Шрифт:
Закладка:
В тени дома она одевается, падает, как тюфяк, из-под ноги выпархивает бурая птичка. Взмахивает крылышками прямо у Джейд перед носом, воздух перед глазами колеблется, и Джейд непроизвольно вскидывает руку. Она шарит по земле – вдруг птичка не одна? Потом натягивает комбинезон до конца, крадется к фасаду дома, достает из кузова отцовские сменные ботинки, в которых он месит грязь на стройке, – вот бы Харди порадовался, узнай он о них.
Через квартал, почти около озера, до нее вдруг доходит, что она до сих пор сжимает в руке сэндвич с колбасой. Джейд откусывает его, но отцовская горчица слишком острая, к тому же теплая. Джейд бросает сэндвич на землю и топчет, впечатывая в бетон, потом через спортзал прокрадывается в школу, к которой Харди запретил ей приближаться.
Будто не знает, что лучше приглашения и не придумаешь.
Джейд проходит через уголок растеряшки, где лежат носки без пары, конфискованная зеленая футболка с тачкой на груди, потом начинает краситься перед зеркалом, по привычке показав средний палец всем камерам Фармы.
– Теперь можешь меня сдавать, – говорит ему Джейд, четко выговаривая все слова на случай, если ему вздумается читать по губам. – И я спрошу у Харди, откуда ты узнал, что я здесь.
Она подводит глаза – гуще некуда.
Следующие три часа Джейд бродит по коридорам, играя в «Резню в школе». По крайней мере прокручивает этот фильм в голове. Но в итоге превращается в Джона Бендера из «Техасской резни бензопилой», сбегает из заточения в библиотеке и, приняв страшный облик, расстреливает обручи в спортзале.
Вот и класс истории мистера Холмса – уже бывший.
Сейчас там пусто – учителя нет. На стенах висят его затертые плакаты, в углу доски осталась дурацкая цитата, которыми он потчевал их каждый день. В ящиках стола нет ничего, разве что зажимы для бумаги да скрепки.
Джейд хочется плакать.
– Хрен тебе!
Прогоняя слезы, она уходит, но не как обычно, а швырнув в стеклянные двери урну для мусора – и выныривает в возникшую дыру.
Вот тебе выпускной, говорит она себе, пролезая сквозь стекло, как четверо неприкаянных из «Колдовства» на обложке кассеты. Такая церемония ей по вкусу.
Стемнело. Скоро на улицах Пруфрока станет тихо, погаснут огни. Джейд высовывается на полкорпуса, оглядывает пустынные улицы. Умереть и попасть за грехи в ад она не боится, потому что живет в аду уже семнадцать лет.
Глубоко засунув руки в карманы комбинезона, она пробирается сквозь темноту.
Оно того стоило, говорит себе Джейд. Что ее уволили. За то, что на стенке в туалете она увековечила озерный слэшер.
Кто-то должен был это сделать, так?
Так или иначе, «Резня Озерной Ведьмы» – просто убойное название для того, что происходит, что уже началось. Она улыбается и находит пачку сигарет в нагрудном кармане комбинезона. Вот, блин, спасение. Спасибо вам, маленькие пернатые карманчики!
В переулке за аптекой Джейд закуривает. Сквозь дым видит пришвартованный у пирса «Умиак», рядом с ним глиссер Харди выглядит карликом. Похоже, в город пожаловали двое Основателей. Они только что приплыли и идут от пирса. Лета и Тиара в капитанской рубке, или как там это называется, Тиара даже напялила капитанскую фуражку, будто снимается для разворота «Плейбоя». Джейд во все глаза смотрит на Основателей. Кажется, так близко она их еще не видела. Глаз не оторвать. Только посмотреть, как они идут, сразу ясно – по сравнению с Пруфроком у них совсем другая налоговая шкала. Походка пружинистая, явно дружат с йогой, можно сказать, изящные, будто сошли не с яхты-сигары, а со страниц модного журнала.
Джейд прижимается к стене аптеки, щурит глаза, принимает самый мрачный вид, на какой способна – и смотрит, как они подходят к стоящим тут же «Порше» и «Рендж-Роверу».
Тео Мондрагона среди них нет, его узнаешь сразу – у него плечи футболиста, ходит враскачку. Значит, Марс Бейкер? А второй либо Росс Пэнгборн, либо Льюэллин Синглтон, этих двух она издалека не различает. Наверное, приехали почтить память Дикона Сэмюэлса, вот и собрались в Терра Нове, только не похоже, что они сильно переживают: спины прямые, признаков печали или огорчения нет и в помине. Шаги упругие, широкие, можно подумать, Основатели в восторге от того, что на тот свет отправился кто другой, а не они.
– Еще успеете, – утешает Джейд, выпускает кольцо дыма и быстро отворачивается – не попасть в плен их сияющей орбиты, блеска, далекого от реальной жизни существования.
Она решает навестить Кровавый Лагерь и держится в стороне от дороги из города, но в итоге попадает на стройку Терра Новы. Почему бы нет? Переступает через панельный забор и быстро идет среди бульдозеров и ковшовых погрузчиков. Вот бы вскарабкаться по огромным шинам, сесть на сиденье из потрескавшегося винила и возомнить себя Годзиллой, праведно побуянить на центральной улице.
Но теперь у нее взрослые обязанности, шериф, так? Гордость за родной город и прочая хрень. В доказательство Джейд бросает сигарету, топчет ее ботинком, как положено достойному гражданину, и идет дальше, дергает за дверцу запертого склада, через мусорную свалку подбирается к другому складскому помещению, с виду более подходящему – вдруг там подвернется что-нибудь острое или бензопила, которые в субботу сыграют важную роль. Не успевает она пройти через свалку, как справа вспыхивает свет фар. Джейд замирает: если не шевелиться, ее вполне можно принять за сломанный поддон или кусок термоусадочной пленки.
Открывается водительская дверца, и Джейд понимает две вещи сразу. Во-первых, это не «Бронко» Харди или другая полицейская тачка, которую Основатели арендовали для охраны своей территории. Иначе дальний свет или луч мощного фонаря тут же пригвоздил бы ее к месту. Во-вторых, она в этой машине уже ездила.
– Помощь требуется? – спрашивает Стрелковые Очки. За ослепительным сиянием возвышается его неброский силуэт.
– Вы здесь взрывчатку держите? – отвечает Джейд вопросом на вопрос, прикрывая глаза рукой. – Или подсвечники, свинцовые трубки, кинжалы?
– Кого собралась убивать в этот раз? – интересуется Стрелковые Очки.
В этот раз. Потому что в прошлый раз жертвой была сама Джейд.
– А если всех сразу? – Джейд старается держать равновесие, чтобы не подвернуть лодыжку, чтобы не схватила судорога.
– Думаешь, они заметят? – Стрелковые Очки приглушает свет до оранжевого.
– «Мертвы и похоронены», тысяча девятьсот восемьдесят первый год, – сообщает Джейд вместо ответа. – Целый город покойников, которые не знают, что умерли. Так бывает.
Стрелковые Очки демонстративно тянется пальцем к дверной кнопке. Джейд подходит к машине с пассажирской стороны и сообщает:
– Есть фильм, называется «Трупы детям не игрушка». Если сделать продолжение, можно
