прямо сочилась ядом. Тот, молча, но внимательно наблюдавший за ситуацией, сделал несколько шагов и встал рядом с Четвертым, крепко сжимая лопату. С другой стороны подошел Драк и угрожающе наклонил увенчанную рогами голову.

— Не беспокойся, я все продумал, — заверил его Жир глухим голосом, поскольку уже углубился в недра хурджина настолько, что наружу торчал только его лихо закрученный хвостик.

Позвенев в глубинах хурджина тарелками, свин пояснил:

— Драка мы сейчас где-нибудь спрячем, а когда орда демонов пройдет — продадим его в ближайшей деревне. Иначе нам денег не хватит.

— На что? — злобно поинтересовался монах.

— На похороны, разумеется, — отозвался свин, тяжело пыхтя. Похоже, тащил из хурджина что-то тяжелое. — Ты знаешь, сколько приличные похороны стоят? Да сумасшедшие деньги! Но ты не переживай, я на друзьях не экономлю. Проводим на перерождение в лучшем виде, все сделаем, как положено, напоим всю деревню! Мы не какие-нибудь поганые скряги!

— Кого проводим? — окончательно опешил Четвертый.

Жир, наконец, вылез из хурджина, тяжело дыша и с недоумением уставился на Четвертого.

— Тебя, а то кого же! — и фыркнул от негодования. — Слушай, ну кому я уже полчаса как все объяснял? Этим демонам нужен ты, про это много раз говорили. Мы с Тотом защитить тебя не сможем — что мы против них сделаем, если они Психа одним глотком сожрали? Только помрем зазря — и все. Поэтому тебя оставим на этой поляне, сами пересидим визит демонов где-нибудь подальше. Потом вернемся сюда, соберем твои останки, продадим Драка, закатим тебе шикарные поминки и, выполнив таким образом свой братский долг, поделим с Тотом вещи и разойдемся каждый своей дорогой. Ну что сделаешь, если экспедиция провалилась? Остается только минимизировать потери, про это на любом тренинге рассказывают. И вообще, могли бы и спасибо сказать, за то, что я так классно все разрулил.

Он посмотрел на своих товарищей, стоявших плечом к плечу и с неподдельным интересом спросил:

— А что вы на меня так смотрите?

* * *

Но оставим ненадолго рассерженных паломников и вернемся к злобным демонам и неожиданно проявившемуся Психу.

— Да оставь ты в покое дедусю, что за манера тиранить пенсионеров, — раздался непонятно откуда голос Психа. — О душе лучше подумай, ты и сам уже давно не мальчик.

— Ты где⁈ — нервно крикнул старый демон, бешено раздувая ноздри. — Я тебя найду, сволочь! Понял? Найду!!!

В ответ раздался смех Психа.

— Тому черта искать не надо, у кого черт за плечами, — хихикнул обезьян.

Черный Лев резко повернулся. Сзади никого не было.

— Где ты⁈ Что ты прячешься, как баба? Выходи и дерись!!!

— Где я — это вопрос в изрядной степени философский, — опять хихикнул Псих. — Вот скажи мне, мой драчливый визави, знаком ли ты с философской сентенцией Иммануила Канта про звездное небо над головой?

— Чиво? — опешил Черный Лев.

— Значит, не знаком. Это прискорбно, — расстроенно резюмировал Псих. — Да ты не кипятись, я тебе не зубы заговариваю, а отвечаю на твой вопрос: где я. Дело в том, что в данный момент я в некотором отношении подобен нравственному закону. Comprenez-vous, мой расстроенный друг?

Ответом было неистовое рычание Льва, от которого затряслись шишки на елках.

— Ясно, — разочарованно констатировал невидимый обезьян. — Nicht verstehen. Хорошо, тогда объясню на понятном тебе языке. Ты, когда хлеборезку свою на свинюку разевал, вообще о чем-то думал? В твою пасть раззявленную телегу запихать можно было, не говоря уже о чем-то меньшем. Ну? Дошло, наконец?

— Твою мать… — безжизненным голосом протянул Лев. — Минимизацию включил?

— Ну, слава богу, дошло. Да, мой недалекий приятель, в ответ на твою Максимизацию я включил Минимизацию, и пока ты гонял поросенка по двору, мухой залетел в твою ревущую глотку.

— И что теперь? — упавшим голосом спросил Черный Лев.

— А теперь я внутри тебя, — хихикнул Псих. — К тому же выяснилось, что на интеллектуальную беседу ты неспособен. Так что я, пожалуй, перейду от слов к делу. Достану свой железный посох и превращу твою требуху в мелко рубленный ливер. Готовься, куриный потрошок.

— Стой! Стой! — крикнул явственно побледневший Лев. И, знаете ли, его можно понять — знание, что внутри тебя в любую секунду может включиться миксер, не способствует хорошему настроению.

— Чего тебе? — недовольно спросил Псих. — Прощения просить ни к чему, и извинения приносить — тоже, я их не приму. Лев, ну прекращай уже ныть, мы с тобой не в детском саду. Уйди на перерождение достойно.

— Я не ною! — оскорблено проревел Черный Лев. — Я предлагаю тебе сделку.

— Да ты что? — хихикнул Псих. — И что же интересного ты мне можешь предложить?

— Максимизацию, — сказал старый демон. — Она у меня с возможностью передачи.

— Хм… — задумался Псих. — То есть…

— То есть ты оставляешь мне жизнь, а я перекидываю на тебя Максимизацию. Думай, Псих, думай. Мы же с тобой коллекционеры, и оба знаем, что дубля из Минимизации и Максимизации нет ни у кого в подлунном мире. Ну?

— Хорошо, — решился Псих. — Ты перекидываешь на меня Максимизацию и беспрепятственно пропускаешь нас через свои земли, а я оставляю тебе жизнь сейчас и не буду мстить тебе в будущем. Даю тебе в этом мое слово. Достаточно?

— Более чем, — кивнул Черный Лев. — Про нерушимость твоего слова знают даже маленькие дети.

— Отлично. Тогда перекидывай.

— Не могу, — сознался Лев. — Мне нужно видеть объект, которому я перекидываю умение. Так что вылезай наружу, Псих.

— Рот открой пошире, — сухо велел Псих.

Выбравшись в пасть огромного чудовища, обезьян на секунду задумался, а потом выставил вперед свой стальной посох.

На всякий случай.

И не прогадал, знаете ли. Стоило обезьяну сделать еще пару шагов, как тут же клацнула львиная пасть и предводитель демонов заскулил — два его зуба разлетелись в мелкое крошево.

— Пойду-ка я все-таки нарублю ливеру! — крикнул обезьян.

— Стой! Стой, Псих. Я машинально, честное слово! Мамой клянусь — машинально, чисто на рефлексах сработало. Псих, ну пожалуйста! Я тебе еще «Лунный свет» добавлю в качестве моральной компенсации.

— У меня есть «Лунный свет», — отмахнулся Псих. — Начну, пожалуй, с печени.

— У меня лучше!