— Отведи меня к нему.

Рошин поднялась и подала мне руку. Когда я поравнялась с ней взглядом, то поняла, что её ладонь мёртвой хваткой сомкнулась на моей. Она больно делала. Я сжала зубы и ждала, понимая, что Рошин пытается запугать. Сделать так, чтобы не ходила к Атласу.

— Если ты отвернёшься от него или причинишь боль, я найду тебя, Зафира, поверь. И накажу.

Я дала ей возможность прочесть ответ в своих глазах. Рошин развернулась и повела меня дальше, пока мы не вышли на небольшую поляну, где потрескивал костёр. Огонь он отзывался во мне болью и трепещущим страхом. Первое самое непредсказуемое я хотела потушить, загасить, сбежать, но не позволила ногам сдвинуться с места.

Атлас сидел возле костра. Он не смотрел на меня, но посмотрел на Рошин. Между ними немой диалог после чего девушка кивнула и недовольно поджала губы.

— Скоро вернусь, — всё, что она сказала, развернулась и ушла, оставив после себя горький осадок.

Я стояла там не в силах собрать воедино всё, что пыталось разбежаться в стороны. Ждала его взгляда. Его слова. Действия. Но Атлас словно скала застыл как сгорбленный старик и смотрел на огонь, пожирающий сухие ветви. В тот момент хотелось подойти и прижаться к нему, но трогать раненное животное опасно. Он не просто укусит, он сдавит шею, пока не услышит хруст ломающихся костей. Пока не увидит в глазах последние капли жизни и не поймёт, что выиграл.

Двадцать

Вскрывая прошлое

Мягкие шаги. Плавные движения. Тишина. Я шла, пытаясь не спровоцировать и не спустить тугую нить, которая натянулась между нами. С того момента, как Атлас велел уезжать, я возненавидела. Я позволила дикой привязанности одержимости этим дьявольским мужчиной превратиться в пепел и гнить во мне. Подпитывала ярость к нему. Взращивала ненависть. Пыталась обернуть каждое его прикосновение признание слово в чёрное ядовитое марево, которым заполняла голову и теперь понимала, чем обернётся для меня подобный шаг.

Атлас не дрогнул ни единым мускулом, когда я села по ту сторону костра. Огонь разделял наши тела. И я знала, выбрала расстояние намеренно, чтобы не прикоснуться к нему. Атлас слишком дикий неприрученный и опасный. Я не могла представить его реакцию на своё прикосновение. Вторгнуться в его личное пространство казалось хреновой идеей. Отвратительной. И я услышала свой разум. И позволила на этот раз взять верх. Хотя всё тело и душа стремились сесть по ту сторону. Чтобы его глаза, когда Атлас оторвёт свой взгляд от огня, пожирающего всё, чего касалось, не горел адским пламенем.

И в тот миг, когда наши взгляды схлестнулись меня будто, кинуло в огромную бездонную яму. Мой кошмар. Тот самый который видела каждую ночь. Атлас, смотрящий на меня, а в его глазах пылающий огонь. Я выпала из реальности и увидела чреду событий, которые не должны были стать частью меня. Моей судьбы. Будущего.

Огонь он благословен богом. Он забирает всё, чего коснётся, но также очищает. Он ад. Он чистильщик. После огня земля восстановиться и возродится. Мёртвая земля молила о помощи. Просила даровать ей покой.

Всхлипнув, я зажала рот рукой, когда поняла, что всё ещё смотрю как завороженная в пылающие глаза Атласа. Он прищурился, но не понимал того, что произошло, а я не собиралась рассказывать. Всё каждая картина останется в моей обожжённой душе, пока я не поставлю последнюю точку. Пока не сделаю то, ради чего пришла в Бакадимор.

