Те, кто принадлежит к фракции королевы Берлауды, утверждают, что королева Лорел не носит ребенка и ее держат в качестве заложницы в Хауэле, а через пять или шесть месяцев на свет появится ребенок, не имеющий никакого отношения к королю Стилвеллу. Между тем Клейборн повторяет, что королева Лорел не только беременна, но астрологи, знаменитые врачи и ученые уверены, что у нее обязательно родится мальчик, которому предстоит долгая и здоровая жизнь.

Его светлость герцог сказал, что он не склонен верить в существование наследника, так как в последние месяцы своей жизни король оказывал исключительное внимание юной фрейлине и что именно с ней король проводил ночи перед тем, как отправился в Бонилле. Из-за этого увлечения короля королева Лорел отправилась туда раньше, а две принцессы задержались, чтобы никто не услышал жалоб или не увидел одобрения нового увлечения короля.

В ответ ее светлость лишь тяжело вздохнула и сказала:

– Бедная Лорел!

Теперь стало очевидно, что юная девушка, чья единственная вина состояла в том, что она вышла замуж за неверного и ветреного короля, стала пленницей, ею воспользуются хищные политиканы ради получения собственной выгоды, а фракция королевы Берлауды посчитает предательницей. Возможно, она уже никогда не увидит дневного света, и я, как человек, который еще недавно находился в плену, испытываю к ней искреннее сочувствие, а еще больше жалею ребенка в ее утробе, если он, конечно, существует, поскольку не вызывает сомнений, что он станет жертвой либо одной стороны, либо другой…»

Я добрался до конца страницы, остановился, чтобы прочитать написанное, и пришел к выводу, что избрал слишком дерзкий тон. Мнение, приемлемое для высказывания вслух во время обеда или частной беседы, могло оказаться фатальным, если появлялось на листе бумаги. Страна находилась в состоянии войны, вокруг не только формировались армии, но имелось множество информаторов и шпионов. В королевстве существовали частные компании, которые доставляли почту, но не вызывало сомнений, что правительство вскрывало любые письма всякий раз, когда у него возникало такое желание. Как поступит один из приверженцев королевы Берлауды, прочитав слова о графине Колдуотер и ее амбициях? Или о моих симпатиях к несчастной королеве Лорел и ее нерожденному младенцу?

Любое проявление сочувствия, вероятно, можно будет истолковать как измену, не так ли?

«Мне следует, – подумал я, – разорвать написанное». И я уже собрался так поступить, но в последний момент меня охватили сомнения. «Быть может, – подумал я, – мне следует отыскать надежного человека и поручить ему доставку моего письма в Этельбайт или хотя бы в Ньютон-Линн».

Но корабли будут оставаться в гавани до тех пор, пока корсары не уйдут подальше от Этельбайта, и на данный момент не было никаких оснований считать, что они убрались восвояси.

Я спрятал письмо и посмотрел на два других, написанных ранее: одно к вдове Гриббинса, где сообщил об убийстве ее мужа и советовал, чтобы она ни в коем случае не соглашалась выплачивать выкуп. А другое – отцу лорда Уттербака, графу Венлоку. Венлок не присутствовал на коронации, но не потому, что решил поддержать Клейборна, просто королева отправила его на Север, к лорду-наместнику Блэксайкса, чтобы собрать там армию для войны с бастардом Клейборном.

Я написал Венлоку об обстоятельствах пленения Уттербака, высоким стилем рассказал о храбром поведении его сына перед лицом злобного грабителя сэра Бэзила и очень коротко о собственном побеге. Я также сообщил, что у меня находится кольцо с печатью лорда Уттербака, попавшее в рюкзак вместе с остальными его кольцами и самоцветами, но я заметил это только три дня назад, когда оставлял их на хранение в Гильдии мясников. Я прибавил, что собираюсь их держать там до тех пор, пока его светлость не скажет, что с ними делать.

Кроме того, ко мне в рюкзак попали кольца маркиза Стейна и его сторонников, но они меня волновали гораздо меньше. Позднее я спрошу у герцога, куда можно написать маркизу.

Эти письма, подумал я, можно спокойно отсылать. Впрочем, согласится ли кто-нибудь доставить письмо в осажденный Этельбайт, я не знал.

Я сложил письмо Кевину и спрятал его в камзоле. Потом надписал адреса на двух других.

Их я взял с собой и стал спускаться по лестнице, когда паж сообщил мне, что меня ждут к обеду.

Глава 11

Я вошел в большой зал, ступая по скрипучему, выложенному елочкой паркетному полу, и обнаружил, что количество гостей герцога заметно сократилось: их осталось всего несколько, и все они занимали места в верхней части стола – герцог, герцогиня, строитель по имени Рансом, драматург и актер Блэквелл и безмятежный аббат Амвросий, обладатель седой бороды и одежды из мягкой небеленой шерсти – его представили как философа Транстеррена, служившего у покойного короля. Тонзура, выбритая на макушке, делала голову аббата похожей на яйцо. Все вместе они составляли причудливую компанию, однако именно так выглядел ближний круг герцога, прибывшего на коронацию.

Оркестр исполнял тихую, приятную мелодию.

Огромный зал украшали колонны из зеленого камня, они же поддерживали сводчатый потолок с изображениями мифологических сцен: розовокожие боги и богини пировали среди облаков. Между колоннами стояли статуи девушек, державших подносы с фруктами или мехи с вином, пол был выложен наборным паркетом из твердых сортов древесины, ряд расположенных под потолком окон наполнял зал светом. Под окнами шел фриз, где гербы с монетой Раундсилвера чередовались с фантастическими рыбами и животными, образовавшими круг и похожими на весело танцевавших демонов, а под фризом стены покрывали гобелены со сценами из прошлого предков Раундсилвера, командовавших армиями или эффектно умиравших на поле брани – складывалось впечатление, что война забрала немалое число родных герцога.

Несколько дней, проведенных во дворце герцога, позволили мне уделить некоторое время изучению разных чудес. Я изо всех сил старался не выглядеть как объятый благоговением сельский житель – ну а если и производил такое впечатление, то все, с кем я общался, были слишком хорошо воспитаны, чтобы сообщить мне об этом.

– Я уже нашел квартиру, ваша светлость, – сказал я герцогу, усаживаясь. – С вашего разрешения я перееду завтра и перестану обременять своим присутствием вашего управляющего.

– Только сообщи ему, где ты остановился, – ответил Раундсилвер. – Ведь тебе предстоит давать при дворе показания о трагедии Этельбайта уже завтра: мне удалось договориться о встрече с канцлером, поэтому тебе стоит отложить переезд на один день.

Я с удовольствием согласился воспользоваться гостеприимством герцога еще на один день, о чем весьма охотно ему