— О, это делает все гораздо проще. И ты еще даже не плюнул мне в лицо. Раньше, когда об этом узнавали другие племена, они объявляли священные набеги против нас. Во имя их богов. Правда, почти во всех случаях коалиции распадались еще на моменте, когда решалось за каких именно богов они идут сражаться против нас. Они перебивали друг друга и в итоге до нас никто не доходил. Теперь ты боишься? Наверное, ты считаешь меня ужасной. Что ж, я пойму.

— Эм, что? Нет! Я… Я и сам атеист. Ну или скорее агностик. После последних то событий. Это к тому, что я скорее разделяю ваши взгляды. Вы — большие молодцы. — последняя фраза вышла немного неловкой.

— Это большая редкость. Должно быть, вы многое поняли в странствиях, раз пришли к такому же исходу, как и мы. В таком случае, может все же… — провела она пальцем по его оголенному плечу.

— Но ведь мы едва знакомы…

— Неужели тебя сдерживают моральные пострелигиозные рамки?

— Не то чтобы… Скорее здравый смысл. Я просто не понимаю, зачем тебе это?

— Ты теперь мне нравишься еще больше. Видишь ли, после нескольких лет осмысления, я все же решила, что готова стать родителем. Взвесив свое положение, моральное и психологическое состояние общины и собственное, подготовив планы и программу для воспитания будущего члена нашего социума, я поняла, что готова решиться на этот шаг.

— Как зрело. Еще более осмысленно было бы разве что, проверить меня на разные инфекции и болезни…

— О, не беспокойся, наш врач уже осмотрела тебя пока ты спал. Твое состояние хорошее.

— Что, прости?!

— А насчет меня — можешь не беспокоиться. В нашем поселении все регулярно проверяют свое здоровье. Дело в том, что наша деревенька весьма небольшая. Детей у нас немного, но зато мы можем уделять им максимум заботы и времени. А не плодить десятками, в надежде, что кто-то да выживет. Так что у нас так же хорошо развита контрацепция. Чтобы снизить шанс дальнейших патологий и вместе с тем добавить в генофонд больше разнообразия, лучше выбрать в качестве отца — кого-то из другого племени. Но почти все соседние племена переубивали друг друга на почве праведной ненависти. Да и люди там, прямо сказать… Так себе. При этом, постоянный партнер — мне не нужен. На ребенке этот аспект не отразится, в нашей общине все предусмотрено. Как-то так.

— Господи… Я теперь чувствую себя немного обязанным.

Женщина с иронией посмотрела на него.

— О, это просто выражение такое. «Господи» — что-то вроде…

— А я не поэтому так смотрю. Это я и так поняла. Мне не хочется, чтобы ты чувствовал себя так. Мы здесь не приветствуем манипуляции и абьюзивное поведение.

— Кажется, это и правда рай… Я имел ввиду, твои доводы — предельно понятны и рациональны… Кроме собственной неготовности брать ответственность за новую жизнь и неловкости от подобного предложения — я даже не знаю, чем возразить. Да и в плане симпатии… Все хорошо. Ну, имею ввиду, мы, конечно, плохо друг друга знаем. Но ты, вроде мне тоже нравишься…

— То есть, ты, в целом, согласен?

— Я так прямо не сказал, но…

Тут в дверь кто-то яростно постучал.

— Амур!

— Это не я… — раздалось обиженно из-за стены.

— Ох, да кто там пришел на ночь глядя…

Она отворила дверь, за ней стоял запыхавшийся Джонс.

— Я знал! Знал, что с этим местом что-то не так! — торжественно вскрикнул он.

— Господи, он узнал… — взволновалась старейшина.

— Не беспокойся, он сам — ученый. Думаю, тут какое-то недопонимание. — постарался Морт успокоить ту, — Джонс, что такое?

— Задание. Наконец появилось.

— И?

— И?! Догадайся, что там! А, ладно, я сам скажу! Цель — спасти некую Мари. Нам надо отвести ее в ближайшую пещеру и сберечь ее будущего ребенка. Это значит, ей тут грозит опасность! А значит, есть шанс, что это все же страшная секта!

— Они — атеисты. И приветствуют науку.

— Что?

— Это их единственная «страшная тайна». Так что угомонись со своими теориями заговора. А то становишься похож на…

— Ты не посмеешь… — пригрозил ему тот.

— Похож на Санчеза.

— Нет! Ох, ладно…

— Отправляемся ее искать? — начал собираться Морт.

— Постойте. — властно сказала старейшина. — Зачем вам нужна Мари?

— Как бы так объяснить… — стеснительно одевался Морт, — Мы следуем пророчеству, если вкратце… Но в этом нет ничего религиозного, все сугубо научно.

— Серьезно? Ничего религиозного в пророчестве? А похоже на сектантство.

— Все не так! — принялся объяснять Джонс. — Это анализатор прошлого!

— Да… Ну, может немного мистики, но самую малость.

— И это очень для вас важно?

— Невероятно важно! — крикнул Джонс. — От этого зависит судьба всего человечества! Нет, самого времени!

Старейшина с серьезным видом встала, прошлась задумчиво по комнате и обратно, а затем улыбнулась:

— Ну, тогда, не мог бы ты нас оставить. — она отмахнулась от Джона.

— С чего бы это? — возмутился тот.

— Потому что это я Мари. И я пока никуда не пойду.

Джонс неловко замолчал, не понимая, что происходит. А вот Морт вдруг все осознал. Его взгляд пересекся с взглядом старейшины. В нем хитрым блеском Израильский царь вновь подмигивал и давал различные советы, касающиеся общения с противоположным полом. Которые Морт, возможно даже записал бы, если бы слышал, что тот говорит. Например такой:

«Не стоит упоминать число жен на первом свидании».

— Царь Соломон

— Дьявол… Значит у меня нет выбора?

— Значит нет. — улыбнулась Мари и подошла к двери. — Я верну его через какое-то время. А там посмотрим.

После этого она спровадила Джонса и заперла дверь, оставаясь наедине с шокированным Мортом. Джонс решил не зацикливаться на этой загадке вселенной и решил пойти разбудить остальных.

Мы не будем описывать то, что происходило в домике старейшины между Мари и Мортом, ведь это не эротический роман. Просто скажем. что всем было приятно, а это в таком деле — главное. Морт сидел на крае кровати немного приходя в себя. Это был весьма странный опыт для него. Мари же уже оделась и собрала часть вещей в сумку.

— Мы идем? Или ваше пророчество подождет?

— А? Ты о чем?

— Ну, про то, что меня куда-то в пещеру надо отвести.

— Точно, надо собираться. — он посмотрел на нее, она была в полной боевой готовности. — Можем идти.

За дверью уже стоял весь остальной отряд. Эмоции у всех были разными. Но выделялся особенно Санчез. Он весь так и норовил похлопать по плечу или сказать беспочвенную похвалу.