Серкан широко улыбнулся, сделав в воздухе величавый жест.

— Тогда приглашаю вас к себе в гости.

Взвизгнув, Настя захлопала в ладоши, Анна же сказала:

— За это следует выпить.

После того как бокалы были осушены, Леонидов встал из-за стола и, спотыкаясь, ушел в дом. Василий наклонился к Анне и спросил:

— Все хорошо? Ты напряженная, как струна.

— У меня предчувствие, — тихо ответила она. — Насчет отца. Я ему написала сообщение, он ответил, что дома. Но что-то мне подсказывает, что это ложь.

— Хочешь, я проверю? — предложил полицейский, и она кивнула:

— Прошу тебя.

Разговор постепенно увядал, Леонидов не появлялся, и наконец, чтобы спасти положение, Настя заявила:

— А хотите посмотреть, какая у нас коллекция животных? Бабушка чучела делает!

— Это было бы здорово, — краем рта улыбнулся Серкан, всем своим видом стараясь показать, что всю свою жизнь он мечтал взглянуть на коллекцию звериных чучел.

— Я чуть попозже зайду, — сказала Анна, доставая сигарету.

Пока она курила, пришло сообщение от Василия.

«Его дома нет».

— Вот и приехали, — пробормотала она, стряхивая пепел.

— Куда приехали? — неожиданно раздался голос Евгения. Неслышно подкравшись, он, покачиваясь, стоял за спиной Иванушкиной. В руках чиновник держал плоскую флягу, поблескивающую в сумерках.

— А где все? — спросил он.

— Пошли зверей смотреть.

— А ты что? Там много чего интересного, даже лев есть.

— Лев, — машинально повторила Анна. — Как-то не очень интересно, дядь Жень, — честно ответила она, затушив окурок в пепельнице.

Леонидов отпил из фляжки, тихонько рыгнул.

— Знаешь, что это? Твой папка подарил, — похвастался он, демонстрируя фляжку. — Настоящая, серебряная. С гербом СССР. Смотри — символ могучей, но уже несуществующей страны… Я эту флягу с собой всегда таскаю. Будешь? Там коньяк.

Анна покачала головой, и Леонидов сунул фляжку в нагрудный карман рубашки.

— Пойдем к бассейну? — предложил он, и девушка нехотя согласилась.

— Ночь какая красивая, да? — икнул Евгений.

Они приблизились к краю бассейна, глядя на воду, подсвеченную бархатисто-синим светом.

— Хочешь, чтобы и у тебя такой был? — шепотом спросил Евгений и, прежде чем Анна успела что-то ответить, толкнул ее в воду. Вскрикнув, она упала в бассейн и тут же вынырнула, фыркая и отплевываясь. Леонидов с визгливым смехом прыгнул следом, подняв тучу брызг.

— Дядь Жень… — тяжело дыша, сказала Анна, глядя на мокрое лицо мужчины. — Вы…

— Принцесса, — проворковал Евгений, глаза его похотливо заблестели. — Так ведь тебя в детстве называли?!

Перед глазами Анны что-то молниеносно пронеслось, вроде радужной кометы, в которой были запечатлены обрывки кадров, которые она будет помнить всегда — судорожные вздохи в темной спальне, взъерошенный Леонидов, торопливо застегивающий ширинку, и сегодняшняя маслянистая рука, лапающая ее коленку…

Руки сами потянулись к шее Евгения и, вцепившись в горло чиновнику, начали погружать его под воду. Он затрепыхался, как подбитый гарпуном ерш, но движения его слабы и хаотичны.

«Твой папа умер, — стучало в голове Иванушкиной. — Умер… Умер… Умер».

— Я не прощу тебе этого, — хрипло вырвалось у нее.

На поверхность воды всплывали пузыри, но их становилось все меньше и меньше. Наконец тело Евгения обмякло, и Анна словно очнулась. Вцепившись в воротник рубашки, она не без труда приподняла мужчину на поверхность. Задыхаясь, Леонидов зашелся в клокочущем кашле.

