное тело и направился к Лилле Аданам, высокомерно показав, что беседа завершена.

– В этом он прав, – тихо ввернул Горрон, развалившись в кресле и почесывая живот.

Потом герцог кинул свой преисполненный скуки взгляд на Леонарда и заметил, как тот безучастно глядит на зеркало крови в кубке, не принимая участия ни в чем. Горрон заинтересованно приподнялся в кресле.

– Леонард, а какие планы у вас по возвращении в Брасо-Дэнто? – обратился он к вампиру.

Услышав свое имя, тот резко очнулся от размышлений. На миг к его взгляду примешался испуг, будто он подумал, что в его мысли каким-то образом проникли. Потом, видимо, понял, что вопрос безобидный, и пробурчал:

– Никаких!

– Что, совсем никаких? Будете просто жить в покоях и читать стихи, примеряя чужие подвиги на себя?

Филипп поглядел на своего сына, и в глубине его синих глаз читалось беспокойство. Он не вмешивался и пока ничего не сказал об изгнании в Далмон. Перед глазами ярко стояли те дни, когда рыжеволосый курчавый мальчик бегал по этажам его замка, размахивая деревянным мечом. Такова уж старость – оглядывающаяся назад, страшащаяся, что все доброе, что осталось в памяти, рано или поздно поблекнет.

Леонард, в свою очередь, от такого вопроса обозлился и ляпнул:

– Знаете, а в книгах все намного благороднее и лучше, чем в этом мире!

Горрон издевательски рассмеялся. Затем обратился уже к дочери графа:

– А вы, прекрасная Йева, чем вы планируете заниматься по возвращении?

– Я… – Девушка смутилась. – Как раньше, буду помогать отцу в некоторых вопросах. Дальше пока и не думала.

– О семье не думали? Вы так красивы, так молоды! Помнится, вашей руки добивался весьма добродетельный управитель замка Брасо-Дэнто… – улыбнулся и подмигнул Горрон, чем вогнал девушку в краску.

Впрочем, та вскинула голову, сдержанно улыбнулась и произнесла:

– Все может быть, господин Донталь.

– Хорошо, спасибо за ответ.

Горрон со скукой огляделся в поисках еще чего-нибудь, что стало бы целью его любопытства. Пиры в том же Крелиосе проходили куда интереснее… А он привык жить среди этого: вечного желания взять как можно больше, танцевать, пока не отнимутся ноги, пить душистое вино и целовать женщин! Люди хотя бы пытаются жить ярко, а для бессмертных жизнь – бесконечность, которую надобно растянуть подольше.

Лилле Аданы вместе с Форанциссами прошли к столу и уселись за ним. Уставший Уилл не знал, куда себя деть. Ему приходилось мириться с накручивающей на палец пряди Асской, которая пыталась придать своему лицу выражение юной девицы и зажигала в своих стылых свинцовых глазах огни. Мужчина ей явно пришелся по нраву.

А потом в зал вошел своей обычной тихой, но осторожной походкой, сложа руки за спиной и сутулясь, Райгар Хейм Вайр. Оглядевшись, он присел слева, через кресло. Увидев его, Уилл постарался глядеть поверх стола, в узкое окно, припорошенное снаружи снегом. Только туда ему и хотелось смотреть… Больше никуда. Следом за графом появился и Бартлет, коннетабль Офурта. Он нашел своего господина и военным шагом прогромыхал к нему, пока его лицо, с разбитым глазом и переломанной челюстью, со вбитым в кости носом, было обращено к Уиллу. Он примостился рядом с ним и улыбнулся чернеющим из-за выбитых зубов ртом.

Уильям отвернулся, сжав губы.

«Тут собрались все те, от кого надо бежать как можно дальше, а не сидеть за одним столом», – горестно думал он.

Чтобы не видеть ни Райгара, ни Бартлета, ни Филиппа, в безысходности он вернулся к рассматриванию падающего за окном снега. И ему опять не повезло: очень скоро в зал вошел Марко Горней в висевших на худом теле лохмотьях и сел напротив Уильяма, заслонив вид. Горней уставился на него своим звериным взглядом, изучая.

Уильям в душе застонал, словно его сжали горячими щипцами со всех сторон.

Рядом с Марко присела герцогиня Амелотта. А по соседству с ней появился незнакомец, выглядящий вполне себе молодо. Его лицо «сердечком» украшали короткие, но очень широкие брови. Он носил шаровары, такие же как у Уилла, серую рубаху с высоким воротом, приталенный кожаный дублет и короткий плащ, который накинул на одно плечо и скрепил брошью с большим сапфиром. На плаще белыми нитями был вышит узор – три вершины горы у воды, изображенной в виде волн синими нитками.

Незнакомец производил весьма приятное впечатление интеллигентного человека, а свирепости в нем и вовсе не чувствовалось. И вот, чтобы отдохнуть от неприятных физиономий, Уильям решил, что уж лучше он будет смотреть на этого молодого мужчину. Тем более тот тоже глядел доброжелательно.

– Сир’ес Мариэльд, – незнакомец вежливо обратился к графине, – вы выезжаете утром?

– Да, Лагот, ты что-то хотел? – мягко отозвалась графиня. Уильяму стало ясно, что этот вампир приближен к ней.

– Думал составить вам компанию до Гаиврара… – У Лагота был мягкий голос.

– Увы… Но мы поедем по Западному тракту Брасо-Дэнто, а далее через перевал Астерр.