«ты видишь» - вопрос-утверждение.

«почему видишь»

«кто ты»

«где»

«вещь»

«должен отдать»

«где»

«кто ты»

Мысли-фразы сыпались каскадом, заставляя голову трещать как спелый арбуз под ударами придирчивого покупателя.

Укол в голове. Ещё один.

Тишина.

И дайхедд напротив и голос в голове внезапно замолчали.

Если бы совсем недавно кто-то заявил Вадиму, что он будет общаться с голосами в своей голове, он бы послал его куда подальше и не стеснялся бы при этом в выражениях. Не, ну если бы он был в лёгком подпитии, то он бы просто посмеялся.

Но не сейчас. Сейчас было совсем не до смеха.

«чужой - отчётливо ощутил Вадим – не тот» и взгляд дайхедда тут же изменился с надменно-самоуверенного на серьёзно-агрессивный.

Внезапно, позади и слева за барханами в воздух со свистом взмыла ярко-белая сигнальная ракета. Все непроизвольно обернулись, чтобы посмотреть на её полёт, а когда Вадим опустил голову и посмотрел на Даута, тот уже стоял с вытянутой рукой, в которой был пистолет.

В следующее мгновение раздался выстрел. Один из кочевников, стоявших за спиной Кхор-Дата, рухнул навзничь, зарывшись лицом в песок. Потом ещё один, а дальше началось что-то невообразимое. То, чего так опасался Вадим.

Лицо Кхор-Дата исказилось гримасой ярости, и он выхватил вою изогнутую саблю.

Рука Вадима, повинуясь какой-то своей воле, сама собой ещё более быстрым движением сняла автомат с предохранителя, и указательный палец до упора утопил в рукоять спусковой крючок, выпуская очередь по стоящим перед ним кочевникам.

За спиной Кхор-Дата один за другим стали появляться красные фонтанчики, а на его груди и животе – рваные дыры. Ни один броник не выдержит очередь в упор. У кочевника не было шансов.

Несмотря на полученные ранения, он всё же сделал шаг вперёд, и его рука, вооружённая саблей, снизу вверх упала на Вадима, прочертив рваную полосу по бронежилету.

С флангов, сзади и спереди раздавались выстрелы. Одни кочевники падали с дертейев замертво, другие разворачивались и начинали стрелять в ответ. Очевидно, что их застали врасплох.

Даут прикрывал собой Айюнар, и по всему было видно, что он уже схватил несколько пуль в корпус, защищённый бронежилетом, и одну в ногу, из-за чего и припадал на неё.

Айюнар яростно отстреливалась во все стороны, а на Вадима неслись сразу несколько всадников, но именно в этот момент в магазине по закону подлости закончились патроны.

- Сук@! Сук@! – закричал Вадим, вытаскивая магазин и собираясь вставить полный, который был валетом привязан к пустому. Но счёт шёл на секунды.

Гранатомёт! – вспыхнуло в голове. В следующий миг вспышка была уже впереди, и на Вадима стремительно падал мёртвый дертей с кочевником в седле.

Животное всей своей массой ударило Вадима в грудь и сбило с ног, а кочевник, на удивление не пострадавший от взрыва, ловко перекатился по песку и вскочил, выхватив из-за пояса нож.

Оглушённый столкновением с мёртвым дертейем Вадим, попытался подобрать автомат, который выпал из его рук, но кочевник с перекошенным от злости разрисованным лицом уже заносил над ним кинжал.

Со стороны Даута и Айюнар раздались звуки моторов, и плюющийся пулями пулемёт снёс очередью голову дайхедду за миг до того, как тот успел бы всадить кинжал в горло Вадиму.

Это принеслись бойцы, которые остались ожидать результатов переговоров.

Сверху на Вадима прыснула кровь и ещё что-то липкое с кусочками твёрдого, и на него навалилось необычно тяжёлое тело кочевника. Рядом с горлом Вадима в песок с характерным звуком вонзилось лезвие кинжала.

Вездеходы прикрыли своими корпусами Даута и Айюнар, кто-то с силой рванул Вадима вверх, поставил на ноги и повёл, потащил, отстреливаясь, в сторону машин.

Со всех сторон раздавалась стрельба и гремели взрывы, поднимая столбы песка вместе с кровью и частями тел. Боевые кличи и проклятья дайхеддов смешались с хрипением дертейев и командами наступающих со всех сторон сайхетов.

Вадим всё-таки смог перезарядить автомат и пригибаясь, огляделся, чтобы понять, что вообще происходит. Рядом сильно грохнуло, и сверху посыпался песок.

Тот, другой, который царапал мозг Вадима своими мыслефразами, испарился. Как будто его и не было.

На востоке занимался рассвет.

***

- Дайхедды очень самоуверенны. Всегда были такими, и навряд ли что-то изменится в будущем. Так что я решил, что у нас будет несколько секунд, чтобы расстрелять ближайших к нам врагов, когда мои люди начнут убивать их дозорных. Это бы их отвлекло, когда мои люди пошли бы в атаку.

- То есть ты оставил караван без охраны, Даут?! – воскликнула Айюнар.

Даут молчал, двигая челюстью из стороны в сторону.

Оказалось, что решение атаковать первым Даут принял сразу, как только понял, что караван столкнулся с крупным отрядом кочевников. Шансы на мирное разрешение вопроса, как считал Даут, были минимальными, и поэтому правильнее было, в случае чего, действовать на упреждение.

А когда он понял, что перед ним дайхедды, он осознал, что их не отпустят живыми ни при каких обстоятельствах. Оставалось только действовать в тайне от Айюнар и других, благо бойцы, охранявшие караван, имели соответствующую выучку и были готовы рисковать своими жизнями, несмотря на то, что были по большей части такими же наёмниками, как и сам Даут.

И да, с его слов выходило, что всё дело в Вадиме, а вернее, в чужаке, которого должны были встретить именно дайхедды, а вовсе не в желании разграбить богатый караван. Появление здесь дайхеддов было отнюдь не случайным.

Что тут скажешь, Даут прямо нарушил приказ Айюнар. И единственное, что его оправдывало, это то, что караван остался цел, а погибших с их стороны были единицы. Для дайхеддов подобный разгром был настоящим позором, смыть который можно было только кровью.

- Это был риск, госпожа, но приемлемый, - произнёс он.

- Нас могли всех убить!

- Но не убили! - Возразил он. – Когда я говорил с дайхеддами, я понял, что они не напали на нас только потому, что опасались убить его, чужака, как они сказали.

Он мотнул головой в сторону Вадима.

- Они не знали, как он выглядит, но знали, откуда он должен был появиться! Но дальнейшие их намерения мне были предельно ясны, Айюнар! Нас бы не отпустили живыми!

Вадим молчал, не стараясь влезать в спор начальника с подчинённым. Он только сейчас заметил, что сидит на мёртвом дертейе, песок под которым пропитался такой же красной кровью, как и его собственная, и смотрит на дрожащие свои руки.

Очень