Михаил прошелся взад-вперед по комнате. Учитель покачал головой.

— Вы хотели сделать его похожим на купца средней руки, или управляющего крупной компании. Сразу скажу, не выйдет! Купцы, как я сказал, так не держаться. А переучивать вельможу на поведение простолюдина сложнее, чем наоборот. Все равно, заложенное с рождения прорвется наружу. Проще всего сделать его аристократом средней руки. Герцогом — нет, титул подразумевает более высокий круг общения. Да и мало герцогов, все наперечет. Скорее, граф. Графов много. Пусть будет сын шотландского графа, значит, виконт, путешествующий для своего удовольствия, и заодно подыскивающего рынок сбыта для продукции имения своего отца — шерсти и баранины. Это будет достоверно. Манера держаться выдает дворянина, а огрехи в этикете, которые неизбежны, можно списать на шотландское воспитание. Просто придеться подучить кланы Шотландии и их родовые тартаны — это рисунки клеток и сочетание цветов на традиционных шотландских пледах. Хотя, сейчас шотландцы уже не столь сильно цепляются за родовые цвета, как несколько десятилетий назад.

— Пожалуй вы правы, мистер Твистоун. Но тогда Михаилу нужен слуга!

— О, это решается просто! Вы удваиваете жалование, а я вызываю своего старшего сына. Он прекрасно исполнит роль слуги при молодом барине. И, в случае чего укажет на ошибку в поведении. Заодно найдет учителя фехтования, но о цене обучения вы договоритесь с ним сами. Путь по морю долгий, вполне успеют научить паре приемов, тем более юноша привычен к холодному оружию.

— Аппетиты у вас! Но хорошо, вызывайте сына. И учителя. А пока, приглашаю вас на обед! Михаил, тебе лучше переодеться. Константин, вы надеюсь привезли с собой что-то более приличное, чем этот армяк? В нем только за стулом барина стоять, и то не в богатом доме!

— Привезли. Михаил, распакуй тот тючок, что из возка с собой забрал. Ближайшую неделю у боярина погостишь. Времени у нас немного, так что каждый день тренироваться будешь.

— Отец, а Аннушка?

— С Анной всем равно плотских сношений иметь нельзя сейчас, потом Федор привезет тебя на день, пообщаетесь. Нельзя, что бы тебя увидели на Москве. Так что тайком проживать будешь. Сейчас отобедаем, потом переговорим втроем о твоем задании. И о проблемах с наследством Анны. Боюсь, один Егорыч не справится. Нам с Федором подключаться придется! Переодевайся.

С помощью англичанина Михаил снял с себя европейское платье, надел ферязь привычную, опашень сверху, приняв обычный вид знатного русского юноши. Пошли обедать. К его удивлению, мистер Твистоун сел с ними. Он внимательно следил, как Михаил ведет себя за столом. По окончании обеда сказал:

— Вот чему учить вас совсем не надо, так это поведению за столом. Вы гораздо изящнее себя ведете, чем большинство европейцев. Они иногда ведут себя, как истинные дикари. Так что только одно замечание. Вы совсем не пьете вина. Только воду и ваш взвар. А в Европе все застолья сопровождаются обильными возлияниями. Как быть?

— Вообще-то мне вино или мед могут повредить, но если будет очень нужно, пару бокалов выпью. А лучше попрошу Аннушку сварить мне зелье от пьянства. Оно весь хмель из вина, или меда убирает. Буду пить перед застольем.

После обеда англичанин удалился отдыхать, а отец и Федор пригласили Михаила в кабинет, разъяснить что от него требуется и зачем такие мучения с изучением европейских обычаев.

— Смотри, Михаил — Шереметьев разложил на столе карту России. — Вот все эти земли контролируют шведы. Полностью отрезали нас от Балтийского моря. Захватили Корелу, Орешек, который у истока Невы из Ладожского озера стоит. Ям и Копорье. И, самое страшное, оторвали от нас Новгород, путем предательства Новгородской верхушки, купившейся на обещание создать независимое от Руси государство. А сами заставили Новгородцев под угрозой жизни королю ихнему присягать. Подхватились бояре, да поздно. Ладогу мы отвоевали, да не знаю, надолго ли. Воеводу тамошнего ты сам видел, ненадежен, да другого пока нет. Это север. Теперь запад. Там поляки со своим Владиславом. Михаила не признают. Отца его не отпускают. Постоянно пытаются рейды на Москву устроить. На юге с твоей помощью, слава Богу, главную опасность — Заруцкого в ловушку загнали, вот-вот изловят и на Москву отправят. Но все равно, спокойствия нет. Окраинные казачки, те, которые к Польше тяготеют, ненадежны. Соберут очередное войско и пойдут на Москву. Теперь о Москве. Родня Михаилова плотно вокруг него села. Шестовы, да Салтыковы места захватили, все больше власти хотят. Михаилу против них сложно выступить. Тем более, там мать за них. Чуть он пробует возразить, та сразу — «Прокляну»! Или шепчет ему на ухо, что, мол, сиди тихо, кроме моей родни у тебя сторонников нет. Еще чуть-чуть и отвернется народ от царя. А Марфа по своей женской ограниченности этого не видит. Я, как могу, кручусь, благо тоже родственник, но один многого не сделаешь. В общем, Миша, что бы снова в смуту не свалится нам в ближайшие пять лет мир нужен, на любых условиях. Даже за счет потери выхода на Балтику. Главное, что бы шведы Новгород отдали с прилегающими землями. Потом, окрепнем, и вернем обратно наши земли. Теперь Польша. Они, скорее всего, Смоленск потребуют и Новгород-Северский. Можем ими даже пожертвовать, если они Филарета вернут. Но уперлись вороги, знают его значение, и не отдают, даже в обмен на своих. Тут, правда, ты опять помог. Тот попик латинский, что ты в Лебедяни взял, действительно, сын внебрачный папского легата, что в Польше вес имеет. Мы пока этот аргумент в ход не пускали. Пусть легата его пассия достает, что бы сына вызволил. В самый последний момент в переговорах используем. Сейчас сидит в подвале одной из башен, мои дружинники охраняют, что бы предательства не было. И еще одно. Шведы с поляками на ножах. Там то ли Сигизмунд у короля что-то отнял, то ли король у Сигизмунда, да только воюют они друг с другом периодически. Вот, если бы их стравить, то они бы с нами быстро мир подписали, оба, что бы войска освободить. Филарет сейчас у своего «друга», великого канцлера Литвы, Сапеги, гостит на Белой Руси. Тот Сапега очень все английское любит, и сам по-аглицки говорит. Вот мы тебя через Англию и зашлем к нему. Заодно Филарета увидишь. Переговоришь тайно. Он всю кухню европейскую лучше понимает, чем мы здесь. Подскажет, может, что-то умное. И, если Польшу проезжать будешь, попробуешь намекнуть на претензии