- Есть что-то ещё? – спросила она, заметив, как мнётся Вадим. – Говори же!

- В общем… что если тот лазутчик, которого мы подозреваем в моём отравлении, действовал с кем-то заодно? – Наконец, озвучил Вадим.

- И в караване могут быть ещё шпионы, - договорила Айюнар не то утверждающим, не то вопросительным тоном.

- Именно. И… ещё это существо…почему я его видел, а вы нет? Вы мне и так не верите, что я видел кого-то в заброшенном городе, а тут очередная галлюцинация…

Зрачки Айюнар на словах Вадима о только ему одному видимом существе чуть расширились, но Вадим этого не заметил. В раздумьях, он ковырял песок носком ботинка. О том, что он в какой-то момент после ментального контакта с так называемой мумией на короткое время стал понимать язык сайхетов, он умолчал.

Зачем он это сделал? Он и сам толком не знал, но решил, что так будет лучше. Лучше подстраховаться. Если ещё вчера он был готов проявлять максимальную открытость, то теперь, пожалуй, он будет не столь откровенным. Хватит уже. Надо иметь хоть какой-то козырь в рукаве. Вдруг он вновь начнёт понимать окружающих.

Сейчас вокруг него происходят довольно неоднозначные, странные события, и Айюнар, возможно, не так уж и не права в своих догадках относительно его роли. Проблема в том, что он никак не мог понять, в чём она заключается.

Неужели случайности действительно неслучайны?

У него неприятно зачесались глаза. Что за напасть?! Неужели он всё-таки подхватил какую-то местную инфекцию? Иммунитет терпел-терпел, и, наконец, не выдержал? Чужой мир – чужие микробы, всякое может быть. Или чёртово солнце выжгло ему сетчатку, несмотря на почти постоянное ношение очков?

Вадим полез за каплями.

***

Согласно командирским часам на руке Вадима до следующего оазиса шли они часов шесть. Это если судить исключительно по перемещению стрелки по циферблату. То, что их двенадцатичасовая шкала, к которой он привык с детства, не очень-то годилась для местных условий, он понял достаточно быстро: когда приходилось всё время подводить стрелки на полдень, когда местное солнце оказывалось в зените. Если судить по субъективным ощущениям, то день здесь был дольше земного.

А сам мир, вполне вероятно, был ближе к светилу, вокруг которого обращался. Или наоборот, звезда превышала по размерам его родное Солнце, а планета болталась на орбите, имеющей больший радиус.

Вариантов множество. И тут либо надо получать ответы от местного населения, либо искать ответы самостоятельно, для чего требуются специальные знания и независимые способы получения информации.

Интересно, кстати, сколько лет Айюнар, внезапно подумал Вадим? Вдруг планета делает оборот вокруг светила не за привычный Вадиму год, а, например, за пять? То, что период оборота планеты вокруг своей оси отличается от земного, было уже понятно. И тогда что, получается, что ей лет пять?

Вопросов возникало всё больше, но сейчас было не до них.

Сейчас предстоял короткий отдых, уже не такой, как тогда, когда его подобрали, измученного жаждой и уже вовсю галлюцинирующего. Песни и пляски у костра явно откладывались до лучших времён, а то он бы сыграл ещё пару-тройку знакомых ему мелодий и познакомил бы с творчеством группы «Кино».

Этот оазис был не таким большим, как тот, где очнулся Вадим, да и колодцы с арыками выглядели победнее. Видно было, что это место не самое популярное у караванщиков.

Как бы то ни было, необходимо напоить животных, а также подготовить баржи и дозорные вездеходы к дальнейшему переходу. И если у последних аккумуляторы ещё имели запас заряда, то аккумуляторы барж были буквально на грани.

Обслуживающие их сайхеты быстро развернули дополнительные солнечные панели, состоящие из шестиугольных секций, и закрепляли их на корпусе и поверх груза, готовясь идти именно так, чтобы аккумуляторы успели максимально зарядиться до наступления темноты.

При этом, как понял Вадим по недовольным репликам водителей, так лучше было бы не делать, но другого выхода у них не было.

Что ж, у всего есть свои ограничения и достоинства. Легковой вездеход – быстрый и манёвренный, может долго расходовать заряд. Баржа может тащить десятки тонн груза, но при этом медленная и требует много энергии. Наверное, именно поэтому до сих пор сайхеты сочетали колёсный самодвижущийся транспорт с вьючными животными.

Вскоре он заметил подтверждение своим мыслям, когда погонщики уат-эйев стали закреплять на них специальную упряжь, которая, как он решил, позволит тащить баржи, даже если те полностью разрядятся.

Если верить Дауту, это был последний оазис перед Красными песками. Люди, шедшие часами под палящим солнцем, должны были отдохнуть и пополнить запасы воды.

Сидя на песке, Вадим наблюдал, как животные, наклонив свои огромные головы, жадно пили из глубокого арыка. Он уже несколько раз собрал и разобрал ещё недавно незнакомое ему оружие, проверил боекомплект, рассмотрел патрон неизвестного ему калибра. Детали и патроны лежали на расстеленном перед ним куске прямоугольной ткани.

Если честно, он в оружие разбирался так себе. Однажды партнёры по бизнесу пригласили его пострелять на закрытый полигон, и там он впервые в жизни взял в руки автомат Калашникова образца 74-го года с патроном калибра 5,45 миллиметра. С тех пор и запомнил этот калибр.

Ещё из антикварной «трёхлинейки» тогда же пострелял. Удивился тому, какая у неё сильная отдача – после выстрела ещё несколько часов болело плечо.

У местных оружие было интересное, но желание запихнуть всё, что только можно под один корпус, Вадиму казалось несколько иррациональным. По сути, автомат сайхетов был швейцарским ножом в мире автоматического оружия. К тому же его явно можно было облегчить, убрав лишние, как ему казалось, детали.

Разбирая и собирая оружие, он пытался отвлечься от гнетущих его мыслей, найти хоть какую-то разрядку. Удивительно было, однако, поймать себя на мысли, что проводить манипуляции с незнакомым ему оружием он мог буквально с закрытыми глазами. Видать всему причиной его острая по сравнению с другими людьми память.

Весь путь до оазиса Айюнар не проронила почти ни слова. То она просто смотрела в окно, то включала местную разновидность ноутбука и что-то набивала на непривычно расположенных шестиугольных клавишах, из-за чего клавиатура напоминала пчелиные соты. Внимательно читала и рассматривала то, что появлялось на экране, о чём говорили бегающие из стороны в сторону глаза.

Что именно высвечивалось на мониторе, Вадим не видел.

При этом Айюнар явно избегала с ним зрительного контакта, из-за чего он ещё больше начинал испытывать чувство вины и