В нее входили руководство и Коллегия аппарата Госплана, министры основных министерств, председатели госпланов Союзных Республик, члены Президиума Академии наук, академики — руководители важнейших научных коллективов. <…> Численность этой Комиссии могла достигать 70–80 человек… В 1970–1980 годах эта комиссия собиралась не более двух раз в год и рассматривала крупные стратегические проблемы[522].

Однако перспективное и текущее планирование, а значит, и повседневная экономическая жизнь страны зависели от деятельности гигантского аппарата Госплана СССР. На 1967 год в нем было 3168 человек[523], к 1980-м годам, по данным Иванова, его численность достигла порядка 3200 человек[524], что почти на треть превышало численность аппарата ЦК КПСС.

В Госплане к этому времени было более 70 отделов… отраслевых (наибольшая группа), сводно-функциональных (например, капитальных вложений, финансов, материальных балансов, труда, внешней торговли и ряд других).

Владимир Коссов в своей статье про Госплан дополняет — каждый из этих сводных отделов тесно взаимодействовал с тем общесоюзным ведомством, которое занималось данной сферой (то есть Госстроем СССР, Минфином, Госснабом, Госкомтруда, Минвнешторгом и другими)[525].

На вершине этой пирамиды стоял сводный отдел народно-хозяйственного планирования (в некоторые периоды он разделялся на два отдела — перспективного и годового и пятилетнего планирования). Руководство работой Госплана СССР осуществлялось председателем, его заместителями (их было до 15, в том числе четыре первых) и коллегией, в которую входили зампреды и начальники основных сводных и сводно-функциональных отделов (всего 22–25 человек). Коллегия собиралась практически каждую неделю (после каждого заседания Политбюро. — Н. М.). При Госплане СССР еще действовала Государственная экспертная комиссия, пять научно-исследовательских институтов, высшие экономические курсы, вычислительный центр и редакция журнала «Плановое хозяйство»[526].

В Главном вычислительном центре Госплана, который номинально имел статус самостоятельного ведомственного института, но реально активно участвовал в разработке, а главное, в составлении финальной версии годовых и пятилетних планов (руководитель ГВЦ был по должности зампредом Госплана), работала еще тысяча фактических сотрудников центрального планового ведомства[527].

В большой группе отраслевых отделов, связанных с конкретными отраслевыми министерствами (или группами министерств), была единая структура, состоящая из подотделов. Коссов перечисляет их в таком порядке: планирования загрузки мощностей, капитального строительства (в частности, планировал, в какой степени министерство при строительстве обойдется ресурсами своих строительных организаций, а когда надо привлекать крупных подрядчиков из других министерств), сводный (занимался экономикой подшефного министерства — цены, себестоимость, труд, зарплаты и т. д.)[528].

Подотделы были низшей структурной единицей в Госплане и являлись аналогами «секторов» в аппарате ЦК КПСС. Там работало от 5 до 13 сотрудников, сидевших, как правило, в одной общей комнате со своим начальником. В отделах работало до 75 человек[529].

Леонид Гребнёв работал в Госплане с 1970 года, в том числе в 1981–1986 годах в отделе совершенствования планирования и экономического стимулирования. В большом очерке, посвященном Госплану, он предлагает свою интерпретацию ролей отделов в работе этого ведомства:

Отраслевые отделы… выступали в качестве лоббистов интересов соответствующих министерств. Балансовые отделы были «лоббистами» равновесия по отдельным позициям (натуральным, трудовым, финансовым — в последнюю очередь). Сводный отдел нархозплана отвечал за «общее равновесие». При таком «распределении ролей» каждый отдел фактически выступал в качестве хранителя своей (инсайдерской) информации и участника почти рутинного бартерного обмена ею внутри Госплана[530].

Основным методом управления экономикой для Госплана был «балансовый метод»[531]. Он состоял в том, что Госплан выявлял, сколько существует, производится или импортируется продукции (ресурсов) каждого вида и сколько их необходимо потребителям. Потом одно сравнивалось с другим. Так создавался баланс вида продукции. Всего их насчитывалось в 1970-е годы несколько тысяч штук. Это позволяло: во-первых, перераспределить ресурсы от производителей к потребителям; во-вторых, определить, где чего не хватает или, наоборот, производится в излишнем количестве, и урегулировать это за счет увеличения (строительства нового) или сокращения производства, а также экспорта и импорта.

Евгений Иванов рассказывает об этом так:

В Госплане СССР к 1980-м годам действовала широкая система материальных и стоимостных балансов. Больше всего было материальных, которые разрабатывались по широкому кругу продукции. Например, на девятую пятилетку было разработано материальных балансов по 235 видам промышленной и сельскохозяйственной продукции, примерно такое же количество материальных балансов разрабатывалось и в последующем.

В этих балансах указываются ресурсы каждого вида продукции (производство, импорт, мобилизация остатков и прочие поступления) и их распределение (на производственно-эксплуатационные нужды, капитальное строительство, рыночный фонд, резерв, запасы).

Кроме материальных, разрабатывались общеэкономические и стоимостные балансы: баланс национального дохода, баланс финансовых ресурсов, баланс денежных доходов и расходов населения, баланс капитальных вложений, баланс валютных ресурсов, баланс труда и др. Общеэкономические, стоимостные и материальные балансы были тесно взаимоувязаны между собой[532].

Балансовые показатели аппаратом Госплана трансформировались в плановые задания, определявшие, сколько и чего надо произвести, перевезти, продать или купить[533]. Плановые задания распределялись по предприятиям и регионам. Их выполнение становилось главным показателем успешности работы предприятий и их непосредственного руководства.

Однако эта идеальная модель не работала так, как надо, что тот же Евгений Иванов, Владимир Коссов и их коллеги охотно признают[534]. Она не выдерживала испытания политической и экономической практикой[535].

Балансы, которыми оперировал Госплан, были излишне укрупненными. Так ими возможно было оперировать с учетом числа вовлеченных в дело сотрудников, но реально они недостаточно отражали реальную ситуацию в тех отраслях, которые обсчитывали, поскольку их структура была не ясна. По ним, например, абсолютно невозможно было рассчитать реальные затраты и нормы расходов, особенно с учетом меняющихся технологий[536].

Сама по себе система балансов находилась под давлением лоббистов ведомств и регионов. Она постоянно корректировалась, поскольку экономические агенты зачастую по разным причинам не могли выполнить плановые задания. Однако она должна была дополнительно соответствовать программам перспективного развития страны, принимаемым по сложной процедуре. В рамках этой процедуры, где согласовывались интересы Совмина СССР, Госплана СССР, различных экономических агентов, центральных и местных партийных властей, формировался перспективный план — план пятилетки. В теории плановой экономики он должен был иметь научно обоснованную основу (в том числе на основе балансов), а в реальности был замешан на политике и лоббизме[537]. Подробнее о них мы поговорим ниже.

Как пишет Владимир Коссов, реально планы разрабатывались не на основе каких-то твердых расчетов, а на основе мнения «рабочих лошадок» аппарата Госплана — «главных специалистов». Они курировали определенные группы предприятий, производивших схожую продукцию. На основе своего многолетнего опыта и хорошего знания как производственных мощностей, так и