class="p1">За обеденным столом я был в полном одиночестве. У Сильвестро и доктора были дела, Ольга спала, Хасанов и Эстер шатались по Гибралтару, а Мильчин отсиживался в своей каюте. Мне не было скучно. Отсутствие собеседников позволяло сосредоточиться на размышлениях, а поглощение пищи даже способствовало этому процессу.

Выяснив, что Хасанов занимается перевозкой оружия, я был очень доволен собой. Не зря же существует поговорка: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке! Никакая фантазия не могла бы заставить Ольгу выдумать достоверные факты, которые она видела собственными глазами, а пропавшие снимки, и моя стычка с вооруженными охранниками подтверждали ее рассказ.

Вспомнит ли девушка то, что она выболтала увиденное случайному знакомому? Вряд ли! Это не в ее интересах, да и беспокоиться она об этом не будет, ведь она думает, что я не понимаю русского языка. Можно было считать, что часть моего задания выполнена, и я нахожусь на пути к свободе. В конце концов, Миша обычно держал свое слово!

Хорошо бы выяснить, остались ли еще коробки возле грузового люка, – подумал я, допивая кофе. Отобедав, я решил пройтись по яхте. На всех уровнях, доступных мне было безлюдно. За время своей прогулки я только один раз столкнулся с персоналом яхты, увидев, как одетая в черно-белую форму женщина пылесосит в холле дорогой ковер.

Мшелоимством я не страдал, вероятно, поэтому роскошные холлы с хрустальными люстрами, и позолоченные рамы картин в пустых коридорах, вызывали у меня гнетуще впечатление. Я подумал о том, что богатеи, подобные Хасанову, нуждаются в походе к психиатру. Разве нормальный человек хочет жить в музее?

Моей целью были служебные помещения, но попасть туда мне не удалось, – все двери открывались с помощью цифровых кодов, или специальных электронных ключей. Свободный проход имелся лишь один. Он вел на нижнюю палубу к спасательным шлюпкам, и прогулочным гидроциклам.

Я вышел на корму, чтобы выкурить сигарету. У трапа улыбался чернокожий вахтенный в форменной одежде, и я беспомощно улыбнулся ему в ответ. А что еще я мог сделать?

Поднявшись в свою каюту, я включил телевизор. Каналов, по которым шли самые разнообразные передачи, было множество. Пощелкав пультом, я нашел новости CNN на немецком языке, – никогда не следовало забывать о том, что я австриец. Учитывая недавнее поведение Мильчина возле Ольгиной каюты, можно было думать, что «жучков» в гостевых каютах нет, но полной уверенности в этом не было. Возможно, что микрофоны в каютах, как и всё на этой яхте, включаются одной кнопкой.

Интересных новостей не почти было, но мне удалось узнать, что отношения России и Европейских стран становятся все хуже. В думе обсуждался вопрос о введении выездных виз, причем было заявлено, что это делается по просьбе населения. Я с грустью подумал, что современная Россия все больше и больше напоминает Советский союз.

Глядя в телевизор, я задремал, и вышел из этого состояния, только когда в каюте появилась Эстер. Моя спутница выглядела очень довольной.

– Я вижу, Хасанов перешел к активным действиям? – спросил я, потягиваясь.

– Как кавалер, он очень хорош!

– Я вижу, – сказал я, имея в виду затейливый перстень на руке Эстер.

– Представляешь, Питер, у них взлетную полосу аэродрома пересекает обычное шоссе со шлагбаумом!

– Интересно. Жаль, что я не пошел с вами! – сказал я, подмигивая женщине.

– Надеюсь, ты не ревнуешь?

– Ты знаешь, дорогая, что я не из ревнивых мужей! А что вы видели, кроме шоссе?

– Мы прошлись по Main Street28, зашли в один из магазинов «Essardas»29, и герр Анзор выразил желание сделать мне подарок. Смотри, как красиво! – моя спутница протянула ко мне руку, чтобы я мог рассмотреть перстень.

Небольшой кусочек золота был затейливо украшен изумрудами и сапфирами. Я не особенно разбирался в женских безделушках, но был вынужден признать, что такое сочетание выглядит красиво. Красивее, чем кожа умирающего марлина….

– Такая штука должна стоить уйму денег! – сказал я.

