любимая часть в любом слэшере. Уже все ясно, трупы появляются один за другим, кто-то решил: у него достойные причины, чтобы лишать людей жизни. Теперь надо понять, есть ли у мертвецов что-нибудь общее, где их тропинки могли пересечься. Дальше – отъехать в прошлое и разобраться, кто где был во время розыгрыша или несчастного случая. Кто вышел попудрить нос, договориться насчет лошади, позвонить?

Во всяком случае, до «Крика» вычислить слэшера можно было именно так. А потом… кто вышел из комнаты, чтобы напялить маску – Билли или Стю?

Но рядом был только Харди, стоявший возле скамейки Мелани. Докурил сигарету и протопал к останкам идиота, позволившего его дочери умереть.

Так это он?

Шериф не меньше других претендует на то, чтобы вернуть Стейси Грейвс. Насколько знает Джейд, кроме Кристин Джиллетт – его тетушки, – он единственный, кто реально видел Стейси Грейвс. Интересный поворот, как в «Незнакомце»: слэшер – сотрудник правоохранительных органов. Прямо как отец Нэнси в «Кошмаре на улице Вязов», который после линчевания Фредди испытывает страшное чувство вины перед законом, надевает помятую шляпу, усыпляет чем-то детей – пусть думают, что это им снится, – и идет наказывать жителей квартала за совершенное ими преступление.

А как Харди мог уделать Клейта Роджерса? Его глиссер был привязан к пирсу, значит, шериф запросто мог болтаться возле «Умиака», типа, что-нибудь забыл – да хоть зажигалку, чтобы выкурить последнюю сигарету, так? Если бы Лета или Тиара его окликнули, мол, зачем он их привязывает, сказал бы, понятия не имел, что на борту кто-то есть, просто не хотел, чтобы такую большую красивую лодку унесло течением. Но он не сказал бы им главного: если есть возможность разделаться с подросшим парнем, по чьей милости утонула твоя дочь, ты эту возможность непременно используешь, даже если ввязался во что-то посерьезнее.

Одним трупом больше, одним меньше – разница невелика, так?

Джейд кивает и говорит вслух, будто бросает пробный шар:

– Так.

Никто из спящих в гостиной не возражает. Значит, надо обмозговать эту идею. Может, курнуть напоследок, чтобы было не так одиноко?

Она достает из-под лампы полпачки сигарет, выходит на заднее крылечко, садится у открытой двери и выкуривает две сигареты подряд, потом – бог любит троицу – еще одну.

План такой: завтра тайком пробраться в Терра Нову. Вернее, уже сегодня. Давно перевалило за полночь, так? До того как кровавые обрубки Клейта Роджерса прибило к берегу озера Индиан, Джейд считала – за всем стоит Тео Мондрагон. Его и сейчас нельзя сбрасывать со счетов. Может, насчет Харди она и ошибается. И Тео Мондрагон, затаившись на «Умиаке», приготовил смертельную ловушку для кого-нибудь другого, к примеру, для Основателей, которых должен был отвезти, а Клейту просто не повезло, оказался поблизости. Харди ему не помешал, но это вовсе не значит, что ловушку подстроил он.

К тому же у Тео серьезный мотив – его дом, точнее, его крепость. Поскольку второе пришествие пока не ожидается, мотив очень важен. Мотив – самое главное. У Харди утонула дочь, поэтому он мог позволить Клейту Роджерсу погибнуть под винтами, но какой ему резон убивать Дикона Сэмюэлса? Этот орешек так просто не раскусишь.

Хотя шериф мог положить глаз на его клюшку для гольфа. Можно убить человека ради клюшки для гольфа? Джейд хочется сказать «нет», но… Джейсон из «Пятницы, 13-го» убил парня за то, что тот мусорил.

Если считать мотивом жадность, зависть и наживу, тогда в Пруфроке разворачивается «джалло», а вовсе не слэшер с местью. Впрочем, тут вам не Италия шестидесятых, поэтому надо искать другой мотив, более праведный, наверное.

И что дальше?

Значит, она еще не все разложила по полочкам, так?

Но пытаться-то надо.

Что еще ей остается?

Тогда план такой: немного поспать, потом добраться до Терра Новы в обход озера, может, остановиться и поглазеть на пятна, оставшиеся от Дикона Сэмюэлса за порхающей желтой лентой в Кровавом Лагере, и тогда она либо решит, что права и слэшер – Тео, либо, наоборот, вычеркнет его из списка подозреваемых. Очень просто, раз-два – и готово!

Джейд выпускает в ночь струйку прозрачного дыма, давит окурок ботинком и вспоминает еще одну работу, которую написала для мистера Холмса: почему последние девушки так часто падают, когда убегают? Да потому, что они словно птицы, которые хлопают крыльями, будто их ранили, – отгоняют хищников от гнезда.

Ту работу она не сдала. Написала до половины, сожгла и пепел смыла в унитаз, потому что на самом деле мамы так себя не ведут.

А как насчет Леты? Будет весь субботний вечер падать, чтобы отогнать слэшера от плавающего народа? В воде наверняка будет много детей. Ни в чем не повинных.

Джейд уже собирается на боковую, в последнюю секунду подхватывает сетчатую дверь, чтобы от стука не проснулись в гостиной, и вдруг замирает: с неба кувырком летит малюсенькая, жалкая, бутылочная ракета. Точнее – зажженная сигарета.

– Обязательно расскажу вашей жене, – с улыбкой сообщает Джейд мистеру Холмсу, а когда сигарета падает в высокую траву и отправляет вверх струйку дыма, Джейд подходит ближе и топчет окурок, возможно, спасая целый город. Так оно и работает, мысленно обращается она к Лете и оставляет мистера Холмса в небесах – пусть наживает рак легких и воюет с летучими мышами.

На кухне никого, в гостиной – сонное царство. Джейд проходит к себе в комнату, поставить какую-нибудь кассету и рухнуть под нее…

Блин! Неужели?

Все видеокассеты, одежда и плакаты собраны в две мусорные корзины и стоят прямо на кровати.

Джейд смотрит на них во все глаза, и наконец до нее доходит: отец узнал о ее прогулке по главной улице с Харди, как в «Перестрелке в О. К. Коррал».

– Но сюда я его не приводила! – восклицает Джейд, роется в куче кассет и выуживает «Перед самым рассветом». Она не потащит Лете целую сумку, как последнее напутствие, но одну кассету передаст. По хронологии следующим уроком в обучении будет, скорее всего, «Хэллоуин», если пропустить «Черное Рождество»… Хотя говорить о полном курсе уже не приходится. Скорее интенсив, вечерние занятия для подготовки к экзаменам. Если выбирать для Леты последнюю девушку, это будет не тот фильм, где героиня прячется в шкафу, не трогает нож убийцы, не тот, где в конце ее спасает какой-нибудь чувак с пистолетом. Нужен другой, где героиня заводится по полной, лезет верхом на тупорылую машину-убийцу и по локоть всаживает руку, блин, прямо ему в глотку и смотрит ему прямо в глаза.

Значит, «Перед самым рассветом». И еще…

Джейд шарит под кроватью, из углубления под матрасом достает мачете. С блошиного рынка в Айдахо-Фолс, даже заводской значок остался. Джейд смотрит, что еще ей может понадобиться, наконец решает переодеться. Мало ли