– Идти, милая Лаура! – улыбнулся олигарх, – моряки никогда не говорят плыть. Если все будет в порядке, то через тридцать пять часов, мы будем в Гибралтаре.

– Там есть что посмотреть? – Эстер сознательно не отреагировала на слово «милая».

– Там нет ничего интересного, разве что Гибралтарская скала с наглыми мартышками. Но ее и с яхты хорошо видно! – и олигарх осторожно покосился в мою сторону. Мое внимание было сосредоточено на содержимом стакана, и Хасанов осмелился на второй заход:

– Вы заметили, что моя яхта носит то же имя, что и вы? – слегка понизив голос, сказал он. – Под звездами не бывает ничего случайного, и я склонен думать, что это не простое совпадение, милая!

Внезапно раздался резкий звук опрокинувшегося бокала. Рассерженная Ольга, услышавшая, о чем говорит хозяин яхты, стремительно выскочила из-за стола, и быстро скрылась за стеклянной дверью салона.

Над обеденным столом повисла неловкая тишина, в которой я без труда услышал голос Эстер, улыбка которой погасла, как по мановению волшебной палочки:

– Извините, герр Анзор, но мне кажется, что я не давала вам никакого повода для фамильярностей! – ледяным тоном сказала женщина.

– Простите Лаура, боюсь, что вы неправильно меня поняли, – изменившимся голосом сказал Хасанов, – я ни в коем случае, не хотел вас обидеть!

Я с трудом удержался от того, чтобы не улыбнуться. Своим удивлением олигарх напоминал избалованного мальчишку, который еще не понял, что ему нельзя купить все, что захочется. Удивительно; как быстро богатые люди привыкают к вседозволенности! Мильчин ловко дотянулся до пульта, лежащего на столе, и с потолка кают-компании полилась мягкая музыка. Акустические системы яхты были вне всякой критики.

Мне всегда нравилась музыка в обработке Ричарда Клайдермана. Я попросил у бармена большую порцию виски со льдом, и он налил мне полный стакан «Johnnie Walker Gold Label».

Именно такой мне когда-то представлялась жизнь при коммунизме!

Эстер покинула нас, сославшись на то, что она устала, и у нее болит голова.

После ее ухода хозяин яхты залпом выпил полстакана виски и удалился, и в кают-компании оставались только мы с Мильчиным, если не считать бармена. Говорить было не о чем, но Лев Аркадьевич нашел выход из положения. Он нажал кнопку пульта. Панели потолка раскрылись, и сверху спустился огромный телевизионный экран. Пощелкав кнопками, толстяк нашел русскоязычный канал, а я сходил к бармену, и вернулся к столику с полным бокалом.

– Поражаюсь вашему здоровью, Питер, – заявил Мильчин, глядя на мой стакан, – раньше я думал, что так пить могут только русские люди.

– И чехи, – икнув, сказал я, – моя бабушка была чешкой. Прозит!

Я добился того, чего хотел. За короткое время у толстяка успел сложиться стереотип, в котором он отождествлял меня с пьяницей. Откуда ему знать, что большую часть моего стакана занимает не виски, а яблочный сок!

Пропустив еще стаканчик, я нетвердым шагом покинул кают-компанию, и направился в свою каюту. Спустившись по лестнице в просторный холл, я внезапно услышал громкие голоса, доносящиеся до меня со стороны гостевых кают левого борта.

Там явно шла ссора.

– Что значит, ты недовольна? Разве у тебя есть право быть недовольной? – голос Хасанова был слышен хорошо, но женский голос, который мог принадлежать только Ольге, доносился до меня слабо, поэтому я не мог разобрать, что она говорит. Я осторожно выглянул в левый коридор, и увидел спину олигарха, который стоял у открытой двери одной из кают.

– Я что мало для тебя сделал? Да я практически купил тебе победу на конкурсе!

Голос Ольги по-прежнему был неразборчив, видимо девушка была в глубине каюты.

– Какая шлюха?

– Твоя Лаура! – это я услышал уже отчетливо. Вероятно, Ольга подошла ближе к двери. Мне следовало быть осторожным. Я спрятался за угол и начал изучать огромную карту мира, прижатую к стене холла золотой рамой.

– Она вовсе не шлюха! Не смей так говорить о женщине, которую ты не знаешь!