Казалось, взгляд Атласа задел каждый уголок моего тела. Он видел мои ссадины. Царапины. Ожоги, где огонь коснулся кожи. И хмурился. Его рот сжимался в линию, а я всё молчала. Ждала от него первого слова. Знала долго продержаться не смогу, Атлас не позволит. Он главный и каждый из нас это осознавал. Мне пришлось сдаться первой. Нарушить молчание. Разорвать тихий потрескивающий напряжением кокон. Запустить ту нить, которая свернётся на шее и задушит.

— Как ты узнал, что я не уехала? — в моём голосе боль и агония, потому что всё ещё чувствовала надлом там, где его тихие жестокие слова коснулись души.

— Следил, — хрипом вырвалось.

Голос Атласа врезался в меня острой стрелой и сломал. Всхлип. Стон. Агония. Всё каждый звук слились воедино и вылетели из моего горла, которое саднило. Молчание разлилось между нами, как туман плотное вязкое. Он читал каждую мысль в моих глазах. Понимал, я всё знаю. Атлас молчал. Ждал. А я просто смотрела.

Какое бы прошлое не было, я приняла его. Ту историю, рассказанную тихим шёпотом Рошин. Ту историю, от которой изнутри по мне ползали пауки так неправильно уродливо и жутко.

— Их вера знания принципы глубоко укоренились во мне, и я пошёл против всего, что знал, вычеркнул своё прошлое, проглотил свою жизнь, съел себя тем, кем был наивным маленьким мальчиком доверчивым любящим. Знал, у меня нет обратной дороги назад. Её вообще не существовало, — его голос гранит. Скребущий по моим нервам. Его взгляд прожигающий во мне дыры. Внутри скопилось так много боли, что выть хотелось, но я не отвела глаза позволив увидеть Атласу, он не пугает меня. — Адам был жестоким и повиновался любым приказам отца. После его смерти Атлант полностью занял ту нишу и теперь он охотится и мечтает, жаждет отомстить. Убить невинную девочку, которую приняли за ведьму только потому, что её глаза были зелены, а волосы огненным пламенем струились по ветру несправедливо. Неправильно. Вся жизнь в то время один сплошной обман. Там зло творилось и я пропитан им. Моя кровь, яд. Моя внешность, камуфляж. Мой голос способен загипнотизировать. Я отлично умею манипулировать. И правдиво лгать.

Я верила каждому его признанию. Голос Атланта звучал в моей голове. Он ложился повтором на слова Атласа и скручивал мои лёгкие.

— Остановись, — шёпотом гортанным.

Он прищурил глаза.

— Почему? Ты ведь боишься. Выбрала ту сторону, не мою. Почему я должен остановиться?

— Потому что не боюсь, — смело встретила его наступление. — Знаю, что ты делаешь, пытаешься меня напугать. Сделать так, чтобы сбежала, но этого не будет. Ты не сможешь спровадить меня. Пытался ведь, ничего не вышло.

Глаза Атласа полыхнули, словно гром в небе грохнул. Боль. Да мучительная. Отравляющая. Бездонная. Она коснулась не только меня, но и его души словно шипы выстрелила изнутри, оставив кровоточащие раны. То, что сделал, отпустив меня грубо и безжалостно причинило ему боль.

— Стоило попробовать пока не разберусь с Атлантом, — грубо выдохнул. В тот миг мне казалось Атлас хотел подняться перепрыгнуть через костёр схватить меня и сковать взглядом. Но он не стал этого делать. Уверена было несколько причин, и самая главная не хотел меня напугать. Боялся потерять. — Неужели ты думала, я вот так легко смогу отпустить? Я же сказал ты моя. Каждая твоя мысль, твоё безумие, твоё тело всё принадлежит мне. Смирись. Прими. Впусти в своё сознание, отрави теми признаниями душу, потому что я не отступлю. Тебе не сбежать, Зафира. Я поймаю.

Я видела, как пульсируют вены на его шее. Как дрогнуло адамово яблоко. Как в глазах метались загнанные чувства.