привлёк к себе внимание, и практически все стражи бросились туда на подмогу. Тогда к чему было расставлять ловушку в храме Иссеиды, если она сработала позже? Возможно, безумец, спланировавший всё это, не знал, что монахини покинули свой дом. Но ведь статические чары среагировали именно на пламя... Как можно было просчитать то, что я появлюсь там и именно в этот роковой момент позволю своей внутренней магии вырваться наружу?

Нет, кем бы ни был этот жестокий человек, он не мог не знать, что Иссеида позаботилась о своих дочерях. Это он направил нас туда: отделил Лассиана, заманил в глубь храма Нуалу. Понять бы только зачем. Разве двенадцать погибших недостаточно, чтобы вселить в сердца горожан страх? К чему прикладывать столько усилий, чтобы погрести под развалинами храма ещё двоих?

И тут меня осенило: я вспомнила тёмную эльфийку на балу — такую изящную, гордую и... величественную. "Я одна из дочерей Шизар-Имама." — Где-то на задворках памяти раздался голос подруги. Наследница третей ветви правящего клана, дочь Троегарского дома. Да, конечно, Нуала далеко не первая в очередь на престол, но и не последняя...

Прикрыла глаза, стараясь усмирить бурю, рвущуюся изнутри. Столько мыслей, и ни одной верной, нужной. Нить, связывающая меня с прошлым, оказалась ложной. Настоящее пугающе разверзнуло свою пасть, стремясь поглотить без остатка. А будущее так вообще невозможно было разглядеть. Я знала, что означали слова Фахита о гениальности безумца, расставившего свои сети, в которые мы с Нуалой любезно угодили; знала, почему он был так неуловим: запретная магия редка и малоизучена. Чародеи, как и остальное общество, порицают смешанные союзы, так как силы полукровок непредсказуемы. Называют они магами-отступниками и тех, кто учится у них, перенимая тайные знания, а после направляя их в разрушительное русло. И чем сильнее чародей, тем опаснее и непредсказумее он становится.

Образ матушки выплыл из прошлого, показалось даже — пахнет болотными ирисами. Всмотрелась в тёмную зелень глаз: так ли она выглядела на самом деле или же я её такой просто запомнила, дорисовав остальное в своём воображении? Бессознательно коснулась запястья, где несмываемой печатью виднелась татуировка. "Проклята собственным родителем", — губ коснулась печальная улыбка. Необычный подарочек, что и не говори: выйти за первого встречного.

Но отчего-то теперь, когда я знала в чём дело, даже дышать стало легче. Вытянула ладонь и на ней тут же заплясали две молнии: одна красная, другая ослепительно белая. Они были одним целым, не пытаясь вытеснить друг друга. Что-то во мне неуловимо изменилось после сегодняшней ночи в храме Иссеиды. Да и брачное клеймо словно бы выцвело, стало светлее. Кажется, вот-вот сотрётся.

На всякий случай поплевала на пальчик и потёрла узор — он стоически остался на месте. Ну, попытка не пытка, как говорится. Потом мочалочкой попробую.

Первые лучи скупого осеннего солнца настойчиво бились в портьеры, утопая и растворяясь в них. В комнате царил приятный полумрак. Откинув голову на высокую спинку кресло, задумчиво смотрела в камин, наблюдая за тем, как огненные искры с треском рассыпаются в нём. Они вспыхивали и тут же гасли, проживая свою яркую, но короткую жизнь.

Чимни мирно дремал у моих ног, греясь у приветливого огня. Прислушалась к его размеренному дыханию и прикрыла глаза. На пары госпожи Мистириады мы сегодня вряд ли попадём — без сомнения придётся отрабатывать, и, зная нашу характерную вампирессу, нас ожидает что-то крайне любопытное. Надеюсь, в этот раз обойдёмся без парочки проклятий.

Пёс навострил уши. Он едва ли открыл глаза, но его тело напряглось, мышцы словно оканемели. Рискнула успокаивающе потрепать Чимни по холке: собака следопыта безошибочно почувствовала, что в доме появился кто-то ещё, хотя ни одна дверь, ни одна половица не издали ни звука.

— Всё хорошо, пушистый. Пусть хозяин этого дома ступает бесшумно, как снежный кот, но, поверь мне, вы подружитесь.

Не смогла удержать улыбки: я тоже почувствовала присутствие северянина. Он не был чародаем и от того магический фон комнаты совсем не менялся, но всё же между нами существовала какая-то незримая связь. И сейчас эта нить стала отчётливее, сильнее. Казалось, ещё чуть-чуть и я уловлю запах замороженных хвоинок, исходивший от его кожи.

Тяжёлые мужские руки опустились на плечи, бережно сжимая. Задрала голову и встретилась с бездонным взглядом льдистых глаз. Мейрион склонился ниже и ласково поцеловал меня в спутанные пряди волос. Мы молчали несколько минут, наслаждаясь волшебным мгновением покоя.

— Я искал вас везде, — хрипло произнёс Мейрион, и — показалось ли мне? — его голос дрогнул. — Проснулся среди ночи и сначала не мог понять, что же меня разбудило. Какое-то беспокойство липким комом разрасталось в груди, пуская щупальца страха. И тогда я понял, что единственная вещь, способная меня испугать — это осознание того, что ты в опасности. Ни одного защитного артефакта, Ведина, ни даже духа-хранителя не приставил я к тебе, чтобы оберегать. — Северянин зло выдохнул. — А ведь мне этого ничего не стоило... И когда пришло известие о жертвах в пансионе, я думал, что если с тобой что-то случилось, то всё навсегда потеряет смысл.

Мейрион обошёл кресло и опустился передо мной на колени, пристально всматриваясь в моё лицо, словно хотел найти в нём отголоски своего чувства вины, гнева и бессилия, которые он испытал в эту ночь. От него всё ещё пахло гарью: одежда, прожжёная во многих местах, говорила о том, что он не стал дожидаться, пока стражи справятся с зачарованным пламенем, а сразу ринулся в самый эпицентр пожара, разыскивая меня.

Коснулась его щеки и прошептала:

— Мы здесь, всё хорошо. Всё хорошо.

Каково ему было смотреть в лица погибших, ожидая встретить знакомые черты? Что он пережил в те минуты, когда много позже пришло сообщение о пострадавших стражах в храме Иссеиды?

Обхватила плечи мужчины, привлекая к себе, и закрыла глаза, растворяясь в его объятиях.

— Всё хорошо, — бессмысленно повторяла я. — Мы здесь, мы дома.

Чимни ласково ткнулся в руку северянина, подтверждая сказанное и завилял хвостом.

— Как Нуала? — Мейрион внимательно осмотрел меня, стремясь найти какие-либо повреждения.

— Спит. — Устало отбросила пряди волос с лица. — Нас уже осмотрели лекари, не переживай.

— Ваши горе-целители? Они разве что могут мертвяков лечить. — Фыркнул северянин, продолжая проверять наличие травм.

Хм... ну, кто же виноват, что в лазарете дежурят третьекурсники? "Ну да, не всё у них получается безупречно — не хватает практики", — неведомо отчего стала мысленно заступаться за юных чародеев.

— По правде говоря, это и не потребовалось. Нас осмотрели лекари имератора, — чуть поморщившись при воспоминании о невероятной вежливости Авриана, призналась Мейриону.

Тот недоверчиво приподнял бровь: