— Красный товар. Очень ему девица из вашего дома по сердцу. Вот спросить хочет, согласится ли она под венец с ним пойти?

— А как звать-то девицу?

— Агафьей Акимовной кличут, ключница ваша.

— Гашка что ли?

— Гашка. Сразила она сердце воина старого. И вам удобно, он — тиун, она ключница.

— Я-то ничего против не имею, но надо и невесту спросить. Она девица самостоятельная, сама себе хозяйка. Прошка, позови Агафью, только, чур, не говори, зачем!

Агафья появилась через несколько минут, раскрасневшаяся, поклонилась боярыне, и спросила:

— Звали, Аглая Сергеевна?

— Звала, Агафья. Тут дело такое, сразу не отвечай, подумай сначала. Сватает тебя Николай Егорович. Замуж зовет.

— Как же так, боярыня, он же уедет, и я с ним должна? Я вас не брошу!! Нет, не брошу!

— То есть ты замуж не против, если бы меня оставлять не пришлось?

Агафья покраснела, спрятала лицо в ладонях.

— Нет, барыня, не против, и Николай Егорович мне по сердцу, мы с ним так душевно поговорили, и сам он, пожилой, степенный, не то, что молодые вертихвосты… Ой, я не про вас, княжич!

Михаил рассмеялся. Раскрасневшаяся от смущения Агафья показалась даже красивой, такой телесной, здоровой красотой.

— Так Николай никуда не едет. Его княжич просил остаться тиуном при наследстве Аннушки, охранять, что бы не растащили и управлять. И я остаюсь. Надо ему помочь. Так что мы все вместе Аннушкино богатство от жадных родственников отстаивать будем.

Агафья еще больше покраснела, и тихо, пряча лицо в ладонях, как положено стыдливой невесте, прошептала: — Согласная я!

— Ну, вот и сладилось — улыбнулась Аглая — и по завещанию моего покойного мужа, твоего крестного отца, я тебе приданое даю, так что, Николай, богатая невеста у тебя будет. У меня давно все отложено. И перины, и подушки, и белье постельное, и посуда, и 1000 ефимков. И, думаю, сегодня же переговорю с отцом Дормидонтом, настоятелем собора Рождества Иоанна предтечи, что бы обвенчал молодых через неделю. До вашего отъезда. Наша семья в трауре, но ни жених, ни невеста родственных связей с нами не имеют, так что им венчаться можно. Тогда Аннушка посаженной матерью стать сможет. — Аглая выразительно посмотрела на Михаила. Он понял. Не хочет тайну рождения Агафьи раскрывать!

— А почему не вы, боярыня, вы же мне как мать!

— Потому что княжна Муромская, жена друга государева, природного Рюриковича, больший вес имеет, чем провинциальная боярыня. Ясно?

Агафья, похоже не поняла, но возражать не посмела.

— Михаил, разыщи жену, надо ей сказать, чем у нас дело закончилось. А тебе, Агафья надо свадебный наряд подобрать. Пойдем, и приданое твое отложим. Я вам, Николай, покои своего покойного свекра отведу, они в сторонке, никто не помешает. Старик был большой любитель тишины. Так что собери девок, отопри, ключ у тебя, пусть вымоют и проветрят хорошенько. Завтра посмотрим и мебель подберем. Ступай.

Николай хотел что-то сказать, но Аглая строго на него посмотрела:

— Потерпишь до свадьбы. Негоже жениху с невестой до свадьбы время вместе проводить. С Анной мы это правило нарушили, так там обстоятельства особые были. А тут весь обычай соблюдем. Так что, Николай, можешь мальчишник устроить. Товарищи твои радоваться будут. Только не шибко шумите, все-таки траур у нас!

После обеда Михаил проводил Аглаю в собор, который возвышался над усадьбой, стоя на макушке крутой горы, с которой открывался вид на седой Волхов. Договорились. Настоятель не усмотрел в скорой свадьбе никакого нарушения. Времена неспокойные, так что лучше соединить пару, мало ли, что завтра произойдет! Двое дружинников молодых, Петр и Василий слезно просились в дружину к Николаю.

— Дядька Николай, возьми к себе, ты нам как родной. Васька вон вообще сирота неприкаянная. Я байстрюк. Хоть и кровей хороших. У дяди, Федора Шереметьева, как бельмо на глазу. Да и дружина у него большая, что бы там выслужиться, надо выше головы прыгать. А с тобой мы быстро в десятники выбьемся!

Николай спросил совета у Михаила. Тот подумал, и разрешил. С условием, что если Шереметьев их обратно потребует, то они вернутся. Парни слово дали. Все дни прошли в сборах и подготовке к свадьбе. Аглая пригласила кузнеца и каретника, отремонтировать старый возок. Только непонятно было, на колеса его ставить, или на полозья. Выпавший снег то таял, то снова подмораживало. Решили все-таки поставить на колеса, а полозья взять с собой, и в случае снегопада поменять. Устройство возка это позволяло. Старый каретник заставил дружинников несколько раз повторить все действия, пока не убедился, что они выучили урок. Кроме возка брали еще и подводу для припаса, багажа и прочих нужных вещей. Ееможно было просто бросить, или продать и купить крестьянские розвальни. Разведали дорогу, расспросили знающих людей. Посоветовали им не ездить через Новгород, там было неспокойно. Шалили шведы, пытаясь оторвать важный город от России. Так что решили ехать опять по берегу Волхова, на Кириши, и Будогощь, но потом свернуть не на Тихвин, а на Неболчи, оттуда на Любытино, потом на Боровичи, Вышний Волочек, Торжок, до Твери. А там уже до Москвы рукой подать, и тракт наезженный. Аглая заставила Михаила набрать вещей из запасов ее зятя, многие совсем новые. Сапоги заказала аж три пары, помня, каким бродягой приехал княжич в Ладогу. Все было готово, только одно тревожило Михаила — пришлось оставить Орлика. Лечивший его кузнец категорически возражал против долгой дороги, даже без нагрузки.

— Загубишь коня, княжич. До весны не стоит его трогать. Подмораживает, земля твердая, разобьет копыто. А в покое, с легкими прогулками, и лечением, к весне и забудет о несчастье! Пожалей коня, княжич.

Николай клялся сохранить Орлика и по весне переправить на Москву. Сыграли скромную свадьбу. Бывшая Гашка, а ныне Агафья Акимовна Острогоженская порыдала, как положено, посмущалась на крики «Горько»! И молодые отправились в свои покои. Аглая вытирала глаза. Она и не надеялась выдать замуж богатырь-девицу, да еще за хорошего человека. Николай же решил сначала потренировать дружину, а потом, когда окончательно установится санный путь, начать потихоньку объезжать вотчины.

Глава 27

Обратная дорога на Москву не шла ни в какое сравнение с путешествием из Лебедяни в Ладогу. Сказалась и подготовка, и припасенная одежда на случай даже сильных морозов, и наличие возка, где можно было немного посидеть, согреться у жаровни