Приятного аппетита, мистер Холмс.

Страх сцены

В четыре утра Джейд стоит на пороге отцовского дома – входить, не входить? Делать следующий шаг или нет? На диване и в кресле сидят отец с Фармой, ровно там же, где сидели тем вечером, который, наверное, можно назвать «Вечер морковки», – отец тогда отпустил шутку насчет ее оранжевых волос. Сейчас оба уже отключились. Пускают слюни, храпят, дергаются, Фарма – в обнимку с подушкой.

Джейд переносит вес тела на ногу – лишь бы половица не скрипнула! На сей раз ее молитва услышана. Если не услышали, как распахнулась дверь, значит, действительно в отключке.

Она вернулась со стройки, где сидела со Стрелковыми Очками, пока к Терра Нове не начала подтягиваться следующая смена. Он откупорил банку – сделать утренний глоток – потом открыл дверцу и кивнул Джейд на прощание.

– А как же отдохнуть? – спросила Джейд.

– На том свете отосплюсь. – Он сплюнул, крутнулся на пятке и якобы направил на нее шестизарядный ствол. – Сэм Эллиотт, «Дом у дороги», восемьдесят восьмой год.

На самом деле восемьдесят девятый, но у Джейд не хватило духу его поправить, она поднесла пальцы ко лбу в знак прощания и поплелась к дому – руки в карманах, плечи сгорблены, на лице легкая улыбка. Всю ночь они проболтали не пойми о чем, так, ничего конкретного. Одна глупость, сними кто про них фильм, вышел бы скучнейший артхаус: парень с девушкой что-то бубнят после того как рядом погиб человек, оба стесняются взяться за руки, но вообще все было почти идеально.

И вот другой конец шкалы: на диване постанывает и почесывается ее отец, и по тому, как он шевелится и вздрагивает, ясно – в любую секунду может открыть глаза. Джейд замирает. Красться дальше, чтобы не попасть в его размытое поле зрения? Или осторожно выйти обратно за дверь. Главное, не встретиться с ним взглядом, когда он хватается за передок штанов.

Он фыркает, глубже зарывается лицом в диванную подушку, вновь погружается в неверный сон. Джейд позволяет себе перевести дух и представляет, что если… что если она – слэшер? Ее вырастил Иезекииль, она слушала его черные мессы, постигала его уроки, а потом ее обменяли на девочку из Пруфрока. Будь она слэшером, распрямила бы крючок-вешалку, подкралась бы к этим подонкам и воткнула острый конец в ухо сначала одному, потом другому, подождала, когда начнет сочиться кровь, вытерла ее. Вряд ли Харди затеет вскрытие, просто избавится от поганого отребья.

Как все просто!

Джейд разжимает и сжимает правую руку, как бы репетируя, облизывая в предвкушении губы.

Только… ее едва не стошнило, когда она проткнула мусорной палкой мертвую птицу, так? А чтобы добраться до мозга человека, придется протыкать какую-то мембрану или даже кость?

Да, она тащится от кровавых слэшеров и ужастиков, чем жестче, тем лучше, давай, киска, быстрей, убивай, еще убивай и еще, только все это на экране. На каком-то уровне Джейд всегда помнит, что киношная кровь – всего лишь кукурузный сироп.

И все же, говорит она себе, ей это по плечу…

Но не сегодня.

Лучше в другой раз, когда у нее будет железное алиби. И, может, не обоих сразу, может, Фарму вообще не трогать, он и так осознает жизнь не больше, чем медуза или гриб. Ухлопать одного не особо подозрительно, так? Тем более что этот один после страшной аварии в школьные годы, можно сказать, живет взаймы. Как в «Пункте назначения» – смерть зовет к себе. И сунуть ему крючок в ухо – просто довершить начатое.

Джейд согласно кивает, отчасти понимая, что обдумывала свой план уже раз двадцать, а то и пятьдесят. Еще с младшей школы прикидывала, что из домашнего инвентаря сгодится: отвертки в ящике с инструментами, грабли, лопаты и мотыги в сарае.

Но сейчас – шутки в сторону.

– Бах. – Она направляет указательный палец на отца и тут же видит себя, свою позу, как бы со стороны – так это будет выглядеть в глазах Харди или мистера Холмса: еще одна малолетка, живущая в плену у ненавистного отца. Именно эту картинку они увидят, без вариантов, для нее это заколдованный круг, «Уловка-22».

И все же Джейд упрямо направляет ствол-палец на другую мишень, всаживает пулю в Фарму и замирает – Фарма, словно в ответ, задирает ногу в непристойной позе.

Джейд смотрит вверх, сквозь потолок, подальше от убийственной минуты, и прислушивается. Чуть наклоняет голову: высоко над Пруфроком дербанят воздух крошечные винты мистера Холмса. Либо действительно он, либо в небо поднялся спасатель. Если так, кто же стал жертвой на сей раз? И насколько спасатель опоздал?

Пусть с этим разбирается Лета. Пусть станет свидетелем. Пусть в ее голове все сложится, это ей нужно, как топливо для большого разворота.

А Джейд нужно поспать…

В гостиной дрыхнут двое выживших, которые своими глазами видели, что случилось с Клейтом Роджерсом. Вот придурки! Только они могут сказать, был «Умиак» привязан к пирсу или нет. Отец промок насквозь, значит, это он шарил у корявых опор, пытаясь нащупать крюк на шикарном белом корпусе, а Фарма сухой, значит, стоял на стреме. Клейт тем временем подпрыгивал под пирсом, настраивался на прогулку с ветерком. Точнее, вливал в себя очередную банку пива.

Теперь какая разница?

Но если Джейд начнет приставать с расспросами¸ Открывашка Дэниэлс заважничает. Она же поклялась себе – ни о чем его не просить ни при каких обстоятельствах.

Джейд вновь переводит взгляд на лицо спящего отца. В изгибе локтя виднеется бутылка пива, длинное горлышко спряталось под мышкой. Отец шевелится, пиво сочится на рубашку, и на ней постепенно распускается темный цветок, удачно дополняя вылинявший рисунок. Джейд представляет, что она – Рипли из «Чужого», подкрадывается к представителю иной цивилизации. Или Сидни, склоняется над потерявшим сознание Призрачным Лицом. На самом деле ей просто не хочется, чтобы отец проснулся от того, что весь мокрый.

Лучше пусть спит.

Вместо того чтобы отхлебнуть теплого пива, она ставит бутылку на замотанный клейкой лентой столик рядом с пустыми сородичами. Еще одно обещание, еще одна клятва, которую она себе дала: никогда не пить пиво, как он. Курево не страшно, оно не превращает тебя в придурка, просто убивает. А если она пристрастится к питью, в один прекрасный день начнет бухать с папашей, чего Джейд не позволит себе ни за что на свете.

Наверное, можно пихнуть локтем Фарму. Выудить из него, что же случилось с Клейтом – проще простого. Но тогда придется с ним разговаривать, а это ей не надо. Особенно в четыре утра.

Но что полезного могут рассказать о Клейте Роджерсе Фарма или отец?

Она и так все знает.

Это ее