– Но почему?

– С некоторых пор меня пугают близкие отношения с мужчинами. Возраст, наверное.

– Какой возраст, ты моложе меня на семь лет! Другие женщины в твоем возрасте и даже гораздо старше тебя хотят замуж.

– Это, наверное, так. Но я не хочу. Давай не будем ссориться.

Оба молчали, и Лита постаралась как-то сгладить эту неприятную ситуацию.

– Хочешь, я подам горячее. У меня баранина с овощами по-грузински.

– Нет, ты мне испортила аппетит. Ешь свое горячее сама.

– Может быть, выпьешь старого болгарского коньяка? У меня остался.

– Хорошо, наливай.

Игорь залпом выпил две стопки коньяка и начал собираться. А Лита не стала его удерживать. Когда он ушёл, она сначала хотела вынести вазу с его мимозой на балкон, но потом подумала о том, что прекрасные цветы ни в чём не виноваты, и поставила букет на кухне.

Москва, лето 2003 года

Еще в начале 2000 –х в Москве начался строительный бум. После бедных 90-х на столичном рынке предлагалось новое жилье элитного класса. В средствах массовой информации: в газетах, журналах, по радио и телевидению – рекламировали различные новые жилые комплексы. Им давали благозвучные имена, и когда состоятельные люди обсуждали между собой преимущества тех или иных элитных апартаментов, то говорили просто: «Алые паруса», «Золотые ключи», «Корона», «Кутузовская миля», «Серебряный квартет» и «Воробьевы горы».

Предприниматели вкладывались в строительство на этапе котлована или даже когда строительную площадку только огораживали забором. Договора были жесткими и требовали 100 процентной предоплаты, впрочем, оставляя возможность оплаты в рассрочку под 20 процентов годовых в валюте. И люди покупали мечту: увидеть дом можно было в виде уменьшенного пластмассового макета, установленного в офисе застройщика.

Лита хотела сделать подарок Владимиру к окончанию университета. Она еще в середине 2000 года заключила договор с компанией «Новый символ» на строительство больших апартаментов в жилом комплексе «Атлант», который строился недалеко от Останкинской башни. Квартира располагалась на последнем 25 этаже. Над жилым этажом по новым элитным стандартам размещался технический этаж или чердак. Важной изюминкой дома была вертолетная площадка, которая располагалась как раз над будущими апартаментами Владимира. Все выглядело просто шикарно: богатые люди должны путешествовать вокруг Москвы на вертолете, а не стоять в автомобильных пробках.

Все деньги за апартаменты Литы выплатила еще в 2000 году, но строительство шло медленно. По договору дом должны были сдать в декабре 2001 года, а на деле в 2001 году построили только первые десять этажей. Знатоки говорили, что раз уже 10 этажей построили, то дом обязательно закончат и сдадут. Потом сроки перенесли на 2002 год: застройщик разослал инвесторам дополнительные соглашения с новыми сроками на красивой кремовой бумаге. К зиме 2002 года дом подвели под крышу и начали внутреннюю отделку.

Лита не контролировала стройку: она лишь иногда смотрела на строящийся дом из окна поезда Санкт-Петербург – Москва, поскольку он был виден со стороны железной дороги. «Итак, мой сын с супругой приезжают в Москву в конце июня 2003 года, а дом еще не готов, – с сожалением думала Лита. – Придется поселить пока молодоженов в Брюсовом переулке». Это означало для нее некоторое ограничение свободы: Лита привыкла легко перемещаться между двумя столицами.

Чтобы не стеснять молодых, она решила в первый раз оставить маленького Максима с Эви, потому что планировала передать им в пользование квартиру, а главное – познакомить Владимира и Барбару с Лидией Георгиевной. Она ехала в поезде в Москву и думала, как рассказать сыну о своей матери. Для него всегда бабушками были Анна Александровна и мама Максима, которая жила в Казани. Они обе умерли, когда Владимир был еще ребенком, а дедушку, в честь которого его назвали, он и вовсе не застал. Лита много рассказывала ему о своем отце и о его жене Секлете, в честь которой её назвали в далеком 1960 году. Но вопрос о её матери никогда между ними не возникал, и Лита полагала, что Владимир вообще не знал о её существовании.

Дети приехали поздно вечером, и Лита разместила их в своей спальне, а сама решила пожить в кабинете. Барбара устала в дороге и рано легла спать. Лита решила этим воспользоваться и переговорить с Владимиром.

– Мой дорогой мальчик, я хочу тебе рассказать о чем-то важном для меня, – начала разговор Лита.

– Мама, ты меня заинтриговала.

– Знаешь ли ты о том, что твоя бабушка, Анна Александровна, не была моей матерью?

– Да, я это понял однажды. Я видел твое свидетельство о рождении, где матерью значится Красицкая Лидия Георгиевна. Но ты никогда не рассказывала про неё, и я думал, что она умерла, когда ты ещё была маленькой, и не хотел у тебя что-то спрашивать, потому что боялся расстроить.

– Да, не знала, что ты видел мое свидетельство о рождении. Может быть, это и к лучшему! Хочу начать издалека: у меня возникли некоторые проблемы с компанией «Полимед». Они хотели слияния наших компаний и довольно жестко требовали от меня подписать соответствующий договор. Прошлой осенью стало все очень горячо, и я обратилась за советом к Моисею Яковлевичу. Ты его помнишь?

– Да, я помню. Мы с ним и с дядей Виталием однажды вместе обедали в ресторане. Но я не помню, что мы отмечали.

– Да, я тоже уже не помню. Так вот: Моисей Яковлевич не знал, как мне помочь. Да и ситуация была довольно сложная, безвыходная была ситуация. Эти страшные люди вынуждали меня отдать им «Витафарму»!

Владимир расстроился и испугался за мать: из многочисленных газетных статей он знал о жестокости и беспринципности многих российских бизнесменов. Лита заметила его реакцию и постаралась успокоить.

– Не волнуйся, сейчас уже все хорошо!

– Но почему ты ничего не рассказывала мне?

– Я не хотела тебя пугать раньше времени. Но мне помог мой ангел-хранитель. Твой дядя незадолго перед своей смертью получил сведения о моей матери, вернее, он не знал доподлинно, кто это женщина, и мне не сказал ничего: может быть, не успел. А вот Моисей Яковлевич знал о ней, точнее, о её высоком положении.

– Так кто же она, мама, не томи…

Владимир с надеждой посмотрел на мать.

– Она Плетнева Лидия Георгиевна – депутат Государственной Думы от коммунистов!

Глаза Владимира округлились от удивления, и он даже присвистнул.

– Ничего себе! И что же эта женщина? Ты с ней встречалась?

– Я к ней обратилась, когда была в отчаянном положении. Она мне очень помогла; я думаю, что только она и могла помочь в той ситуации.

Лита выдержала паузу,