но не него. Не хочу смотреть ему в глаза, пока буду унижаться. — Молю тебя. Останься со мной. Я буду для тебя любой. Какой только захочешь… Я буду делать все, что ты скажешь…

Его пальцы смыкаются на моем подбородке. Но поднимает мою голову.

— Вот где твое место, Элоиза. Ты обязана валяться в моих ногах и молить о снисхождении. Я ведь дракон, а ты всего лишь вонючая дочка рыбака! Вот ты кто!

Что-то внутри меня сломалось. Я поняла, что не хочу этого. Конечно, я всего лишь дочь рыбака, но нельзя давить в себе гордость ради любви. Тем более, ради того, кто это никогда не оценит.

— Пошел ты.

Взгляд Тиона меняется. Злой блеск становится явнее.

Рывком освобождаюсь от его хватки и встаю на ноги. Дракон молчит, высокомерно глядя на меня. Его лицо застыло в бесчувственной маске.

Я качаю головой и не могу поверить, что вижу перед собой того самого Тиона. Как же он изменился.

Перед глазами проносились образы, как он, совсем молодой паренек. Он растет, становится старше, мужественнее. Его лицо меняется, теряются нежные черты, ставясь более грубыми. Взгляд озорного мальчишки к более серьезному, твердому, задумчивому. Чем старше он становился, тем выше держал подбородок, даже наедине со мной. Он становится прямым, сдержанным, более грубым и высокомерным.

И сейчас я видела итог. Передо мной больше не тот Тион, с которым я познакомилась когда-то на берегу и учила кидать камни.

И в этот момент вся моя любовь к нему умерла.

— Вот, значит, как, — недобрым голосом протянул он.

— Я тебе не тряпка, об которую можно вытирать ноги, — холодно произнесла я. — Ты был прав. Нам больше не стоит видеться. Иди. Живи в своем замке. Проживай ту жизнь, которую сам и выбрал.

Я повернулась и направилась в другую сторону, чувствуя, как мне становится легче. Отпустив чувства к Тиону, я, наконец, освободилась.

— И что теперь, Элоиза? — кричит он мне в спину. — Вернешься к своему отцу? Будешь волочить жалкое существование дочки рыбака?

Не слушая его, продолжала идти в сторону дома.

— Выйдешь замуж за такого же бедняка и нарожаешь ему кучу ребятишек? Как насчет Камила? Он достаточно хорош для тебя?

Я чуть притормозила и кинула через плечо.

— Я найду достойного человека, который будет ценить меня. И это будешь не ты, Тион, и не Камил.

Судя по звукам, он пошел следом за мной.

— Гордая Элоиза, — совсем другим голосом произнес дракон. — Бедная, гордая Элоиза.

Колкие мурашки пробежали по спине от его голоса. Почему-то мне стало не по себе, и я ускорила шаг.

— Глупая влюбленная Элоиза, — продолжил Тион. — Неужели ты думаешь, что если покинешь город, то там тебя будет ждать лучшая жизнь?

Я замерла. Страх закрался в сердце. Мне потребовалось несколько секунд на обдумывание его слов, прежде чем я все поняла…

* * *

…Мне тяжело. Я просыпаюсь с ощущением, словно по мне прошлась целая толпа. Голова зверски болит, а во рту сухо, как в самый жаркий летний день.

Пытаюсь подняться, но перед глазами плывет, и я снова подаю на подушки. К горлу подкатывает тошнота.

— Тебе стоит полежать, Тион, — послышался голос отца.

Я приоткрыл один глаз и увидел, что дракон стоит около окна и смотрит на меня.

Хотел спросить, что он здесь делает, но язык распух, став неповоротливым.

Взгляд упал на стакан с водой, что стоял у кровати. Недолго думая, я потянулся к нему, едва не уронил, но все же поднес к губам и выпил до дна.

Мне стало немного легче.

— Что ты мне дал? Что было в вине?

Отец не отвечает и отворачивается к окну.

Я нахожу в себе силы, чтобы сесть на кровати. Меня страшно мутит, но все же твердо намерен выяснить, что случилось.

— Отец, отвечай.

Дракон долго молчал, прежде чем ответил:

— Ничего такого, что могло бы тебя убить, сын.

Значит, все-таки что-то подсыпал.

— Зачем? — прорычал я.

— Я хотел проучить эту девку.

Сердце пропускает удар, а по коже пробегает холодок.

— Какую девку?

— Ту самую, Тион, — цедит отец. — Рыбачку.

Меня начало потряхивать.

Он знает об Элоизе! Но как?

Отец смотрит на меня. Его взгляд, как обычно, холоден, но лицо перекошено от презрения.

— Ты думал, я дурак, Тион? Думал, что сможешь скрывать свои побеги на пляж? — Он отпрянул от окна и заложил руки за спиной. — Признаться, тебе действительно удалось долгое время скрывать от меня это. Но все тайное рано или поздно становится явным.

В глазах отца мелькает злая усмешка.

— А за тайны, Тион, должны оставаться тайнами, иначе придется платить жестокую цену за то, чтобы правда не вылезла наружу.

Нехорошая догадка прокралась в сознание.

Отец улыбается шире. Он чует мою слабость и наслаждается произведенным эффектом. Все снова в его руках.

— Не переживай, сын. С Элоизой теперь покончено. Никто не узнает о твоих похождениях. Твоя репутация останется чистой, как вода в ручье.

Холодок пробегает по спине.

— Что ты сделал? Где она?

— Я ничего не сделал, — качает он головой. Злая улыбка становится еще шире. — Все сделал ты сам.

Я непонимающе уставился на него.

— Она получила по заслугам, сын, — продолжил отец, видя растерянность на моем лице. — Она прекрасно знала, с кем связывается. Такие, как она — хитрые и подлые девки. Сначала стираются в доверие, а потом закидывают крючок. Говорят о том, как сильно тебя любят, пытаются влезть тебе под кожу, поменять, привязать к себе, чтобы манипулировать, как куклой. Радуйся, Тион, что я вовремя заметил. Иначе бы эта девка погубила тебя. Ты уже стал меняться. И я сделал все, чтобы она больше не смогла пагубно влиять на тебя.

Я слушал его, а сам чувствовал нарастающий ужас.

— Где она?

— Неважно.

— Где она⁈

Лицо отца исказилось в ужасающую маску презрения, злорадства и садизма.

— Ты ей уже не поможешь, Тион. Я предупреждал тебя о последствиях. Теперь поздно. Слишком поздно.

Мне стало дурно, но я резко встал и рванул к двери, но отец проворно схватил меня за рукав.

— Отпусти меня!

— Стой, Тион, — приказал отец. — Я тебе приказываю стоять!

Я снова рванул. Да так сильно, что герб нашей семьи, вышитый на рукаве, порвался ровно