— А колено он вам повредил в назидание, — сказал Валентайн.

— Вот именно. Вы с такой теорией согласны?

— Я придерживаюсь своей первоначальной версии.

— Какой именно?

— Нола замешана по самые уши, — и Валентайн пояснил: — Вы же сами пару дней назад предположили, что за всей этой историей кроется нечто большее. Фонтэйн задумал какую-то грандиозную схему, и Нола с самого начала ему помогала.

Сэмми уложил колоду в коробку и задумался.

— И как там Уайли, справляется? — наконец спросил он.

— Он старается, — ответил Валентайн.

— Как собака, которая старается ходить на задних лапах?

— Ну, вроде того, — улыбнулся Валентайн.

— Как-то раз я поймал Уайли за тем, что он жрал жареного цыпленка за столом для крэпса. Парень, что бросал кости, устроил скандал. Уайли поднялся и швырнул обглоданные цыплячьи косточки под стол. Я спросил, зачем он это сделал, а Уайли ответил: «Цыпленку просто не повезло».

— Тем не менее дела в общем-то идут, — сказал Валентайн. — Он накрутил хвост охранникам, и те демонстрируют невиданный трудовой энтузиазм. Он вообще набрал дополнительных охранников.

— Да я о том Нику несколько лет толковал! Шулеров у нас развелось, как мух.

— Но почему? Это из-за дешевого шведского стола в кафетерии?

— Очень смешно!

Сэмми внезапно расстроился. Он нажал на кровати какую-то кнопку, изголовье приподнялось, так что он мог сидеть.

— Если уж говорить о казино, то Ник — из самых порядочных владельцев. Потому что старается не замечать в людях дурного. Поэтому дилеры в блэкджеке сдают с руки, а понтерам в крэпсе разрешается повышать ставки в десять раз. В других казино на Стрипе такого не позволяют.

Валентайн знал, что в более мелких казино действовали еще по этим, довольно устарелым правилам, но на Стрипе, где владельцы были куда более жесткими, и условия для игроков создавались более суровые.

— Да, на Стрипе я с таким не сталкивался, — признал Валентайн.

— Вот именно. И для того чтобы обыграть «Акрополь», особого умения даже и не требовалось. Когда я только начал работать, шулера роились там, словно мухи в кондитерской лавке.

— Но почему Ник не хочет прибегать к тем же правилам, что и остальные?

— Я пытался его уговорить, — сказал Сэмми. — Но он упорствует.

— Из-за чего?

— У него, видите ли, есть свои принципы.

Валентайн решил было, что это шутка, и засмеялся. Но Сэмми даже покраснел от возмущения.

— Вы всю жизнь провели в Атлантик-Сити, — сказал он так, будто это означало: жизненный опыт Валентайна исчерпывается начальной школой. — В Лас-Вегасе все по-другому. Вы знаете, какая текучка кадров в других казино? А Ник по сравнению с другими владельцами — просто святой. Его работники получают процент от прибыли, у всех есть медицинская страховка. Я вот сейчас лежу в больнице совершенно бесплатно. Разве в каком другом месте мне такое светило бы?

Валентайн огляделся: палата была чистой и вполне современной. Ну, разве что отсутствовали букетики, воздушные шарики и пожелания скорейшего выздоровления на красочных открытках, но человек не может иметь всего — в конце концов, это Лас-Вегас.

— Вчера у меня был визитер, — сказал Валентайн.

— Кто-то, кого я знаю?

И Валентайн рассказал о ковбое и угрозе Фонтэйна.

— Думаете, это тот парень, что меня подбил?

— Уверен.

— Но как он попал в ваш номер?

— Кто-то из работников отеля дал ему ключ.

Сэмми выпрямился:

— Кто?

— Да кто угодно. Посудомойка, посыльный, да хоть Уайли мог.

— Господи! — Начальник службы наблюдения и охраны побелел. — Так… И что вы намерены делать?

— Найти Нолу, — ответил Валентайн.

— Если она еще жива.

— Жива, жива, уж поверьте.

Сэмми вытащил из коробки колоду с синей рубашкой и принялся упражняться с ней. Валентайн повидал многих мастеров, но таких, как Сэмми, не встречал никогда. Другие манипулировали картами, пальцы Сэмми их ласкали.

— Начните с Шерри Соломон, — предложил Сэмми. — Если кто-то и знает что о Ноле, так только она. Она работает в ночную смену, так что сейчас наверняка дома.

Валентайн накорябал ее адрес на бумажной салфетке и поднялся:

— Спасибо большое. Завтра еще забегу.

— Принесите хорошую сигару, ладно?

— Здесь же нельзя курить.

— А я не буду курить. Только понюхаю, — сказал Сэмми.

В холле Валентайн столкнулся с бородатым доктором. Доктор выглядел встревоженно, и Валентайн каким-то шестым чувством понял, что информация, которой он собирается поделиться с Сэмми, не из приятных. У врача была добрая ирландская физиономия с веснушками и морщинками; наверняка из Бостона или Нью-Йорка, подумал Валентайн, или еще из какого бастиона цивилизации.

— Неважные дела? — спросил Валентайн.

— Да, неважнецкие, — ответил доктор.

При обычных обстоятельствах Валентайн остался бы и потом вернулся к Сэмми, чтобы оказать ему моральную поддержку. Но Сэмми жил в мире, в котором сочувствие считалось непростительной слабостью, и ему бы это не понравилось.

— Позаботьтесь о моем друге, — сказал Валентайн врачу.

Шерри Соломон проживала в модном квартале, построенном на скалистой равнине — в той же стороне начинался и каньон Ред-Рок. Свернув с шоссе, Валентайн вглядывался в ряд желтых оштукатуренных домов под черепичными крышами — они резко выделялись на фоне медно-красного неба, такого яркого, что слезились глаза. Веселенький стенд приглашал в Радужную Долину, где в будущем предполагалось сооружение загородного клуба, поля для гольфа, школ, больницы, собственных полицейского и пожарного участков и, как предположил Валентайн, нескольких уродливых супермаркетов.

Улицы, застроенные одинаковыми домами, тянулись и тянулись, их монотонность вгоняла в сон. Такую Радужную Долину вполне можно было выстроить и на Луне. Шерри жила в последнем по ходу его движения микрорайоне, и на лужайке перед ее домом располагался стол, на котором хозяйка выставила на продажу разное барахло.

Он припарковался, подошел — это оказался карточный столик с набором разрозненных тарелок, пластиковых кружек для кофе и прочей белиберды: все по двадцать пять центов. Также на продажу были выставлены кое-какая мебель, спущенный водяной матрас, тренажер для укрепления бедер, коробка видеокассет с упражнениями Синди Кроуфорд. Возле каждого предмета торчала табличка: «Лучшая цена».

Валентайн сунул голову в открытую нараспашку входную дверь и спросил:

— Есть кто дома?

Чей-то резкий голос пригласил его войти — он вряд ли принадлежал той женщине, которую Валентайн видел и слышал в офисе Ника.

— Шерри Соломон здесь живет? — спросил он.

— Я же сказала: входите!

Закрыв за собой дверь, Валентайн шагнул вперед и сразу же