Василий убрал от глаз бинокль и перевел взгляд на Анну.

— Может, мы зря приехали его спасать? — мрачно спросила она. — А вдруг его и правда убить надо?

— Кто кого собирается убить? — раздался голос Серкана. Войдя в комнату, он неприязненно посмотрел на Василия и тоже сел за стол.

— Я так понимаю, требуются некоторые разъяснения, — сказал он.

Василий издал смешок:

— Его величество желает разъяснений?

На лице Анны появилось страдальческое выражение:

— Ох-х… Я умоляю, не начинайте только. Сейчас вообще не время про это.

— Что ты подразумеваешь под «этим»? — невинным голосом полюбопытствовал Серкан, но Иванушкина пропустила шпильку турка мимо ушей.

— Да, у нас довольно непростая ситуация в коллективе сложилась, — произнесла она. — Вы друг другу не нравитесь, чего уж там… Более того, я с вами обоими переспала. Вы про это знаете, и в какой-то степени всем из-за этого неловко.

Серкан засмеялся, обнажая ровные белые зубы.

— Ну, сейчас стало еще более неловко, — кивнул он.

— Я, кстати, не знал, что ты с ним спала, — сказал Василий с укоризной, и Анна едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Они что, ревнуют ее друг к другу?!

— Ты, Вася, кстати, вообще женат, — напомнила она.

— Да бог с ним, вопрос был не о том, Ань, — скривился Серкан. — Я имел в виду другое. Ты что, сама хочешь убить Леонидова?

Она замотала головой:

— Я такого не говорила.

— Не говорила, но намекала, — сказал Василий.

— Вы придумываете то, чего не было, — вздохнула Иванушкина.

— Ань, ты знаешь, я за любые авантюры, — уже серьезным тоном проговорил Серкан. — Но убийство… это за гранью.

— Я просто хочу увидеть его, — упрямо сказала Анна. — Я хочу понять, что у него в голове! Как он мог все эти годы спокойно жить, спать? Зная, что предал лучшего друга и кинул нас с матерью на деньги. Неужели правда можно так сильно бабло любить? Чтобы в душе ничего святого не осталось?!

— Можно, Аня, — с грустью сказал Василий.

Серкан, заметив в его руках бинокль, оживился и, поднявшись со стула, шагнул к полицейскому:

— Дай сюда. Моя очередь.

Помедлив, Василий подчинился, и теперь уже Серкан наблюдал за домом чиновника.

— Любопытно… — протянул он. — Ничего лишнего, но со вкусом… да, кстати. Что ты там говорила про маму?

— Мы с ней не общаемся, — ответила Анна.

— Я не о твоей маме, — мягко сказал турок. — Помнишь, эдипов комплекс?

— А… Сразу видно, что старушка имеет на Леонидова большое влияние. Заметьте, он не женат. В тех семьях, где главная — мать, это распространенное явление. Мать всячески бракует невест своего сына, не желая его отпускать от своей юбки…

— Надо же! — воскликнул Серкан, переведя бинокль на окна второго этажа. — Даже муху в комнате можно разглядеть… А это…

Он повернулся, потрясенно глядя на Анну и Василия.

— Она рыси глаза вставляет. Там вся комната в чучелах, не поверите.

Он снова приставил бинокль к глазам.

— Лисы, волки, белки… — начал перечислять Серкан. — На стенах головы кабана, оленя… В кресле бобер сидит…

Василий засмеялся, но Анне было не до смеха.

— Значит, они еще таксидермией занимаются? Да уж… Реально конченая семейка.

— Странно, что Леонидов с такой матерью просто подлецом стал, — сказал Василий, перестав улыбаться. — А не серийным маньяком.

— Может, мы просто еще не все о них знаем, — предположила Иванушкина.

— Но все равно убивать его нельзя, — решительно заявил Василий.

— Никто его пока не убивает, — раздраженно бросила Анна. — Ладно. Кто-нибудь хочет со мной в казино прокатиться? Вдруг действительно отец там объявится…

* * *

Когда с глазами рыси было закончено, Наталья Борисовна протерла руки спиртовой салфеткой, отчищая их от клея. Затем слегка отстранилась назад, любуясь проделанной работой. Солнечный свет падал на искусственные глаза лесного хищника, зажигая в них холодные огоньки, отчего создавалась иллюзия, что рысь вот-вот вскочит на свои мощные лапы и бросится на жертву.

— Отлично получилось, — с удовлетворением отметила пожилая женщина. Когда глаза окончательно высохнут, шкуру можно будет повесить на стену, как ковер.

— Все с трупами животных возишься? — раздался за спиной девичий голос, и Леонидова недовольно обернулась, глядя на внучку. Настя стояла в дверном проеме, на ней была лишь длинная футболка с целующимися зайчиками. В ее руках был здоровенный кусок белого хлеба, густо намазанный ореховой пастой.

— Приветики-пистолетики, — улыбнулась девушка, надкусывая бутерброд. — Ну и хобби ты себе выбрала, бабушка… Неужели тебе и правда нравится ковыряться в мертвых зверюшках?

— Ты почему до сих пор здесь? — вместо ответа спросила Наталья Борисовна.

— А где мне быть? — Настя удивленно вскинула брови. — Я тут живу вообще-то.

— На лекциях, — Леонидова посмотрела на золотые часики, которые поблескивали на ее морщинистом запястье. — Время — первый час.

— Нам сегодня к третьей паре, — выкрутилась девушка и облизнула большой палец, измазанный пастой.

— Опять ты эту дрянь ешь? Будет задница вся в целлюлите.

— Ну и что?

— Мальчики тебя любить перестанут.

— Ой, да куда они денутся… — махнула Настя рукой.

— Не забудь потом свои брекеты нормально почистить.

Девушка закатила глаза, всем своим видом показывая, как ее достали бесконечные советы и нравоучения. Тем не менее она сдержанно ответила:

— Почищу…

— Раз уж ты здесь, помоги мне с аквариумом, — сказала Наталья Борисовна. — Я хотела сегодня воду поменять, так что сделай хоть что-то полезное.

Дожевав последний кусок Настя отряхнула руки:

— Да, я бы с радостью, но… пожалуй, пора в универ. Там, кстати, папа приехал. Какой-то документ забыл.

По губам Леонидовой-старшей скользнула понимающая улыбка, и девушка торопливо вышла из комнаты. Когда ее шаги стихли, Наталья Борисовна медленно подошла к окну, пристально глядя на улицу. Она поймала себя на мысли, что последние несколько часов ее не отпускает странное ощущение, не дающее ей покоя. Словно… словно кто-то наблюдает за ней.

«Может, это как-то связано с угрозами сыну?» — подумала она.

Передернув плечами, Наталья Борисовна задернула шторы и вышла из комнаты.

* * *

Оказавшись в казино, в первые минуты Лев растерялся. Конечно, это не покер в особняке Романа, где его после выигрыша так бесцеремонно выпотрошили, словно осетра, когда у того созрела икра…

Интересно, подфартит ли ему здесь? Одно дело — играть с тем, кто предсказуем — тот же самый Рома, другое дело — казино. Этим «акулам» палец в рот не клади, отгрызут вместе с задницей… И все же Иванушкин верил в чутье, которое редко его подводило. И верил в удачу. Его тут же накрыла мешанина характерных для казино звуков, от которых сердце мужчины забилось в возбужденном ритме, — поставленный