– Идти можешь? – хриплым и немного неприятным голосом спросил он Антона.

– Могу, но… – Антон не успел договорить. Незнакомец исчез. Растворился в тени. А за спиной Антона зазвенело разбитое пулей окно. Стекло посыпалось во двор, завыла чья-то машина… у дверей квартиры, присев на одно колено, застыл Мертвый. Он подождал конца боя, чтобы попытаться застать нападавшего врасплох. Мертвый быстро перекатился влево и только благодаря этому избежал гибели – мужик в шарфе появился прямо там, где мгновение назад был Мертвый, и всадил, кажется, всю обойму перед входом в квартиру. Антон успел крикнуть:

– Сзади!

Мужик в шарфе снова исчез, и под градом пуль Мертвого свалилась на пол вешалка с верхней одеждой, зазвенело настенное зеркало, тысячью осколков засыпало прихожую. Свет фонаря заплясал во фрагментах зеркала, наполнив всю прихожую ярким светом. Защитник Антона отступал в глубь квартиры. Мертвый, пригнувшись, перебегал с места на место, не прекращая огонь, и мужик в шарфе никак не мог в него попасть, вынужденно отступая все ближе и ближе к Антону, который снова вжался в стену под разбитым окном. Несмотря на то что он не был прикован к батарее, он не двигался с места, не понимая, куда ему бежать и где спрятаться. В пустой квартире даже укрыться было негде. Вдруг мужик в шарфе снова исчез и потом возник на подоконнике прямо над Антоном. Он схватил его за шкирку и вытолкнул в разбитое окно.

У Антона захватило дух, он почувствовал, что падает, увидел двор дома – засыпанную осколками машину, припаркованные у подъезда три черных джипа с тонированными стеклами, каких-то людей, вышедших из соседних подъездов на шум перестрелки и замерших в ужасе… Все это стремительно приближалось к Антону, и он понял, что сейчас умрет, сейчас стукнется лицом в крышу машины внизу, проломит ее, зальет кровью все вокруг…

Сильная рука, на секунду отпустившая Антона, схватила его снова. С изумлением он понял, что мужик в шарфе стоит прямо на стене и держит его на вытянутой руке. Крепко сжимая ворот его рубашки в руке, он бежал по стене вниз.

Не переставая стрелять, Мертвый бежал к окну. Он надеялся, что оставленные им внизу люди выполнят приказ, ничего не забудут и не растеряются. На счету была каждая секунда.

Степа не раздумывал: теперь было важно не победить, а спасти парня. Как только они добегут до земли, станет легче: внизу есть где укрыться, есть где спрятаться, можно уйти переулками от преследования. Главное – добежать до земли. Он видел, что внизу у джипов еще остались люди Мертвого, и видел, как они поднимают оружие, направляя свои автоматы на него. Но одну деталь он все-таки упустил. Раздался громкий механический щелчок, и с крыши одного из джипов по нему ударил луч прожектора.

Мертвый не собирался рисковать и, уходя наверх, отдал очень четкий приказ: смотри на окна моей квартиры, и если хоть кто-нибудь попытается оттуда сбежать, то… да, я знаю, звучит странно, но твое дело слушать и выполнять… если кто-нибудь попытается оттуда сбежать, ты включаешь прожектор и направляешь прямо на них.

Прожектор, какой обычно используют на концертах или вечеринках, был прочно закреплен на рейлингах на крыше машины, и его безжалостный луч ударил прямо в Степу и Антона, озарив их невыносимо ярким белым светом.

Степа не мог даже шевельнуться. Он завис в воздухе, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Никогда еще он не чувствовал себя так беспомощно. Свет не только полностью парализовал его, он обжигал, и все мертвое Степино тело горело невыносимой болью. В отличие от Степана, на Антона свет, по понятным причинам, никак не подействовал, и он болтался как белье на веревочке и орал. В конце концов, когда ты висишь в воздухе на уровне седьмого этажа, сложно сохранять спокойствие.

Мертвый остановился, бежать дальше не имело никакого смысла. Он спокойно подошел к окну и выглянул наружу. Несмотря на то что он сам предусмотрел такое развитие событий и сам отдал приказ, он все равно с трудом верил своим глазам: в воздухе над землей в ослепительном луче прожектора висел человек, мертвой хваткой державший на вытянутой руке Антона. Мальчик кричал и размахивал руками, и Мертвому стало его жаль. Что бы ни произошло за последние несколько дней, Антон не был ни в чем виноват. Единственной его виной было мальчишеское желание похвастаться перед любимой девушкой, что, конечно, было ошибкой. Но он не заслужил всего случившегося потом. В этом Мертвый был полностью уверен, и в очередной раз он напомнил себе выяснить, что за дневник отчаянно стережет его работодатель. Мертвый по пояс высунулся из разбитого окна, чтобы получше рассмотреть фантастическую картину внизу.

Впервые у него появилась возможность как следует разглядеть странное существо, назвать его человеком Мертвый почему-то не мог, которое помешало ему убить Лизу. Он оглядел его поношенную одежду, остановился взглядом на кончиках шарфа, развевающихся на ветру. Сверху он не мог увидеть лица существа, зато хорошо видел болтающийся на ремне, перекинутом через плечо, укороченный автомат Калашникова с подствольным гранатометом. Он поднял глаза чуть выше и с удивлением заметил, что на спине у существа в причудливых ножнах торчала… сабля? Мачете? Мертвый ничего не знал про средневековое холодное оружие, но однажды видел картинку, на которой пираты брали на абордаж торговое судно, и на картинке у них были как раз такие широкие и немного искривленные сабли. Занятная деталь, Мертвому будет любопытно потом спросить у существа, что это за оружие и откуда он его взял. А он непременно спросит, Мертвый даже причмокнул, предвкушая долгий разговор с будущим пленником. Он перевел взгляд на Антона и открыл рот от изумления…

Антон висел и орал. События последних пяти минут еще до конца не уложились у него в голове в какую-то понятную картинку, и он просто реагировал на ситуацию: он висит в воздухе над суровым московским асфальтом, и перспектив спастись у него нет никаких. А раз так, говорило Антону сознание, значит, можно и поорать. Краем глаза он видел Мертвого, высунувшегося из окна своей квартиры. От ветра глаза Антона начали слезиться, и он, повернув голову, посмотрел на своего «спасителя». Странный мужчина выглядел так, будто сквозь его тело пропустили электрический ток: он неестественно изогнулся, и все его лицо, точнее, живая его половина, было исполнено неподдельного страдания. Антону показалось, что краешком рта мужик пытается что-то ему сказать, но что? Ветер и крики снизу заглушали слова, а Антон прислушивался изо всех сил.