Шрифт:
Закладка:
Вместо ответа ректор с преподавателями сноровисто и ловко «пеленали» Оллера с его жуткими черными щупальцами. А прибежавший лерр Варин еще и влил что-то ему в рот, отчего наш друг очень быстро полностью обмяк и повис на руках преподавателей.
Лерр Цвик выпрямился и объявил очевидное:
– Бал окончен!
Возможно, все объяснения отложили бы на потом, и все разошлись по своим комнатам, гадая, что же случилось и не находя себе места. Но тишину разорвал испуганный крик Катерины, которая отлепилась от стены и прихрамывая, понеслась к любимому на выручку:
– Не смейте с ним так обращаться! Что вы сделали с Оллером? Я пойду с ним! Пустите меня!
Никто не преградил ей дорогу, лерр Лерио даже посторонился, чтобы она взяла, вернее вцепилась в руку своего парня. Я тоже дернулась к ним, но лерр Лерио мотнул головой – запретил. И я привычно послушалась, остановилась.
Ректор, усилив голос магией, спросил:
– Думаю, вас всех сейчас мучает вопрос, на который мне стоит ответить.
– Да… – пронеслось по залу.
Лерр Цвик встряхнулся, прикрыл глаза. Его колючки медленно растворились, словно их и не было. Вот только в идеальном минуту назад сюртуке осталось множество маленьких дырочек – свидетелей случившегося.
– С чего бы начать? – задумался ректор, а потом, пожав плечами, спокойно произнес, как лекцию читал: – Вы стали очевидцами первой мутации Оллера Руха. Я сказал «первой», потому что будут и другие. Еще на вводной лекции я предупреждал вас, что межмировые прорехи излучают собственную темную энергию, плюсом к этому некоторые виды тварей из других миров тоже. Каждая последующая встреча с ними будет влиять на вас. Причем самым непредсказуемым образом и индивидуально. Первые изменения коснутся всех после выпускного экзамена… Что касается Оллера Руха, изменения у него случились раньше, ведь он из семьи, которая побывала на темной стороне Аарона еще до его рождения. Отголоски этого события вы сейчас наблюдали воочию. Оллер не только сильный маг, но и истинный защитник. Уверен, вы видели, что толкнуло его на инициацию, точнее кто и почему… Я ответил на ваш вопрос?
– Значит, после двух лет обучения нас отправят на первую настоящую битву, где каждый получит что-то вроде щупалец или иголок из спины? – громко уточнил Ивар.
Видимо, кадеты подзабыли, что нам о мутациях еще на вводной лекции прямым текстом сказали. Зато после вопроса Ивара все разом затихли, ждали окончательного подтверждения. Ведь только в этот миг каждый осознал, что изменения – это самая настоящая реальность, а не детская пугалка.
Морен Цвик, беловолосый мужчина со стальными глазами, с сожалением посмотрел на лица ближайших парней и девушек, прежде чем ответил, обернувшись к Ивару:
– Так и есть, молодой человек. Так и есть. И никто не знает, как инициация повлияет лично на вас или ваших напарников. Остается лишь принимать друг друга такими, какими вы станете. Такова правда жизни, кадеты. Именно поэтому мы с вами никогда больше не найдем своего места среди обычных людей. И по этой причине мы раз за разом напоминаем вам, что выбирать пару надо не только разумом, но и сердцем. Что все вы здесь – равные! Подробнее об этом и мутациях вам расскажут на следующих боевых занятиях.
Мы больше ни одним вопросом не нарушили тишину, словно саваном опустившуюся на зал. Преподаватели стояли бесстрастными каменными кладбищенскими изваяниями, а напуганные кадеты походили на бледных призраков. Так же молча все разошлись.
Оллера положили на носилки и в сопровождении курочки-наседки Катерины, не отпустившей его руку, унесли в лазарет. Когда наш первый на курсе измененный очнется, его необходимо будет успокоить и подготовить к новой реальности, в которой он может выпускать из спины шесть здоровенных черных магических щупалец…
– Как он? – неожиданно рядом сел Эран, удивив безмерно.
Здороваться с окружающими он по-прежнему не считал нужным, да и излишней вежливостью себя не утруждал. Вот и сегодня с ходу перешел к главному.
Рина расстроенно пожала плечиками:
– Обещают скоро выпустить. Пока с ним работают наставники и меня не пустили поговорить…
– Все наладится, – спокойно пообещал Эран, вставая из-за стола.
Думала, он уйдет, не останется с нами, ставшими отверженными. Изгоями. Я ощутила это с утра, прямо на завтраке. Со мной и Иваром ни один человек не рискнул сесть за стол, поздороваться или перекинуться хоть парой слов на занятиях. Все отводили взгляд, словно из моей спины тоже росли щупальца. Друзья и добрые соседи познаются в беде, как говорил мой отец, он редко ошибался.
Я тоскливо проводила глазами золотоволосого красавца, однако вскоре приятно удивилась: он взял еду и вернулся за наш стол. Как ни в чем ни бывало сел рядом со мной и принялся есть с самым обычным видом.
Тут в столовую царственной походкой буквально вплыла Анжеика, за ней, как всегда, следовала свита прихлебателей. Мы с Риной невольно втянули головы в плечи в ожидании гадостей. Кроме того, я судорожно подбирала острые слова, которыми буду отвечать на оскорбления. Но встретившись с нами взглядом, Анжеика впервые за все эти тяжелые месяцы промолчала. Больше того! Мне на миг показалось, что в ее глазах промелькнуло сочувствие.
Анжеика села есть за соседний стол, по-прежнему ни слова не сказав. А вот ее свита молчать не стала:
– Анжеика, вся столовая свободна, зачем ты села рядом с цирком уродцев? Еще заразимся чем-нибудь…
Договорить Рингольд, сын графа Лильского, не успел. Некая темная сила перехватила его за светлые вихры на затылке и приложила высокомерной мордой о стол. Снова и снова. По подбородку парня потекла кровь из сломанного носа…
Пока все пораженно замерли, Эран медленно поднялся, вытер руки салфеткой и неспешно приблизился к Рингольду. Наклоняясь к лицу оскорбившего нас парня, он чеканил каждое слово, как золотую монету, такой непривычно яростный и еще более ледяной, чем всегда:
– Все мы здесь равные среди равных. Или ты настолько туп и глух, что пропустил вчера слова ректора?
Рингольд пытался вырваться из магического захвата, но Эран его еще сильнее придавливал щекой к столешнице, на которую текла из носа кровь.
– Отпусти меня, проклятый бастард, – прошипел Рингольд.
– А
