– все улетучится, когда перешагнешь порог двадцатилетия». Ко мне это не относится, подумала Джейд, и тут же усомнилась в своей оригинальности. Не так ли считает каждый ученик в классе?

Впрочем, какая разница? В последний день июля ей стукнет восемнадцать – и иди, Джейд, на все четыре стороны. Ее ждет Бойсе, столица штата, но в Бойсе надо ехать автобусом, то есть покупать билет, а платить ей, блин, больше никто не собирается!

В таком настроении сбросить с себя одеяло не хватает духа. В итоге ее мысли кружатся вокруг водостока из «Психо», а в голове крутится список потерь: уборщица – до свидания, выпускной класс – прощай, последняя девушка – всего хорошего, вечеринка в честь Четвертого июля – поминай как звали, быть кому-то полезной, даже себе – не в этой жизни.

Может, оно и к лучшему. Разве в слэшере есть место индейцам? Хотя в первом фильме «Пятница, 13-е» вожатый Нед носит головной убор индейского воина, издает боевой клич и выкидывает коленца, он просто паясничает как всегда. В пятом «Хэллоуине» индейский головной убор появляется вновь, но это так, на втором плане. Один индейский чувак мелькает в фильме «Милые шестнадцать лет». Точнее, два индейских чувака считая его дедушку. Кстати, кроме шестой части «Лепрекона», где еще есть чернокожая последняя девушка? Обычно в слэшерах им отведена роль подружки. Например, вторая часть «Крика», «Я все еще знаю, что вы сделали прошлым летом». А то, что они появляются в продолжениях – вынужденная мера, своего рода лейкопластырь.

Джейд перебирает видеокассеты – может, найдется еще что-нибудь стоящее, годное для Леты, от чего та сможет оттолкнуться, взять за образец. Увы, ничего достойного нет.

Поэтому ей нужна я, говорит себе Джейд. Как же заставить Лету слушать?

Сейчас как раз та часть фильма, где Джейд должна собраться с силами. Не хандрить и надувать губы, а включать высокую передачу, сыпать порох в лампочки, забивать гвозди в головку биты и все в таком роде.

Увы, объектив камеры на нее не смотрит. И никогда не смотрел.

Это вовсе не значит, что насчет предстоящей бури она ошибается, – буря уже началась, но как быть? Просто сидеть невинной девочкой и из своего уголка наблюдать за накатом волны, так? Типа, я же говорила? Может, поэтому Джейд и не удается вникнуть ни в один из своих любимых слэшеров: те меркнут перед фильмом, в котором она уже участвует!

Пусть Харди и думать забудет, что в субботу не пустит ее на озеро! Она сядет в первом ряду, запасется попкорном, может, наденет полиэтиленовое пончо и очки-консервы, чтобы защититься от кровавого дождя.

Но чем себя занять до этого? Джейд надеялась, что будет готовиться к встрече со слэшером вместе с Летой и неделя пролетит быстро. Но этого нет, тыкать палкой в мусор не надо, приходить на работу вовремя не надо – неделя растянется на вечность.

Дети, не суйте нос куда не надо, ага! Это вам говорит бывшая зануда уборщица, у которой голова пухнет от идей. Пожалуй, можно вернуться на общественные работы, но теперь Мэг и подавно глаз с нее не спустит. Конечно, до потайных видеокамер Фармы ей далеко, но такое внимание Джейд тоже ни к чему.

Чтобы хоть чем-то себя занять, Джейд делает сэндвич с колбасой и намазывает его горчицей (любимой горчицей отца, которую тот держит для себя), ест на кухне полуголая, стараясь не обращать внимания на свое отражение в стекле духовки, в украденной салфетнице, в хромированном кране. Не всем же выглядеть как Джули Джеймс из «Прошлого лета» или кантри-певица Сара Дарлинг, по крайней мере без личного тренера, диетолога, фотошопа. Конечно, есть индейские девицы, что сидят на пестрых одеялах, какие продаются на автозаправках, крутобедрые, эдакие принцессы из диснеевского мультика, только Джейд с ними не по пути – она из другого племени.

Сидя за просевшим кухонным столом, Джейд кладет сэндвич на колени, откидывает голову, перестает жевать. Допустим, она подавится и задохнется в одиночестве – что пронесется в мозгу в последнюю минуту? И вдруг – дребезжит сетчатая дверь! Джейд соскакивает со стула, ныряет за холодильник и сидит не дыша – в руке недоеденный сэндвич, в глазах ужас. Входная дверь распахивается, и в гостиную, рыгнув, вваливается Фарма. Оо, эта отрыжка, Джейд узнает ее из тысячи.

– Чувак, – упрекает отец приятеля и кладет в карман ключи, слышно, как они звякают.

– Подумаешь, великое дело, – бормочет третий голос, незнакомый Джейд.

Зашибись. Значит, отец не вкалывает на Терра Нове за пятнадцать баксов в час, и Фарма, которому больше не за кем следить, тоже решил отдохнуть. Пьянка-гулянка, «вспомним школьные денечки». Супер. Классно. Боковая дверь из кухни ведет в коридор, и эти трое вполне могут свернуть туда, потому что там туалет.

А еще могут войти прямо сюда, в кухню.

Сердце в груди стучит молотом. Мало того, что на ней всего лишь лифчик и трусики, так еще и не самые лучшие, можно сказать, самые фиговые.

Голоса приближаются. Похоже, развалиться на кушетке и часик-другой смотреть вестерн они не намерены. Пришли зарядиться, подбросить угля в топку. И гостиная им ни к чему, значит, сейчас притопают сюда.

И что дальше?

Кто-то из них застукает Джейд – в бельишке, корчится за холодильником, в руке полсэндвича с колбасой, глаза горят от ужаса, на голове – воронье гнездо!

Блин. Блин, блин, блин.

Джейд прикидывает расстояние до одной двери, до другой… Нет, не успеет!

Задняя дверь?

Шаги хрустят по коридору, гулко звенят по пустой гостиной, откуда прямая дорога к ней, и выбора не остается: сгорбившись, она ныряет к задней двери, скидывает хилую задвижку и тихо-тихо выскальзывает из дома, аккуратно закрывая за собой дверь.

Голоса слышны из кухни.

Открываются две банки пива, потом третья. И – нет, только не это! – дверная ручка, которую Джейд еще сжимает, крутится в ее руке.

Дверь с силой открывается, Джейд откидывает в сторону, и она наполовину зависает в воздухе, рядом с цементной ступенькой перед дверью, вжимается в стену дома и дрожит осиновым листом, а кто-то из них выпускает бледно-желтую струю – прямо в траву, пожухшую от тысячи таких струй.

Джейд опасливо поднимает голову и смотрит в оконце задней двери… Клейт Роджерс? Может, Харди позволит ей снова взяться за швабру, если она шепнет ему, что в город вернулся убийца его дочери? Или Харди и без нее корежит всякий раз, когда Клейт пересекает границу округа?

Струя ослабевает. Клейт, отстрелявшись, довольно хрюкает и тянет дверь на себя – и Джейд прыгает в колючие сорняки возле дома, стараясь превратиться в невидимку, – не хватало только, чтобы ее увидели через окно соседи.

Еще пара секунд, шаги громыхают по кухне,