Ибун возвышался над людской массой чёрным обелиском, и только сияющие счастьем глаза, да белоснежная, самодовольная улыбка выдавала в нём живое существо.

— Прочь! — рявкнула Эра, подскочила к толпе и прошлась посохом по головам, что ей дали пройти.

Я не стал ждать приглашения и тоже поспешил к товарищу.

Когда я оказался в первых рядах, то как и все с интересом уставился на обугленный шар, размером со среднюю дыню колхозницу, лежащий в центре сковороды. Под вопросительными взглядами массовки улыбающийся Ибун взял головёшку в руки и ударил об колено. В его руках остались две половинки и над двором тут раздался потрясённый вздох, а затем и восторженный крик нескольких особо эмоциональных мастеров:

— Невероятно!

— Удивительно!

— Посмотрите на цвет!

— Это же высшее качество!

— А количество, количество!

— Да сколько их тут⁈

Выглядит прикольно, не спорю, и это явно хороший исход для нас, но я не особо впечатлён, поскольку не в теме. Ну напоминает эта штука гранат со множеством круглых, ярко зелёных шариков внутри. Красиво. Но если учесть размер горы потраченных материалов, то все явно восхищаются самим методом, а не результатом.

— Давайте же попробуем их! — вдохновенно воскликнул один из мастеров.

Довольный собой здоровяк наковырял в протянутые ладони по шарику и все дружно отправили их в рот, включая настоятельницу, чьи глаза теперь восторженно сияли. Я отказался, решив понаблюдать и заодно уточнить у Ибуна назначение этих пилюль.

— Пилюля Рециркуляции ускоряет поток духовной энергии внутри тела, что позволяет захватывать больше энергии из окружения, — охотно пояснил он, когда все, включая Эру, уселись в позу медитации, совсем как Машка, причём прямо на землю, в сажу, грязь и подсыхающую токсичную жижу. — Внутри городской формации от неё нет толка, но мастера без труда смогут оценить уровень эффекта и без поглощения энергии.

А с мастерами, тем временем, творилось нечто странное. Они хмурились с закрытыми глазами, потели, периодически вздрагивали и, приоткрывая один глаз, изредка косились друг на друга.

Как бы то ни было, но мне показалось, что сосущее чувство внутри меня усилилось и теперь энергия утекала в разы быстрее, чем несколько минут назад. Уж не эффект ли это пилюль Ибуна?

— Мастер Ибун, это невероятно! Как вы добились такого мощного эффекта? — мягко, с настоящим уважением, произнесла настоятельница, поднимаясь на ноги.

— А это особые Ибу́н-пилюли Рециркуляции, — тут же встрял я, смекнув что к чему и не давая товарищу возможности ответить. — Как вы понимаете, уважаемая, это коммерческая тайна и…

— Я с радостью расскажу вам про мой метод! — Ибун довольно бесцеремонно отодвинул меня в сторону и, сияя гордостью, встал перед Эрой.

— О, вы великодушны ровно настолько, насколько гениальны! С радостью приму все ваши наставления! — излишне кокетливо произнесла настоятельница, слегка покраснев и сверкая глазами. — Прошу, в мою личную лабораторию!

— Помойся хоть перед тем, как будешь перед ней своим наставлением размахивать… — тихо проворчал я, немного разочарованный тем, что такая прекрасная монополия ускользнула из рук.

Но, с другой стороны, он же говорил, что хочет стать путеводной звездой для всех алхимиков и вот, он сделал даже не шаг, а огромный скачок к своей цели. На самом деле, я был искренне рад за парня и горд тем, что сумел ему помочь. Но от материальной благодарности тоже бы не отказался.

— Так, уважаемые мастера, лапки прочь от эксклюзива! — вернулся я к делам насущным и требовательно вытянул руку, пока эти жулики не растащи все пилюли. — Госпожа Эра сама распорядится этими сокровищами, но пока они побудут у меня.

— А вы… — произнёс один из них, нехотя протягивая мне пригоршню пилюль, — должно быть молодой гений-артефактор?

— С чего вдруг такой вывод? — опешил я.

— Ваш артефакт, уважаемый — он кивнул на пылесос, — он крайне необычный, как и метод синтеза вашего друга.

— Возможно, — неопределённо буркнул я.

Этим эпизодом и ограничилось всё внимание к моей персоне. Мастерам было гораздо интереснее ковыряться в саже, мять её пальцами и пробовать на вкус, попутно строя разные теории о физике процесса. Потом они всем составом собирали со стен образцы подсохшей слизи первых этапов синтеза и рассовывали её по хранилищам, попутно отгоняя посохами излишне любопытных учеников. Я таскался вслед за ними и тихонько подслушивал, в надежде узнать что-нибудь интересное.

Выяснилось следующее:

Во-первых, скорость изготовления ибун-пилюль гораздо выше, но это и так было понятно. Во-вторых, количество — с удивлением узнал, что из подобной горы ресурсов можно получить максимум два десятка пилюль, а у Ибуна вышло даже больше полусотни. Ну и в-третьих, нет, не качество — цена.

Каждая такая зелёная фитюлька, диаметром с ноготь большого пальца, предварительно была оценена мастерами в десять миллионов дэн. Причём прозвучало это как нечто совсем неважное, в контексте обсуждения эффективности. Звучит фантастически дохрена, но стоило мне присесть в тенёчке на пылесос, с веточкой в руках, и расписать на песке объёмы резервов на разных шагах, как становилось ясно, что это копейки.

Если на сороковом шаге объём резерва равен восьми тысячам и десятикратно растёт с каждым десятым шагом, то не сложно прикинуть, что к семидесятой ступени он достигнет уже восьми миллионов. На восьмидесятой будет восемьдесят миллионов, а на девяностой уже восемьсот. А стоит только вспомнить слова Ибуна о том, что есть места с очень высокой концентрацией энергии, то выходит, что такие пилюлки будут запросто окупаться уже после восьми десятков шагов.

Вот такая бесполезная информация…

Вот прошёл час, другой, третий, а товарищ всё не появлялся. Двор уже давно был приведён в порядок и наполнился рутинной суетой, а я всё сидел, медленно превращаясь в неотъемлемую часть пейзажа. Уже хотелось жрать, пить и напинать Ибуну за столь долгое отсутствие.

Я даже прикрыл глаза, чтобы вздремнуть и скоротать время, а то денёк выдался насыщенный, но тут моего плеча деликатно коснулись.

— Уважаемый Ёпт, мастер Ибун просит вас передать ему все ибун-пилюли Рециркуляции и подождать ещё немного, — раздался надо мной тихий девичий голос.

Проморгавшись, я сфокусировал взгляд на молодой сероволосой красотке, лет двадцати, не больше. Её большие, ярко зелёные глаза, с опаской смотрели на меня, а стройное тело, облачённое в облекающую оранжевую робу, слегка подрагивало и готовилось сорваться с места в случае опасности.

Даже обидно стало, что она смотрит