– Уже нет.

В голове Джейд проносятся разные мысли: Грейсон Браст воет на луну, морда окровавлена, острые пальцы того и гляди что-нибудь разорвут…

– Погоди. – Она откидывается на спинку сиденья. – Ты же сказал, что, когда вы пришли его в тот вечер навестить, он ползал на четвереньках?

– В тот вечер, да, – соглашается Стрелковые Очки. – В марте. А концы отдал в апреле.

– От чего он умер?

Стрелковые Очки пожимает плечами – теперь-то какая разница?

Наверное, он прав.

– Восемьсот баксов, – повторяет Стрелковые Очки. – Мы его продали за вонючих восемьсот баксов на брата.

– Что сказал Дикон Сэмюэлс?

– Насчет Грейсона?

– Насчет всего.

Он кривится.

– Велел ничего не говорить тому, другому.

– Тео Мондрагону.

– Да, потому что это был фундамент для его дома, – поясняет Стрелковые Очки таким тоном, словно это само собой разумеется. – Мистер Сэмюэлс сказал, что у каждого дома – своя история. Только знать ее целиком ни к чему. Меньше знаешь – крепче спишь.

– А что стало с пещерой?

Стрелковые Очки снова включает парковочные огни, и ограждение из проволочной ромбовидной сетки перед ними омывается бледно-желтым светом.

– Техника для фундамента там уже была, заливать собирались через пару дней. И тут особых сложностей не возникло. Мы просто… – Он показывает, как в трещину в земле направляет серую жесткую трубку, и через нее ползет цемент. Точно так же Грейсон Браст, должно быть, орудовал воздуходувкой, только теперь из нее шел не воздух, а цемент.

– Вы ее залили? – спрашивает Джейд.

– Если есть полость, ее обязательно нужно залить.

– Может, это он, – размышляет Джейд.

– Грейсон? – удивляется Стрелковые Очки. – Я же сказал, он…

– Знаю, умер.

Джейд умалчивает о Тео. Незачем все валить в одну кучу. Тео облапошили, поставили его дом на хлипком фундаменте. Значит, ему есть за что сводить счеты с Диконом Сэмюэлсом. Да, Грейсон Браст – это прекрасное имя для слэшера. Но и Тео Мондрагон ничуть не хуже. Если это он, тогда в сюжете возникает дополнительная фишка, человек-страшилище оказывается отцом последней девушки – классный ход для мистического слэшера, никакая сверхъестественная хрень из Золотого Века не требуется.

Не сказать, что это полный супер, даже дурно попахивает, зато все концы сходятся. Тем более что Джейд сразу заподозрила: с Тео Мондрагоном дело нечисто. И вовсе это не бред! Он не станет первым чернокожим слэшером – до него были и Кэндимен, и Джимми Боунс, и Мачете Джо, – но всех их переплюнет.

– Ты там дышишь? – спрашивает Стрелковые Очки со своего конца машины, до которого сейчас не меньше четырнадцати миль. У Джейд и правда перехватило дыхание. За последние два дня она совсем истомилась – Лета отказалась брать на себя роль последней девушки. И что теперь делать? Зато этот поворот сюжета все меняет!

До субботы осталось три дня, значит, у нее один день на сбор разведданных, день на то, чтобы прокрасться в Терра Нову и выяснить, чем занимается Тео Мондрагон, точит ли лезвие, и еще день на то, чтобы это лезвие предъявить Лете.

Она снова в деле – это так круто!

Конечно, Джейд скисла, когда ей запретили появляться на большой вечеринке на озере, даже чувствовала себя предательницей – как слэшеры справятся без нее? Оказывается, на то была причина – теперь она, по указанию свыше, задействована в реальном слэшере. Пусть не в главной роли, но и не статистка. Где-то в серединке – самое подходящее для нее место. Сколько слэшеров она пересмотрела, сколько написала домашних работ, которые сама себе и задавала – но всегда видела лишь то, что лежит на поверхности, что открыто для всех, последняя версия. А теперь она обшарит потаенные уголки, нащупает нить, что связывает сюжет воедино. Заберется в самое нутро, в истинную терра нову!

– Пересмотреть несколько фильмов, кое-что записать, – говорит она поставленным голосом проповедника.

– Все нормально? – спрашивает Стрелковые Очки.

Тот вопрос он задал ей в прошлый раз, перед тем как она слиняла. Сейчас Джейд снова держится за дверную ручку.

– Я это сделала не потому, что хотела умереть. – Бугорок шрама на левом запястье практически светится под рукавом ее комбинезона. Они смотрят на призрачную версию друг друга в лобовом стекле. Дунь – и исчезнут. – Мне хотелось попасть в кино, стать его частью. В какой день это случилось, не помнишь?

– В пятницу, мы как раз не работали.

– Когда именно?

– В марте?

– Число!

Стрелковые Очки щурится, роется в памяти и наконец достает волшебное зерно:

– Пятница, тринадцатое. Еще по радио об этом говорили.

Джейд коротко кивает:

– Джейсон Вурхиз должен был возникнуть у меня за спиной и перевезти через Хрустальное озеро. Сейчас все становится на свои места.

– Ты про старый лагерь?

Подбородком Стрелковые Очки указывает на водную гладь:

– Более или менее.

– Но в таких фильмах все умирают.

Он включает фары и озаряет озеро ослепительно белым светом.

– Сначала-то они живут. – Джейд толкает дверцу, собираясь исчезнуть в ночи. – Помни, что я тебе сказала: в субботу держись отсюда подальше, ясно?

– А ты?

Джейд поджимает губы и выходит из машины, готова хлопнуть дверцей и поставить точку – чем не идеальный жест, как в кино? Вместо этого она вздрагивает и оборачивается.

Это не Харди – после библиотеки она так и ждет, что шериф явится откуда ни возьмись, – а долгий бесконечный крик.

Кто-то кричит – не рядом, но достаточно близко.

Стрелковые Очки тоже вылезает из машины.

– Они крутят мою музыку, – говорит ему Джейд и, так и не хлопнув дверцей, со всех ног бежит к пирсу, и Стрелковые Очки в тяжелых рабочих ботинках топает следом. За аптекой она врезается в своего отца и Фарму, которые несутся наутек с выпученными глазами. У Фармы в руке бутылка пива, джинсы на отце мокрые… или он весь мокрый?

Они сбивают Джейд с ног, но отец не останавливается, и вот его уже нет.

– Кто это? – Стрелковые Очки протягивает ей руку, Джейд отводит ее в сторону, с отвращением вытирается и встает сама.

– Городские алкаши, – презрительно бросает она.

Стрелковые Очки тоже поворачивается, будто что-то можно увидеть – растворяться как дым индейцы умеют, – Джейд бежит дальше и оказывается у пирса одной из первых жителей Пруфрока. В окнах и на крылечках вдоль берега начинают вспыхивать огни. Тяжело дыша, Джейд опускается на колени и смотрит во все глаза, пытаясь понять, что произошло.

«Умиак» еще здесь, такой огромный, что даже не покачивается, и тут же раздается крик. Да, крик.

Это Лета, она уже не держит штурвал, а стоит у кормы большой белой яхты. Тиара пытается ее приобнять и оттащить от того, что находится под ними в воде, но Лета отпихивает ее, сейчас ей не до прикосновений. Она словно пытается свернуться калачиком, отгородиться от мира.

Джейд кивает – ей все понятно. В одной из работ для мистера Холмса она объясняла: последняя девушка поначалу сама невинность