На втором этаже имелось несколько дубовых дверей с табличками. На них витиевато было выгравировано «Спальня |||||||||||||||», «Спальня |||||||||||||||», «Спальня |||||||||||||||», «Спальня |||||||||||||||», «Спальня |||||||||||||||», «Спальня |||||||||||||||». Обитатели второго этажа могли позволить себе такую роскошь, как имя. Еще на паре дверей значилось: «Ресторан» и «Дамская комната», а также «Комната калибровки оптики» и «Комната заряда батарей», как внизу. Еще нашелся лифт, но куда более современный.

Оставался третий этаж, целиком принадлежащий хозяину Вивария. Оттуда доносились ругань и звуки ударов. Он даже не стал туда соваться. Во всяком случае — сегодня. Теперь следовало отправиться в комнату для сна, но использовать ее вовсе не по назначению.

Наутро его разбудил хриплый голос в динамике. Он приказал людям-ящикам просыпаться. Между рядов с кроватями ходил человек, который открывал замки, освобождая пациентов от хватки «устройства для сна». Все направились в «Комнату кормления». На этот раз он вел себя наглее, и ему досталось больше протеиновой смеси.

Затем всем было приказано отправиться в «Комнату заряда батарей». Там было множество приборов, похожих на старые радиоприемники. От каждого тянулся шнур питания. Он подсоединил шнур к разъему на виске. Остальные сделали то же самое. Интересно, каков дальнейший распорядок дня? Скоро он узнал об этом. И сюрприз оказался не из приятных.

Всем людям-ящикам приказали собраться в Лазарете. Явился хозяин Вивария с человеком в белом халате. Человек в халате обходился без ящика. Худощавое лицо с круглыми глазами и мелкими зубами делало его похожим на диковинное насекомое. И вне всяких сомнений — ядовитое.

Люди-ящики могли разорвать крючьями хозяина Вивария на части, но почему-то не делали этого.

— Порой я жалею, что лишил вас языков, — сказал хозяин Вивария. — Было бы куда проще. Но давайте поразмыслим. Номеру девятнадцать пришлось отрезать голову и снять ящик. Он был слишком буйным, и у него начались припадки. Обычно таких мы запираем в подвале, но к этому вернемся позже.

Итак, утром ящик с головы изделия номер девятнадцать был благополучно снят, а сам он благополучно мертв. Однако выясняется, что ящик снова заперт. Как же так? Я внимательно изучил ящик и обнаружил на нем число четыре. Да-да, маркировка есть не только на робах, но и на ящиках, которыми вы так дорожите. Номер четвертый обитал в тоннелях, поскольку сделался чересчур агрессивным.

Получается, некто присвоил себе ящик изделия номер девятнадцать. Занимательный случай, первый в моей практике. Вероятно, в свое время я где-то ошибся. Придется вернуться к чертежам. Сомневаюсь, что изделие отдавало себе отчет в том, что делало. Думаю, в свое время у меня не получилось вытащить из его хитрой башки все до капли. Учтем.

Хозяин Вивария словно говорил сам с собой.

— Еще обнаружилась пропажа трех ключей — от лифта, двери в подвал и двери в Лечебный корпус. Некто собирался открыть дверь в Лечебницу, чтобы выпустить Зверя, который обитает в его стенах, но в последнюю минуту струсил. Вне всяких сомнений, этот некто хотел устроить диверсию, что и вовсе неслыханно. И после всего вышеперечисленного натворившее все это изделие имеет наглость оставаться здесь. Ты думало, твой план не раскроют? Ничего, я разберусь, как так вышло.

Хозяин Вивария приказал найти число девятнадцать на ящике изделия. Надзиратели справились быстро. Изделие усадили в кресло.

— Теперь, — сказал хозяин Вивария, — я хочу знать, где находится коробка под номером шестнадцать. Изделие номер девятнадцать, где спрятана ваша, вне всяких сомнений, разбитая на части коробка? Кивните, если покажете мне ее.

Изделие не пошевелилось. «Зрители» и вовсе застыли.

— Тогда укажите на тех, кто помогал вам.

Изделие по-прежнему сидело без движения.

— Что это был за номер? Дать вам блокнот? Покажите хотя бы на пальцах, они-то у вас еще есть. Значит, по-хорошему вы не хотите. Что ж, тогда по-пло-хому.

Изделие привязали к креслу ремнями. Муха в паутине и то чувствовала бы себя вольготнее.

Люди-ящики забеспокоились.

Хозяин Вивария начал снимать замок. Поняв, что за этим последует, изделие забилось в истерике, пытаясь вырваться, издавая немыслимые звуки.

Щелкнул, поворачиваясь, ключ. Немного возни, и ящик снят. Перед пациентами предстало бледное лицо, с совершенно безумными глазами.

— Теперь, раз уж тебе так нравится менять коробки, я дам тебе еще одну — «Ящик боли, шипы и грезы», не помню, кто его так прозвал.

Насекомоподобный субъект надел на бедолагу под номером шестнадцать ящик с иглами внутри. Затем приладил четыре кабеля и щелкнул четырьмя тумблерами.

Ящик «Шипы и грезы» выглядел иначе. Мощная передняя стенка, и никаких окуляров с линзами. Вероятно, иглы располагались под такими углами, чтобы не нанести смертельную рану. Так изделие будет мучиться дольше.

— Чертовщина, — сказал хозяин Вивария. Обращался он исключительно к насекомоподобному. — Изделие шестнадцать обменялось ящиком с мертвым изделием под номером девятнадцать. Но это невозможно.

Хозяин Вивария осмотрел ящик, но больше ничего не сказал.

Изделия, до того казавшиеся равнодушными ко всему, сжимали руками ящики, словно их тоже вот-вот снимут. Кепка продержалась неделю или около того. Посмотрим, удастся ли побить ее рекорд.

Крошечную метку — латунную полоску — с номером девятнадцать он заметил, когда осматривал ящик в первый раз. С ней пришлось повозиться. Даже понадобилось забраться в мастерскую. Он сильно рисковал, но другого выхода не было. К тому же на Острове творилось черт знает что, и благодаря этой неразберихе осуществить задуманное было легче.

Он переставил пластинку с номером девятнадцать на ящик изделия, которое лежало ближе всего. Другие изделия не могли этого видеть — все, что им оставалось, это таращиться в потолок. Как и выбранный им пациент Вивария номер шестнадцать, хотя он и дождался, когда тот уснет.

С помощью взятых в Мастерской инструментов он заменил пластинку номер шестнадцать на номер девятнадцать и приладил себе полоску меди с семнадцатым номером, окончательно присвоив личность повесившегося изделия. Впрочем, хозяин Вивария творил вещи и похуже.

Конечно, куда проще набить татуировку с нужным номером, но руки и тела пациентов Вивария покрывали вечно сочащиеся язвы, так что этот метод не годился. К тому же люди-ящики не были способны на бунты и заговоры. До недавнего времени.

Повседневные дела изделий были примитивны и скучны, если дело не касалось ночных вылазок.

А иногда людям-ящикам следовало весь день перетаскивать одну и ту же вещь с места на место. От этой работы можно было сойти с ума, но люди-ящики выполняли ее беспрекословно. Хозяин Вивария ходил по всем этажам, совершенно не опасаясь нападения.

С изделий снимали ящики, чинили, если