– Ты даже не представляешь, каких денег! – сказала Эстер. Этот перстень сделали по моему заказу всего за два часа. Не успели мы пообедать, как все было готово! – она неожиданно сменила тему, – ты не знаешь, откуда у Мильчина синяк под глазом?

– Пришлось заступиться за честь Ольги.

– И как это произошло?

– «Милый Лео» подслушивал нас.

– Где это он мог вас подслушивать?

– В каюте Ольги!

– Да, ты времени даром не теряешь!

– Кто бы говорил это!

Если бы Хасанов слушал эту перебранку, то вероятно был бы доволен ей. Но такой разговор мог стать бесконечным, и моя роль начинала меня утомлять. К счастью, возле нашей двери объявился курьер, который пригласил нас на ужин. Пока мы пикировались, судно успело отшвартоваться. В огромном окне обеденного зала было видно, как на фоне Гибралтарской скалы проплывает знаменитый маяк.

«Геркулесовы столбы» были пройдены, и яхта двинулась в Средиземное море. Мы знали, что должны попасть в Неаполь и Афины, но до сих пор ни я, ни Эстер не поинтересовались, по какому маршруту движется яхта. Я решил ликвидировать такое упущение, и спросил капитана об этом. Оказалось, что местом следующей стоянки яхты должны были стать Сиракузы на острове Сицилия, до которого нам предстояло пройти около тысячи морских миль. При этом Хасанов не собирался заходить в Алжир, на Сардинию, или в другие места, и мне оставалось лишь гадать, почему он выбрал именно такой маршрут.

Мильчин к ужину не явился, и я стал опасаться, что моя оплеуха оказалась слишком сильной. Отсутствие личного консультанта никак не сказалось на настроении Анзора Альбертовича. Олигарх был весел, и доволен собой, и его взгляд часто останавливался на подаренном им перстне, красующемся на руке Эстер. В остальном все было, как обычно. Капитан Сильвестро был вежлив, но не более того, доктор Лаптев молчал, как всегда, а в глазах притихшей Ольги я видел молчаливый вопрос. Девушка никак не могла вспомнить, как далеко зашли ее отношения со мной.

После ужина вся компания, кроме доктора, как обычно перешла в салон. Хасанов по-прежнему был душой компании, хотя всем окружающим было понятно, что все его поведение служило одной цели, – произвести впечатление на Эстер. Мне казалось удивительным, что такой опытный, и хитрый человек, как Хасанов мог поддаться на то, что во всех шпионских романах называют сладкой ловушкой, ведь он и сам был когда-то разведчиком! Но сейчас он превратился в олигарха, победителя, которому все подвластно, может быть, потому и потерял чувство опасности?

Безусловно, миллионер может позволить себе многое, хотя ни деньги, ни власть не означают всемогущества. Но вокруг богатого человека все время крутятся различные лизоблюды, которые восхваляют его в надежде на щедрые подачки. Вместо разумных советов отовсюду слышатся аплодисменты и похвалы, возникшие проблемы решаются взятками, и богатые люди становятся самоуверенными, быстро теряя контроль над собой.

Анзор Альбертович не был исключением из этого правила. Сейчас ему казалось, что он разыгрывает хитрую комбинацию, в которой он сможет убить трех зайцев одним выстрелом. Для этого ему требовалось свести меня с Ольгой. В этом случае все конфликты разрешались сами собой. Олигарх получал приз, в качестве которого выступала Эстер, а мне полагалась компенсация от королевы красоты. То, что Хасанов сам может стать жертвой чужой охоты, ему и в голову не приходило.

Со дня моего появления на яхте прошло уже четыре дня, и новизна ощущений прошла. За бортом плескалось Средиземное море, которое было колыбелью всей современной цивилизации, но мне было невыразимо скучно. Здесь была изысканная еда и дорогие напитки, но веселого застолья не получалось, – у нас были слишком разные интересы. Все разговоры за столом вел только Хасанов, речи которого, как правило, изобиловали обычным хвастовством, и неумными шутками.

Конечно же, здесь были и другие развлечения, но ни в тренажерном зале, ни в бане нельзя сидеть бесконечно. Один раз я сыграл партию в теннис с Хасановым, но как игрок, он