– Ну, как же! – возмутилась собеседница Хасанова, – да, я их за километр вижу!

Про себя я отметил, что чутье Ольги ее не обмануло. К сожалению, она отошла от двери, и я снова слышал только олигарха:

– Я не должен так себя вести? Но разве я что-нибудь тебе обещал?

Ответ был неразборчив, но я понял, что юная «мисс» плачет.

– Не надо выдумывать, – голос олигарха смягчился, – мне жаль, но мы не подходим друг другу, разве ты этого еще не поняла?

– Я наложу на себя руки! – этот выкрик Ольги был слышен отчетливо

– Не говори глупостей, пожалуйста. Ты молодая, красивая, у тебя все впереди! Хочешь я дам тебе денег? Назови сумму!

Ответа я снова не разобрал.

– Ты столько не заработала. Тридцати тысяч хватит?

Плач усилился.

– Хорошо, пятьдесят тысяч долларов, договорились?

– Да! – всхлипывания внезапно превратились.

– Ты будешь веселой, и не будешь грубить моим гостям, хорошо?

– Я постараюсь!

Дверь захлопнулась. Я отскочил в правый коридор и отправился в свою каюту.

За завтраком Анзор Альбертович объявил нам, что нам, что хочет нас развлечь, поэтому нам предстоит большая рыбалка у берегов Африки, на широте Марокко. Услышав об этом, Эстер даже захлопала в ладоши:

– Мы будем ловить рыбу на удочку? – в ее голосе слышался искренний восторг.

– Это будет такая рыбалка, которой вы никогда не видели, – хвастливо заулыбался Хасанов, – Мы постараемся поймать самую быструю рыбу в мире! Сейчас июнь, – это самое подходящее время для охоты на марлина. Но если мы поймаем на крючок меч-рыбу, впечатления будут не меньшими!

– Это та самая рыба-меч, о которой писал Хемингуэй?

– Да, милая! – сегодня это обращение сошло олигарху с рук, и это вдохновило его.

– Меч-рыба и марлин принадлежат к одному семейству, и они похожи, но это разные рыбы, – заявил я, наливая себе утреннюю порцию виски, но обе они одинаково опасны, – известны случаи, когда своим мечом они пронзали рыбаков насквозь. Так что это совершенно не женское дело!

– Да, определенный элемент опасности здесь есть, – кивнул олигарх, но не надо сгущать краски. И потом, если рыба будет слишком большой, мы просто отпустим ее!

– Я категорически против того, чтобы Лаура участвовала в этом, – сказал я, делая глоток из стакана, – мне не хотелось бы, чтобы моя жена получила увечья!

– Ты не можешь запрещать мне такие вещи! – капризно заявила мне Эстер, – а сломать ногу можно и на ровном месте. Нельзя всего бояться!

На глазах женщины заблестели точно дозированные слезы, ни больше не меньше, чем это требовалось в данный момент. Я подумал о том, что в этой редкостной стерве погибла великая актриса. Сейчас моя спутница выглядела трогательной девочкой, которая нуждается в ласке и защите сильного и доброго мужчины.

– Ладно, посмотрим! – заявил я, всем своим видом выказывая недовольство, и опуская свой нос в бокал с изрядно надоевшим мне яблочным соком.

Пока я поглощал сыр бри и яйца пашот, я несколько раз ловил на себе озадаченный взгляд олигарха. Судя по всему, он решал, что со мной делать. До сих пор я никак не реагировал на его повышенное внимание к Эстер, будучи целиком занят поглощением спиртного, и Хасанов почти перестал обращать на меня внимание, как я вдруг заявил о своих правах на женщину.

В том, что я был в его глазах полным ничтожеством, я не нисколько не сомневался. Разве можно всерьез воспринимать человека, от которого благоухает спиртным с самого утра! При других обстоятельствах он мог бы прихлопнуть меня легче, чем комара, достаточно было сказать пару слов мордоворотам, с которыми я познакомился возле грузового люка. Но в его глазах, я был мужем особы, в которую он влюбился почти с первого взгляда, и избавляться от меня следовало тактично. Для этого могло существовать несколько вариантов, и один из них мне совсем не нравился.

Да-да, мне следует быть бдительным, чтобы со мной не произошел какой-нибудь