— А… Ан… — он жадно хватал воздух ртом.

— Вылезай наверх, — угрюмо велела Анна. — Все в порядке.

Дрожа и трясясь, словно побитая собака, Леонидов начал подниматься по хромированной лесенке. Она вылезла следом, отжимая край платья.

— Ты… меня утопить хотела? — спросил он, исподлобья глядя на Анну.

— Я просто испугалась, — приглушенно ответила она. — Никогда так больше не делай, дядь Жень. — Анна подошла к столу и, взяв бутылку, отпила прямо из горлышка. — Иначе я за себя не отвечаю.

Евгений неосознанно провел рукой по шее, затем взял салфетку и высморкался в нее.

— Прости. Я напился, ничего не соображал…

Он проковылял к Анне и, к ее потрясению, встал перед ней на колени:

— Я ведь и правда перед тобой виноват! Прости меня! Ты не поверишь, но я спать нормально не могу!

Из глаз Леонидова заструились ручьи слез:

— Это… это все моя мать… Это она убедила меня обокрасть Льва… а потом сдать его ментам…

Послышался едва различимый свист, и он запнулся, будто споткнувшись о невидимое препятствие. Грузное тело Евгения начало заваливаться на спину, и Анна завороженно смотрела на торчащую из его груди стрелу.

* * *

Лев поднялся с крыши, небрежным движением отряхивая джинсы. В его руке был охотничий арбалет с оптическим прицелом.

— Ну что, Лева. Отличный выстрел, — похвалил он сам себя. — Вот теперь мы квиты, Женя.

Часть 6

Между местью и наказанием есть разница: наказание производится ради наказуемого, а мщение ради мстящего, чтобы утолить его гнев…

Аристотель

Анна чувствовала, как отчаянный крик рвется наружу, но странное дело — она не издала ни звука и лишь безмолвно взирала на Леонидова, беспомощно корчащегося на траве. Из глотки чиновника доносился бессвязный хрип, и даже в сгущавшихся сумерках было видно, как на его рубашке расплывается темное пятно.

«Отец».

Осознание того, что отец все же добрался до своего заклятого врага, пришло с каким-то равнодушным спокойствием. Наверное, так же ощущает себя издергавшийся от неопределенности больной, наконец-то получив от врача диагноз — неважно какой, главное — есть результат.

Трясущимися руками Иванушкина вытащила телефон, но тут же замерла. Куда звонить? В полицию? «Скорую»?! И что она скажет? Что взяточника и предателя Евгения Леонидова убил ее собственный отец?!

«Может, он жив?» — шевельнулось в мозгу, и Анна моргнула. Действительно, может, Леонидов просто тяжело ранен и его можно спасти?

— Что случилось? — раздался за спиной взволнованный голос Серкана, и она резко обернулась, едва не выронив телефон.

— Отец все-таки достал его, — хрипло проговорила она и присела на корточки, пытаясь рассмотреть, насколько глубоко вошла стрела в тело Леонидова.

Из дома вышла Наталья Борисовна, из-за ее спины испуганно выглядывала Настя. Увидев, что отец лежит с торчащей из груди стрелой, она пронзительно закричала.

— Заткнись! — приказала Леонидова-старшая.

Вместе с Серканом они склонились над Евгением.

— Не… надо никакой «Скорой», — едва ворочая языком, выдавил раненый. — Мам… позвони Вадику…

Серкан с треском разорвал рубашку чиновника, и перед глазами Анны тускло блеснул какой-то предмет. Приглядевшись, Наталья Борисовна сказала:

— Стрела пробила флягу. Но наконечник все же проник в тело.

— Давайте спрячемся в доме! Нас ведь убьют тут всех! — запричитала Настя, в панике озираясь по сторонам.

Леонидова-старшая выпрямилась и