кивнул Четвертый.

— Оно на словах!

— Тогда декламируй, — потребовал Псих.

Демоненок прокашлялся и закричал высоким голосом:

— Я, высокоуровненый демон Выхухоль, колдун, чья колдовская сила не знает себе равных и чья слава гремит от Байкала до стен недвижного Кремля, за смертную обиду, нанесенную моему старшему брату Черному Льву, вызываю пришлых боевых монахов на поединок чести, всех троих в любой очередности! Мой брат Черный Лев не отказывается от своих обещаний, это исключительно моя личная инициатива. Честь старшего брата не пострадает, поскольку я самолично решил воспользоваться своим правом на поединок!

Отчеканив эти слова, бесенок поклонился и отсалютовал знаменем.

— Ну вот и прошли беспрепятственно через земли, — сплюнул с досадой Псих. — Так я и знал, что эти три упыря какую-то новую пакость придумают!

— Вот! — обличающе сказал Четвертый и ткнул в сторону бесенка пальцем. — Посмотрите, как у нормальных демонов все устроено! Старшего брата обидели — тут же второй брат за него впрягается. А у нас что? Старший брат дерется, а второй брат про него всякие гадкие слухи распространяет. Потом младший брат второму фонари на оба глаза навешивает, а тот на его макушке чуть древко своих грабель не ломает. Не отряд, а позорище какое-то! Перед демонами стыдно, ей-богу!

— И не говори, Босс, — горячо поддержал монашка обезьян. — Махновщина какая-то с гармошкой и песней «Цыпленок жареный».

— А я осознал! — с чувством заявил Жир и даже приложил руку к сердцу. — Был неправ, осознал, раскаялся и готов искупить вину честным трудом на благо любимого коллектива.

— Отлично! — просиял Псих. — Давай, иди и искупай.

— В смысле? — не понял Жир.

— А прямом! — просиял улыбкой Псих. — У них второй брат прислал нам вызов на поединок, пусть наш второй брат вызов примет. Давай, давай, бери грабли и иди бейся.

— А и пойду! — гордо заявил Жир. — Что — думаешь, боюсь? А вот хрен! Пойду и отлуплю эту Выхухоль.

Потом немного помялся и добавил:

— Только это… Пойдем со мной, братюня, а? Подстрахуешь меня. Ежличо.

Псих рассмеялся и встал.

— Ладно, пошли. Тот, ты как всегда — охраняешь Четвертого.

Водяной демон молча кивнул.

А Псих крикнул бесенку:

— Эй, ты, с флажком! Давай, веди нас. Где там у вас бойня объявлена? Можешь так и анонсировать — боец вольного стиля Жир зальет все кровью! Мясо, кишки и куски нутряного жира на стенах будут обязательно!

* * *

Начало поединка Жир позорно слил. Середину, впрочем, тоже. То ли перенесенный приступ на него повлиял, то ли магнитные бури на Солнце головку припекли, но дрался свиноид явно хуже обычного — тупил, запаздывал и пропускал. Выхухоль в фехтовании тоже не блистал, немного уступая даже приторможенному Жиру, зато во владении заклинаниями превосходил свиноида на голову. Как следствие — уверенно теснил своего противника, практически загнал его в угол и, улучив момент, схватил его хоботом за пояс и, поднатужась, поднял свинью над головой, намереваясь с размаху шваркнуть об камни.

— Стой! — истошно завизжал Жир. — Я сдаюсь! Сдаюсь! Не бросай!

Выхухоль довольно улыбнулся и бережно опустил пленника.

— Первая победа за Выхухолью! — счастливо заголосил бесенок и принялся неистово салютовать флажком. — Слава нашему повелителю! Слава нашему повелителю!!!

Псих встал и даже похлопал красивой победе.

— Молодец! — крикнул он носатому колдуну. — Теперь попробуй меня так же отработать, и ты покроешь себя неувядаемой славой! Тебе как — отдохнуть надо? Когда начнем?

— Не надо! — закричал опьяненный победой демон. — Иди сюда, мартышка, я тебя так же нагну!!!

Псих раскрутил свой железный посох и кинулся вперед.

Второй поединок протека совсем в другом ключе. Насколько Выхухоль был сильнее Жира, настолько же Псих превосходил его самого.

Обезьян, хотя и был меньше противника на две головы, быстрее двигался, точнее (и сильнее) бил, а между ударами поражал демона с хоботом все новыми и новыми заклинаниями.

Шумно болеющие за повелителя бесенята подавленно притихли, зато пленный Жир веселился вовсю. Он громко хохотал, хлопал себя ладонями по коленам и оживленно комментировал поединок, изощренно при этом унижая Выхухоль.

— Ну все, слоняра, сливай воду! — кричал он. — Труби своим хоботом отбой! Сейчас тебе Псих еще свой посох в хобот засунет — тебе вообще кирдык настанет.

Последняя фраза, как выяснилось, была подсказкой. Псих тут же схватил измотанного противника за кончик хобота и очень ловко запихнул внутрь свою железную палку. После чего принялся махать палкой с надетым на нее хоботом против ветра, быстро увеличивая свое оружие.

Когда посох растянул хобот до предела, Выхухоль жалобно застонал. Псих тут же прекратил свое занятие и поволок демона в сторону лагеря паломником.

Жир восторженно свистнул, заложив в рот сразу четыре пальца. После чего вальяжной походкой подошел к бесенятам, охраняющим его грабли, протянул руку и потребовал:

— Оружие вернули быстро, утырки!

Бесенята в ужасе замерли и только один, самый смелый, пискнул:

— Что вы делаете?

— Я? — удивился Жир. — Я совершаю побег из плена, разумеется. Дай сюда, я сказал!

Грубо отпихнув охранника, свин забрал свои грабли и побежал догонять Психа с пленником. А догнав, с размаху залудил граблями в корму Выхухоли.

— Ты что это мне пленного портишь⁈ — возмутился Псих. — Так ты ему своими зубьями дырки в коже пробьешь. Тыльной частью бей!

— Как скажешь, братан! — покладисто согласился Жир и хрюкнул от восторга.

Так они и вели Выхухоля в лагерь — Псих тянул спереди за хобот, а сзади Жир периодически пробивал граблями в тыл.

В лагере обезьян быстренько уменьшил посох, выдернул его из хобота и, почистив травой, поинтересовался у пленника:

— Ну, что делать будем?

— А какие варианты? — мрачно поинтересовался колдун.

— Ну, на мой личный взгляд, с твоим старшим товарищем мы нашли решение проблемы, которое меня вполне устраивает. И тебе я тоже готов оставить жизнь в обмен на парочку интересных умений. Ты к тому же колдун, сколько я понял, у тебя должны быть интересные экземпляры в коллекции. Кое-что ты, кстати, уже засветил в драках с Жиром и мной. Как насчет того, чтобы скинуть на меня «Ветер крепчает»?

— «Ветер крепчает» не отдам, — очень мрачно, но весьма категорично ответил Выхухоль. — Мне он самому нужен.

— А жизнь тебе, значит, не нужна? — с