восторг. Внезапно Вэйвэй охватывает жгучая зависть к нему. Ей тоже хочется так изумляться. Тоже хочется получить великий дар, который Генри Грей принял с такой легкостью. Но вместе с завистью приходит ужасающее непонимание. Оно могло бы полностью поглотить ее, но тут чудовище поворачивается к поезду, а затем снова возвращается к насекомым, как будто сочтя людей обыденной, недостаточно изысканной пищей. Вэйвэй обхватывает себя руками и чувствует острый край веерного лишайника, его странно гладкую поверхность, густо-голубую и изумрудно-зеленую. Цветов Елены.

– Оно появилось из леса, когда вы уже подходили, – говорит Алексей.

Лицо у него бледное, с нездоровым блеском.

Капитан подходит к переговорному устройству и что-то властно произносит в бронзовый раструб. Через мгновение раздается рокот паровоза – должно быть, кочегары все это время дежурили у машины. Чудовище поворачивает голову к поезду, над которым поднимается дым. Оно открывает пасть еще шире, словно пробуя незнакомые запахи.

– Вперед! – говорит капитан в рупор.

Экспресс со скрипом дергается, набирает скорость, и чудовище с ревом поднимает голову, и Вэйвэй уверена, что оно сейчас обрушится прямо на нее. Брызги воды летят в окна, березы прижимаются друг к другу, пряча за собой когти и чешую монстра.

– Оно гонится за нами?

Команда и пассажиры в напряжении, все до единого ждут, что поезд вот-вот затрещит под тяжестью гигантских челюстей, под сокрушительным ударом толстого чешуйчатого хвоста. Но состав беспрепятственно прорезает воду, а Вэйвэй все никак не может оторвать взгляд от окна – ждет, когда мелькнут темные волосы или грязное голубое платье.

Последствия

– Знаете, я слышал, что капитану конец. – Гийом говорит тихо, но в его голосе азарт человека, изголодавшегося по сплетням.

– Да уж, ведь допустила такое, – вторит ему Ву Джиньлу. – Столько дифирамбов самому прочному поезду в мире et cetera[5], а Грей все же ухитрился выбраться наружу. Выходит, не так уж здесь и безопасно.

– Гордыня всегда предшествует падению, – удовлетворенно бормочет Галина Ивановна.

Близится вечер. В поезде восстановился прежний ритм – обед подали на изящном фарфоре, вино наливали стюарды в девственно белых перчатках. Новость о снятии ограничений на воду подняла настроение пассажиров, но Мария заметила, что суп у многих остался недоеденным. Она опускает ложку в тарелку и вдруг видит на поверхности масляный отблеск непонятного цвета.

– Кто-нибудь видел нашего бесстрашного беглеца? – интересуется графиня.

– Я слышал, он под наблюдением врача, – отвечает Ву. – На карантине. Похоже, он снял шлем и едва не утонул в болоте.

Галина Ивановна вздрагивает:

– Но как определили, что он… не заразился?

– Полагаю, скоро это станет ясно; все необходимые меры приняты, – говорит Ву.

– Ох уж эти англичане, – вздыхает Гийом. – Я уверен, что он ничего не подцепил, с ними всегда так. В ужасном климате у них вырабатывается иммунитет.

– А ведь девчонка тоже выходила наружу, – замечает Ву Джиньлу. – Та сиротка. Пошла спасать Грея, даже не подумав о собственной безопасности, как я слышал. Настоящая героиня.

– Говорят, у Грея случилось какое-то расстройство, он не помнит, как туда попал и что там делал, – с упоением добавляет графиня.

– Бедняга, – говорит Гийом. – Рассказывают, будто бы мозг у некоторых людей просто не способен выдержать в подобных ситуациях.

Он явно доволен, что его мозг создан из более прочного материала.

– А это существо, вы его видели? – спрашивает графиня. – Каждый раз, выглядывая в окно, я невольно жду, что оно опять появится.

Однако ее вопрос повисает в неуютной тишине.

