– Чего у тебя с рукой? – и голос у Ксюши совершенно обычный. Саша не заметила, как тискает свою обожжённую руку. – Всё-таки в чади обожглась, да? Надо промыть, распухнет.

Учит ещё! Саша и без чужих знала, что надо промывать ожог чадью. И не дай бог сухая плесень попадёт тебе в глаз! До смерти будешь ходить ослепшей... Но давать руку Ксюше всё-таки как-то боязно.

– Ну, чего ты? На мне ведь только костюм, чтобы в споры и в ложку как ты не вляпаться! – засмеялась Серебряна и сняла перчатки. Саше стало обидно. – Но ничего, ложных грибов рядом нет. Токсичность в порядке – я проверила.

– Конечно нет! Стали бы мы воду брать возле ложки! – вздёрнулась Саша.

– Вода! – вспомнила Ксюша и сбросила с плеч рюкзак, вынула пластиковую бутылку. – Давай сюда руку. Жжётся, наверное.

Саша сунула ей свою загрубелую пятерню. Вот какая у неё рука! Смуглая, вся в чёрных точках от старой чади, и мозолистая, с обломанными ногтями, как у звероловов!.. Но стоило этой грабле попасть в нежную белую ладонь Ксюши, как Саша смутилась. Кто же тут Чудовище?

Ксюша быстро свинтила крышку с бутылки и, совсем не жалея, полила Сашину руку чистой водой. Саша с замиранием сердца следила за тем, как хрустальная струйка плещется в мусор.

– Почему ты назвала меня Серебряной? Из-за костюма, да? – приворковывала Ксюша, пока мыла руку.

– Ну а из-за чего ещё?.. Нет, ты ведь ещё детей мелких таскаешь, души воруешь и кровь людей пьёшь!

– Чего-чего?.. Ну ты и горазда! – расплылась в улыбке Ксюша. Но по глазам видно, как ей интересно, что в городе про неё говорят, и понравилось, что Саша сказала. – Не поверишь, но ты первая, с кем я снаружи заговорила… не будь ты девчонкой, шлем бы я, наверное, не сняла. Вас кутышей не разберёшь, вы ведь все одинаковые, мужчину от женщины не отличить. Вот ты, например, почему без платка?

Саша схватилась за волосы. Она её кем считает?!

– Я?! Да я потеряла, просто, нечаянно, да и бандит этот… он с меня содрал, гнида! вот ты-то тут чего одна шаришься? – скорее сбила её с мысли Саша.

– Я всегда одна, гуляю по городу.

– В смысле одна? Совсем-совсем одна, без семьи? – Саша и представить себе не могла, как можно жить без мамы, без ловчих, без старого Захара? Даже бандиты не шлялись по одиночке, ходили бригадами, ломти и те сбиваются в шайки, чтобы грабить удобнее.

– Я так привыкла, – пожала плечами Ксюша. Говорить про своё одиночество ей, видно, совсем не хотелось.

Она закончила промывать руку, вытащила из рюкзака пакет с красным крестом и надорвала его. Руку Саши Ксюша обмотала белоснежной сетчатой тряпочкой, такой мягкой, как будто вторая кожа.

Вода, костюм, чистая повязка – всё это вещи из старовременья. Только в одном месте города можно добыть такое, но в это место под страхом смерти не суются даже бандиты.

– Ты голодная? – спросила Ксюша. Ничего себе вопросики, разве можно быть не голодной?! Саша яростно закивала, и Ксюша вынула из рюкзака ворох серебряных плиток, брусочков и банок, затем подумала секунду, и выгребла всё остальное.

– На, держи. Внутри галеты, повидло и шоколад, ещё шпик… ну, он не очень вкусный, зато сразу наешься. Открой, что-нибудь, только попробуй!

Ксюша показала, как открывать, и подала Саше распечатанную шоколадную плитку. Саша осторожно лизнула. Сладко… Ой, как сладко! Она вцепилась зубами в плитку. Как вообще язык может чувствовать такой вкус? Сладко и горько… нет, сладко! И горько, и сладко! Челюсти свело от слюны. Она слопала шоколад в два присеста. Настала очередь других упаковок. Пальцы не слишком-то хорошо открывали пакеты, тем более одна рука перевязанная, так что в ход пошли зубы. Что в пакетах, банках и пачках – Саша не знала, потому пару раз облилась вкусными жидкостями, пусть старалась не уронить на землю ни одного куска, или скорее поднимала их, обдувала и засовывала в рот.

Но как бы ни было вкусно, всю еду есть нельзя! В Котле ждут мама, Захар, Юрка и Костик… Ой! Как там Юрка с Костиком добежали?!

Саша опомнилась и торопливо начала распихивать еду за обмотки, за пазуху и по карманам.

– Ты всё? – забеспокоилась Ксюша.

– Угу. Мне надо туда… домой, – пробубнила липкими губами Саша.

– Ой! Еду туда не таскай! Съешь сама или спрячь! Не рассказывай только, что меня видела!

Саша думала спросить: «чего так?», но просто кивнула. Сытой ни о чём не хотелось расспрашивать, хотелось поскорее уйти от Серебряны.

– Шоколадки съешь побыстрее, без хронобоксов они быстро тают.

– Угу!

– Консервы долго хранятся, можешь их спрятать или даже зарыть.

– А… где шоколад, где консервы?.. – ощупала Ксюша набитые и хрустящие упаковками карманы.

– Чудная ты! На них же написано!

– Ага… – грустно буркнула Саша.

– Ты что, не умеешь читать?

Саша мотнула головой. Зачем это ей? Если бы в Котле завелась книга, то её сразу бы перевели на растопку, а на крысах с грибами ничего не написано. Так что да, читать она не умела.

– Ого… шоколадки, это там, где буква на вилку похожая. Вот, смотри… – показала Ксюша разорванную упаковку. – Консервы в банках… хотя, знаешь… – Ксюша подобрала и протянула кубик с крупными буквами. – Может тебе в Котле кто-нибудь объяснит?

Саша запихнула новый подарок за пазуху и поглядела на подпалённое тело бандита.

– Давай его обчистим?

– Зачем это? – оторопела Ксюша.

– Сапоги ещё добрые. Помоги стянуть!

Но Серебряна замотала головой и ни в какую не согласилась ей помогать, а самой Саше, сверху до низу набитой разной вкуснятиной, неудобно обыскивать труп. Странная всё-таки эта Ксюшка: одёжа хорошая не волнует, рюкзак по горлышко жрачкой забит, в город таскается за барахлом, какое только малышне интересно, воду чистую на землю хлещет. Нет, на Чура она совсем не похожа, разве что шлемом. Чур был строгий и жадный, так Вира рассказывал, а эта чистенькая чего?.. Больно сыто живёт! У неё в рюкзаке ещё так, мелочёвка, остальные запасы в Центре припрятаны! Весь рюкзак высыпать ей – всё равно что Саше отварным стопельником поделиться.

– Слушай, а ты ещё придёшь? – потопталась