А вот Ивар не отменил тренировку после обеда, за что получил от нас с Риной «безжалостный ты» и был не раз потом помянут по ходу заполошных сборов после истязания магией. Самым сложным было сделать прически на коротких, едва отросших до плеч, волосах. Наши старания не прошли даром – мне понравилось отражение в зеркале!

Светло-голубое платье с приспущенными рукавчиками, красиво облегало мою стройную фигуру и струилось по бедрам. В меру длинная юбка оставляла открытыми стройные лодыжки и красивые туфельки на невысоком каблучке, в которых я уехала из дома. Совсем новые, до сих пор слегка поскрипывали при ходьбе.

Я выглядела мило и женственно.

А Рина…

– Уф, пришло время снова проверить чувства Оллера, – с тихим смешком посетовала она, рассматривая себя.

Длинное сиреневое платье с круглой горловиной, топорщившейся несуразными складками юбкой и рукавами-фонариками разного размера придавали ей комичности. Талию подруга затянула поясом. Я помогла завязать сзади красивый бант. Белые тонкие перчатки скрыли ее измученные постоянными тренировками руки.

– Прическа волшебная! – порадовала я подругу. – И фигура у тебя отменная.

– Хоть и спрятана под сиреневым кошмаром, – кивнула Рина, обернулась, пожала плечами, махнула рукой: – Я сделала, что могла. Поэтому, стыдиться нечего. Правильно?

– Конечно, – кивнула я весело. – Главное – настроение!

– А Оллер…

– Вот за него точно не стоит волноваться, – убежденно заверила я. – Этот парень твой с потрохами.

Она широко улыбнулась и кокетливо поправила прическу, как делала когда-то.

Нынешняя Катерина Стретчет с трудом напоминала ту жизнерадостную яркую очаровательную девушку-домашний-цветочек, которую забрали из дома несколько месяцев назад. Эта Рина – исхудавшая и осунувшаяся – выглядела взрослее, серьезнее, стала ответственной и целеустремленной.

Академия сильно меняла нас не только внутренне, но и внешне. Однако, насколько бесповоротно, бесчеловечно и невообразимо – стало известно ночью…

– Ника, ты прекрасно выглядишь! – восхитился Ивар.

Он зашел за мной перед балом.

Я улыбнулась, скользнула придирчивым взглядом по напарнику. Костюм, брюки и сюртук, сидел на нем безупречно, подчеркивая достоинства.

– Хорош? – улыбнулся Ивар, крутанувшись вокруг себя на одной ноге.

– Идеален! – не слукавила я. – Сегодня мне будут завидовать все девушки.

– Не все, – усмехнулся Ивар, качнув головой в сторону подруги.

– Рина – исключение, ты прав, – согласилась я.

Нельзя было остаться равнодушной, глядя на Катерину и Оллера. Рина выбрала для них одинаковые цвета, хотела таким образом подчеркнуть их единство. Вышло забавно. Сиреневый цвет шел ей, а вот здоровяк Оллер выглядел несуразно. Впрочем, не столько из-за цвета, сколько подводил «фасон» его наряда. Черные брюки оказались несколько длиннее, чем нужно, и собрались внизу гармошкой, кафтан слишком обтянул могучую фигуру Оллера, так что ткань трещала по швам, стоило ему повыше поднять руку или резко повести плечом…

Но это не мешало нашей влюбленной парочке стоять посреди коридора и разговаривать, глядя в глаза друг другу так, что все встречные расплывались в широких довольных улыбках. Счастье Оллера и Рины было заразным, честное слово.

Нас вела музыка!

Для бала помимо Большого зала для танцев выделили смежное помещение поменьше. Там поставили собственноручно сколоченные кадетами столы, накрытые пошитыми плетельщицами скатертями с праздничной едой и напитками от столовой академии. Стены украсили еловыми лапами с посеребренными шишками и бумажными фонариками, паркет натерли до блеска.

– Мы хотим танцевать! – попросили мы с Риной одновременно.

Парни не возражали, да и попробовали бы!

И я кружилась с Иваром, отражаясь в зеркалах и чувствуя себя невероятно счастливой.

– Может, перекусим? – вскоре предложил Ивар, с красноречивой тоской посмотрев на двери, ведущие в соседнюю комнату.

Кадеты еще приходили, пока мы кружили, и в зале стало душно. Да и пить захотелось. Я кивнула, мы с Иваром взялись за руки и пошли передохнуть.

– Посмотри на Брана, – сказал Ивар, пока мы шли, – кажется, он просто укутан в простыню, заколотую на плечах. А про брюки вообще молчу. Говорят, в южных племенах мужчины носят юбки. Может, это что-то оттуда?

– Ерунда, – ответила я, но, взглянув на беднягу, прыснула от смеха.

– Увидела? – кивнул Ивар. – Торим вообще зашел в зал и вышел. Наверное, так можно по правилам – вроде как показался на балу, но участвовать не стал. Выглядел он ужасно. Наши кураторы издеваются, честное слово. Мне повезло быть с тобой в паре, Ника. Иначе стоял бы теперь в темном уголке, подпирая стену и боясь пошевелиться. Как Оллер, например.

Я тихо рассмеялась:

– Не все так плохо. На многих костюмы и платья сидят отлично.

– Но большинство пугают, – парировал Ивар. – Впрочем, кое-кому будет очень полезно сбить корону подобным нарядом.

Я вопросительно посмотрела на своего партнера. Он уставился на вход. И было на что! Вернее, на кого. Анжеика пришла на бал в серебристом коконе, больше всего напоминающем узкий мятый мешок с дырками для рук, ног и головы… Спина девушки была идеально прямой, прическа подчеркивала красоту аристократического лица, но наряд… Будто она на бале-маскараде изображала гусеницу.

– Ну, не так уж и плохо. Если не сильно присматриваться, – тактично заметил Ивар. – Интересно, как она одела Эрана?

Мы замерли в предвкушении, но… нас постигло разочарование. Золотоволосый красавец пришел в идеальном костюме. Какое-то время мы молчали, затем Ивар неуверенно спросил у меня:

– Она что, все время убила на его одежду? Поэтому на себя сшила серебряный мешок?

– Не думаю, – я покачала головой, вспоминая, что шила Анжеика. – Кажется, для него готовился костюм из той же ткани. Парный.

– Значит, этот мерзавец просто пришел в своем? – пораженно спросил Ивар.

Я не ответила, продолжая смотреть на Эрана. Безупречный, как всегда, он и сегодня предпочел оставаться собой – прекрасным эгоистом.

– Он ведь так трясся из-за баллов и рейтингов, – продолжал сокрушаться Ивар. – А сам подставил Анжеику. Сволочь! Я бы ему…

Теневик дернулся вперед, я схватила его за плечо, чуть сжала пальцы и тихонечко попросила:

– Ивар, я очень прошу, не вмешивайся. Ну пожалуйста. Это их дело. Сейчас ты пришел со мной,