Маг громко и горько рассмеялся.

– Привели, показали прошлое, попросили исправить и на этом всё? Не вмешиваетесь? Ждете чуда, но не даете ни одной подсказки! – Тишина была ему ответом. – Ну и черт с вами!

Он принялся ходить. Движение всегда помогало, позволяло мыслить яснее.

Следовало признать, заклинания, убирающего туман, не существует, иначе оно бы всплыло ему в памяти. То есть отсутствует один ингредиент. А что Лиам обычно делает, когда чего-то не хватает? Правильно! Заменяет его другим!

Он подбежал к алтарю, обхватил руками кристалл, до боли впиваясь ладонями в острые края. Закрыл глаза. Представил. Это было просто. Ведь он же видел раньше разлом. ЕЁ глазами. Чувствовал зарождение тумана. ЕЁ магией. Он мысленно направил магию, живущую в его крови, вместе с силой, дарованной ими, в разлом, на самое дно, если оно существует… Представил сокрытый во тьме туман, ждущий своего часа… Туман… Это всего лишь мельчайшие частички воды в воздухе… И он видел каждую из них. Каждую частичку, каждую каплю. Их нужно разделить, освободить, заставить осыпаться мелким дождем вниз.

Он воспользовался могуществом, данным местом силы. Изменил… Исправил…

Где-то глубоко, в бездне образовавшегося некогда разлома прямо сейчас шел дождь. Счастливая улыбка озарила ЕГО лицо. Закончилось…

***

Лиам спешил назад, хотел поскорее вернуться к руинам храма, пройти в ту дверь. Его Стефани где-то там, волнуется. Он, конечно, мечтал, что его отсутствие для неё прошло незаметно. Что всё происходящее с ним здесь для остальных было делом секунды. Но до конца уверен не был.

Удивительно, но дорога обратно показалась ему в разы короче. Места силы в этот раз не вызвали у него такого восторга и трепета. Ведь было то, что будоражило гораздо сильнее, звало к себе. Её любовь. Он чувствовал её через расстояние даже здесь, в этом месте, которого нет. Родная…

В желанный проем в стене Лиам вбежал. Оказавшись в руинах храма, он облегченно вздохнул и оглянулся. Остался последний штрих. Сейчас вдохнет жизнь в этот участок леса, и тогда время снова побежит нормально. Он вырвется из плена этого места. Сможет наконец обнять любимую, увести её за разлом, подальше от Азимара. Они начнут новую жизнь, станут семьей, поселятся в каком-нибудь хорошем районе…

– Верховный жрец. Твой народ ждет тебя…

– Кстати, об этом, – громко сказал Лиам, смотря на храм. Лучше говорить строению, чем голосам в своей голове. Это хотя бы не создавало впечатления, что он сошел с ума. Не так сильно создавало… – Вы сказали, что выбор за мной. Значит, я могу отказаться?

– Можешь.

– Моя магия же останется со мной?

– Да. Магия в твоей крови, часть тебя. Исчезнет дарованное единство с природой, ты не сможешь влиять на мир, перестанешь ВИДЕТЬ, разорвешь связь со своим народом, лишишься эльфийского долголетия, станешь человеком.

Ему нравилось слушать и слышать землю, отвечать на её зов. Он мечтал подружиться не только с Ирис и Корой… в мире так много удивительных существ, которые бы могли откликнуться на его магию. Могли бы… Было бы жаль потерять это… Новые возможности тоже его радовали… Видеть прошлое… Предвидеть будущее. Читать чужие судьбы.

Они знали о его сомнениях, чувствовали его грусть. Они ждали… Выбор – дар и проклятие, несущий с собой муку сомнений. И ему, Лиаму предстояло сделать свой.

– Я человек. Внешне. Эльфы воевали с людьми, и каково это будет, когда символом их народа станет бывший враг? А за столетия их истории впервые служителем гармонии станет мужчина, человек?

– Они примут. У видящего нет пола и расы. У него есть дар предков, их сила.

Лиам не стал спорить. Конечно, Высшим силам виднее, но он уже проходил этот путь. Светловолосый мальчик с разными глазами, разговаривающий с растениями и землей, маг и алхимик… Не такой, как остальные. Изгой. Будет так же. Человек в городе эльфов, по воле предков получивший великий дар. Но даже не это самое главное… Он глубоко вздохнул, решаясь.

– Я хочу посвятить жизнь своей будущей семье: жене, детям. Хочу растить детей, нянчить внуков. Хочу любить и быть любимым. Хочу стареть рядом с ней, с моей Стефани. Хочу уйти, когда придет мой час, когда закончится мой человеческий век. Не хочу жить столетиями, теряя родных. Не хочу тратить драгоценные минуты и часы своей жизни на созерцание и сохранение гармонии. Таков мой выбор. Простите. Вам придется найти другого видящего.

– Ты променяешь великий дар на любовь смертной?

– Я променяю на неё весь мир. Как бы пафосно это ни звучало.

– Да будет так.

Лиам спохватился.

– Подождите! Позвольте мне вдохнуть в это место жизнь. Неправильно оставлять его таким.

Они одобряли.

Лиам закрыл глаза, поднял руки к небу, зачерпнул ладонями воздух, представил, как сила земли возвращается, снова притягивая предметы к себе. Как застывший ветер продолжает свой стремительный бег, играя с этим миром. Как солнце садится и восходит, возобновляя ход времени. Как умирают и возрождаются растения, заводя новый виток жизненного цикла. Как исчезает охранное заклинание, не подпускающее животных. И… как освобождаются из плена души, привязанные жестокостью своих убийц к руинам того храма, что встретил его первым. Он призвал силу, вернул гармонию.

Они благодарны… Они сожалели…

– Прощай, достойный… Прощай, видящий…

Время возобновило свой бег, камни упали на землю, ветер пронырливо стал сновать между ветвями деревьев, шелестеть листьями.

Лиам открыл глаза, стер слезы на щеках. Он не жалел о своем выборе, но чувство утраты это не уменьшало.

– Прощайте, – прошептал он, ласково провел взглядом по руинам, останавливаясь на проеме в стене, ведущем в место, которого нет, куда уже никогда не сможет вернуться.

– Ли-а-а-ам!

Он вздрогнул, резко обернулся. Родная… Не плачь. Всё будет хорошо. Он побежал навстречу и с ходу заключил в объятия. Её слезы разбивали его сердце. Он покрыл поцелуями лицо, губами собирая дорожки слез.

– Лиам, они говорили, – рыдала она, – что ты не вернешься, что ты теперь дома, говорили, что ты нашел своё место…

– Я нашел своё место, – он обхватил ладонями её лицо, поймал взгляд, – оно рядом с тобой. Слышишь? Только с тобой…

– Ли-и-и-ам… – она снова заплакала и крепко прижалась к его груди.

Он был счастлив оттого, что снова может касаться её, и вместе с тем был несчастен оттого, что ей пришлось страдать. Он укачивал её в своих объятиях, гладил по спине, слушал, как постепенно стихают её слезы, как выравнивается дыхание.

«Создатель! Позволь