— А ты уже с кем-то это делала?

— Нет. — сразу отвечает Медная. — Но прежде чем принимать от кого-то кольцо, я точно устрою тест-драйв, чтобы потом не превращаться в госпожу-недотрах. — она придвигается чуть ближе ко мне, — Разве можно становиться чьей-то невестой, не занявшись с ним до этого сексом? Это же прошлый век, Серебряник. А вдруг весь талант Зимнего ушел в режиссёрскую стезю, Сева, а в постели он дуб дубом? Вдруг ты еще легко отделалась?

— Дарьяна. — я закрываю ладонями лицо, пытаясь сдержать смех.

Я многое ей сегодня рассказала, но о том, что проделывали со мной руки и губы бывшего жениха не расскажу ни одной душе даже под пытками. Это чересчур личное. Тайное. То, что крайне тяжело забыть. То, что заставляет тело глупо трепетать при малейшем воспоминании. И то, за что я жестоко корю себя каждый раз, но никак не могу стереть из груди.

— Ну, а что? — продолжает смешить Медная, — Только представь, как бы тебе было обидно. Потому, я считаю, что про такое лучше сразу узнавать. На берегу.

— Это уже не имеет никакого значения. — тихо отвечаю я и предпринимаю новую попытку сменить тему разговора, — А как ты считаешь, зачем меня забрала Констанция? Я вначале подумала, что это папа её послал, но он даже не знал.

— Может, она просто переживала за тебя?

— Переживала? Она? За меня? Скажешь тоже …

— А что? Она, кстати, очень приятная женщина. И не лицемерная, как многие другие богачки поменьше разливом.

— Ей просто удалось одурачить тебя, как и папу. — с обидой шепчу я.

Мне казалось, что Медная хорошо разбирается в людях, но, видимо, Конни может очаровать любого.

— Серебряник, я кое-что тебе скажу, но без обид, ладно? Я считаю, что, если мы хотим быть нормальными подругами, а не клубом змей-подхалимщиц, то нам следует быть откровенными друг с другом. Ты со мной согласна? Иначе — это никакая не дружба.

— Да, конечно. Говори.

— На самом деле, мне показалось, что это ты пренебрежительно относишься к своей мачехе. Да, я знаю, ты можешь сказать, что я видела вас первый раз в жизни и со стороны мне всего не понять. Но если она смотрит на тебя с теплом, то ты на нее — как на пустое место.

— Ничего подобного. Я с ней всегда вежлива и…

— Вот и я о том же! Ты рядом с ней жутко меняешься. Держишься чересчур вежливо и отстраненно. Ты даже ушла на кухню, когда мы с ней общались. А она, кстати, спрашивала у меня про тебя…

— Что? — я чуть не давлю воздухом.

— Да нет, ничего такого. Вроде как невзначай уточняла, все ли у тебя хорошо. Как давно мы общаемся, как время проводим и всякое такое.

— Это все её маски. Ты просто плохо знаешь Констанцию.

Нам приходится прекратить разговор, так как в комнату входит Елизавета Карловна с большим подносом в руках. На нем две чашки чая и две огромные тарелки, на каждой из которых по три кусочка тортика.

Когда мы с Медной заканчиваем чаевничать, то переходим к третьему, волнующему меня пункту.

Глава 38

— Надеюсь, вы хорошо провели время в гостях у своей подруги Северина Вячеславовна? — улыбаясь, спрашивает Николай.

— Да, Николай, спасибо. — отвечаю я, пристегивая ремень безопасности и тщательно скрывая бурю эмоций, которая царит в душе.

— Замечательно. Я очень рад это слышать. Тогда едем домой или вы хотите ещё куда-нибудь заехать по пути?

— Нет, больше никуда, давайте вернемся домой.

— Хорошо.

Машина плавно трогается с места. Поворачиваю голову вправо и всю дорогу неотрывно смотрю в окно. Со стороны может показаться, будто мое внимание приковано к местности, мелькающей за стеклом. Тогда как на самом деле я прокручиваю в голове то, что узнала от Дарьяны. Мысли хаотично крутятся, вопросы множатся, им нет ни конца, ни края. А попытка поймать за хвост хотя бы один ответ заканчивается мучительным ничем.

Некая головоломка рассыпана на части. Они взмывают вокруг, то и дело толкают. Ударяют то в бок, то в грудь, то в плечо, но мне не удается ухватится ни за одну из них. Не удается поймать необходимые элементы, соединить их вместе и получить долгожданное понимание.

— Как ты считаешь, Лева с Кузнецовым могли быть знакомы? — спросила я подругу, когда ее мама, оставила между нами огромный поднос и вышла из комнаты.

Медная на минуту задумалась. Затем отправила в рот большой кусочек тортика и, убрав языком остатки крема с верхней губы, сказала:

— Хммм, в нашем грешном мире все может быть. Но я склоняюсь к тому, что в случае этих двоих ответ — нет. Сама посуди, они вертятся в крайне разных тусовках. Твой золотопасечник, насколько я поняла, даже не моргает в сторону недрагоценных. Ему золотая сетчатка не позволяет. Так что, вчера в нем, скорее всего, взыграла элементарная ревность. Ведь ты смылась сразу после поцелуя. И вроде как пошла в туалет, а по итогу он застукал тебя выходящей из приват-комнаты с другим парнем, — она прыснула и закрыла ладонью рот. Ее очень радовал сей эпизод моей истории, — Хотела бы я увидеть в ту минуту лицо кошака. У него, наверное, закипела металлическая кровь и золотые зубы посыпались. А из глаз метнулись искры ярости.

— Почему? Я же сразу все объяснила Леве. Кузнецов мой однокурсник.

— Серебряник, это не имеет никакого значения. Ни одному парню такое бы не понравилось. Вот он и отвел Кузнеца в сторону, чтобы снабдить своей драгоценной рекомендацией держаться от тебя как можно дальше, чтобы не заполучить на свою недрагоценную задницу проблем. Хотя я готова поспорить, что ему слова Золотого и его угрозы до лампочки. Говорят, пару лет назад в его семье случилась какая-то трагедия и после этого он съехал от своих родителей и поселился в Теневом квартале.

— Илья живет в Теневом районе? — ошарашено выдохнула я. Насколько я знала, там обитали не самые благочестивые жители города. — А ты уверена?

— Н-нет. Лилька, девчонка из моей группы тащится по Кузнецу. Она к нему пыталась как-то подкатить, но он ей напрямик сказал, что ей проще замутить групповуху