«Они не хотят вспоминать, – догадывается Мария. – Не хотят думать об острых зубах и мощных челюстях. Проще обсуждать Генри Грея и человеческую слабость».

– Если капитана накажут за нарушение, как тогда поступить с доктором Греем? – беспокоится Галина Ивановна. – Он что, просто вернется к нам после карантина? А мы должны будем общаться с ним, как будто ничего особенного не произошло?

– Полагаю, именно этого и хотели бы наши двое джентльменов из компании, – говорит графиня. – Похоже, Транссибирская компания высоко ценит способность забывать.

Джентльмены из компании не явились к обеду. Мария представляет, как они сидят в своем купе, сменив озадаченность на злость при виде следов, оставленных незваным гостем, любопытным и неосторожным грабителем. Она воображает, как они считают и пересчитывают, пытаются понять, что пропало.

– Прошу извинить, но я, пожалуй, сегодня вернусь к себе чуть раньше, – говорит она, откладывая салфетку и поднимаясь из-за стола.

Она больше не в силах слушать беспокойную болтовню пассажиров первого класса.

Она ничего не забыла? Аппетит покинул ее, вино оставляет горький привкус на языке.

Джентльмены встают следом за ней.

– Но потом вы вернетесь к нам, правда же? Нам нужен четвертый игрок для бриджа.

Судя по тону Анны Михайловны, это не столько вопрос, сколько приказ.

Пока Мария подыскивает уклончивый ответ, дверь вагона открывается и входят Вороны в обычных своих сюртуках, с обычным непроницаемым выражением лица.

– Да, конечно, я с радостью приму участие в игре, – говорит она.

Пронзительные взгляды консультантов компании обращаются к ней. Мария направляется к выходу, но Вороны преграждают дорогу.

– Мы надеемся, что недавние события не слишком встревожили вас, – заявляет русский. – Как вам известно, безопасность и благополучие пассажиров имеет для нас важнейшее значение.

Оба оглядываются, желая убедиться, что остальные пассажиры их слушают.

– Можем заверить вас, что сегодняшняя научная экспедиция проходила под строжайшим контролем и добытые доктором Греем сведения послужат лучшему пониманию Запустенья, что, в свою очередь, сделает наши путешествия еще более удобными для пассажиров.

Мария вдруг осознает, что смотрит на Воронов с открытым ртом, и плотно сжимает губы. Она оборачивается к сидящим за столом и видит, как хмурится графиня.

Лицо Гийома будто озаряется.

– Значит, все было спланировано? В таком случае жаль, что Грей не предупредил нас заранее, чтобы избавить от ненужного беспокойства за него.

Мария догадывается, что на самом деле никто не беспокоился за Грея. Но на лицах Воронов появляются фальшивые виноватые улыбки.

– Доктор Грей настоял на том, чтобы никто не знал о предстоящей экспедиции. Уверен, вам всем хорошо известно, насколько деликатен этот джентльмен. Вот почему он не хотел огласки и ненужных волнений.

Графиня приподнимает брови, другие пассажиры обмениваются недоверчивыми взглядами, но никто не произносит ни слова. И только Галина Ивановна благостно заявляет:

– Раз так, мы все должны выразить восхищение его преданностью работе.

Некоторые пассажиры одобрительно кивают.

«Это похоже на чары», – думает Мария.

Слова превращаются в реальность. «Я сказал, значит так и было». Даже если шито белыми нитками. Неужели никто не спросит, почему назад Грея привела Вэйвэй, если все было тщательно распланировано? Верят ли своему объяснению сами джентльмены из компании, убеждены ли они в том, что любая сказанная ими ложь становится правдой? Может, в этом и заключается сила компании? Да как они смеют? Слова возмущения рвутся наружу, царапая горло. «Лжецы!» Как ловко они прячутся за своими опрятными черными сюртуками, за успокоительными речами! Ей хочется содрать с них этот лоск и показать скрытую внутри гниль.