— На человеке, папа, на чудеснейшей девушке, — ответил Лев, выставляя перед собой биологичку, затем прошептал чуть слышно ей на ухо: — Постарайся устоять на ногах пять минут — и с меня ящик шампанского и любой подарок на выбор!

Лучше бы он промолчал.

— Мне нельзя волноваться, — чуть слышно пропищала Сидорова и сделала пару шагов навстречу голубоглазому красавцу старше среднего возраста, но запуталась в ногах, ставших ватными, споткнулась и полетела вперёд, аккурат в руки оторопевшего блондина.

— Я не хотела… — в который раз за вечер оправдывалась учительница.

И всё бы ничего — Карл был не против у всех на виду облапать красивую брюнетку, причём по независимой от него причине, если бы не высокий каблук винтажной туфли.

— Боже, как больно! — простонал почтенный родитель, успев между тем заглянуть в глубокое декольте сексуальной «топтыжки». — Милая, вы не могли бы больше не падать и убраться с моей ноги?

Нескольких мгновений хватило, чтобы образ аккуратных полушарий — по мнению старшего Иванова, самой аппетитной части женского тела — дошёл до нейронных «рецепторов» мозга, отвечающих за деторождение. Размер нежных холмиков пришёлся по вкусу «гурманам», работающим с остатками «возможности» Карла явить ещё одного наследника миру.

Импульс «обжор» немедленно выдал члену команду — фас! И всё бы ничего, вот только желание в этот раз не совпало с возможностью. Всего через долю секунды Семёнович на личном опыте познал значение пошлого слова облом.

— Конечно! — Наталья дёрнулась, поднимая ступню с туфли будущего свёкра, инстинктивно согнув её в колене, и почувствовала упругую мягкость места, которым, собственно, и был заделан рыжий котокозломуд львиной породы.

«Господи, за что мне всё это?» — совершенно не к месту подумала «катастрофа» — как раз таки ей данный удар ничего не стоил, — а вслух выдавила непонятное:

— Упс… Извините…

— Ааа! — уже в голос визжал отец Льва. — Уберите её от меня, пока я не стал инвалидом!

— Ааа! — так же громко, как отец, стонала сложившаяся пополам Илона. На такой фейерверк происшествий она даже не смела рассчитывать.

— Папа, только не умирай! — кинулась к «кошельку на ножках» не на шутку перепугавшаяся Ольга. — Вели выставить это недоразумение из дома! — решила она предложить под шумок. — Не желает свадьбы с Валуевой, пусть женится на Жанне!

— Я не хотела, — шептала побледневшая учительница.

— Отец, я, как никто другой, понимаю, что ты сейчас чувствуешь. — Соболезновал непокорный сын — экскурсовод для «падалицы» по совместительству.

— Да неужели, — прокряхтел красный как рак Карл, не веря в искреннее сочувствие непутёвого наследника.

Но Лев не лгал: дежавю боли в паху гримасой отразилось на его красивом лице.

— Но если ты укажешь Наталье на дверь, я уйду вместе с ней! — пригрозил он открывшему рот отцу.

— Я тоже, — солидарничала с братом байкерша, предложив «ногомиксерше». — Наташа, идём в мою комнату.

— Я так думаю, ужин не состоится? — поинтересовалась у пришедшей в себя матери младшая дочь и тут же представила ей причину её глубокого обморока: — Познакомься: это моя подруга — Наталья! Наташа, это Алевтина Павловна.

— Моя будущая невеста, прошу любить и жаловать, — осведомил родителей Лев. — Извиняюсь за некоторую её неуклюжесть. Знаете, как это бывает у девушек в первый раз — нервы. — Он не уточнил, что подразумевает под «разом», но добавил на «радость» родителям грозное предупреждение — Впредь она будет более уверенной и осторожной. А все претензии выскажете лично мне, когда останусь один или завтра утром.

— Потом поговорим, — грозным рыком согласился Карл.

— Следующего раза я не переживу, — уронив ладонь на лоб, театрально произнесла мать чудного семейства.

«Они найдут с Надей общий язык», — успела подумать Сидорова, прежде чем покинула под руку с директором школы комнату своего «позора».

— Ка… кажется первая встреча не задалась, — стыдливо мяла подол дорогого платья биологичка.

Она откинула голову на спинку кресла, стоящего у окна в комнате Илоны. Идти в крыло жениха Наталья категорически отказалась.

— Я не знаю, что сегодня на меня нашло. Настолько разгромным моё волнение было впервые.

— Не переживай так сильно. Это моя вина: ошарашил тебя на входе. Подумаешь, вазы… — пытался успокоить её Лев. — Ну, потратят ещё пару лямов на новые.

Наташа икнула, услышав стоимость ваз, надеясь, что это не в долларах.

— А как быть с твоим папой? — поинтересовалась она.

— Вот об этом точно не беспокойся! — вступила в разговор байкерша. — Это ему гимнастика для «хвоста», очень полезная в преклонном возрасте штука. Пусть знает, что молоденькие секретарши могут не только… — Она осеклась, заметив любопытный взгляд брата. — Хоть раз кто-то задал ему взбучку!

— А что ты там говорила о молоденьких секретаршах? — поинтересовался Иванов.

— Не твоё дело, — буркнула Илона, не желая выдавать чужую тайну. — И вообще, сейчас Таня принесёт еду. Оставь девочек одних пошушукаться.

— Да сколько угодно, — парировал Лев. — Только нам с Наташей тоже не мешает обсудить кое-что. Я многое наговорил и от своих слов отказываться не собираюсь.

— Ты серьёзно собрался на мне жениться? — Сидорова до сих пор не верила в такую удачу. — Знаешь, может ты мне и нравишься, вернее, понравился в первую встречу, но то, что произошло между нами после…

— А чего время тянуть? — пожал он плечами. — Сколько, по-твоему, нужно встречаться, перед тем как улечься в постель?

— Ну, никак не несколько часов! — резко возразила учительница.

— Ещё скажи, что я один во всём виноват, а ты ни в чём не принимала участия…

— И скажу! — подскочила она с кресла. — Кто напоил меня до беспамятства?

— В рот заливал… и насиловал…

Наталья наступала на жениха, сжав кулачки.

— Не заливал, но плодами чрезмерного употребления алкоголя воспользовался! И теперь терроризируешь, добиваясь повтора…

— Ты слышишь себя? — рассмеялся директор. — Начиталась романов, моралистка. Лучше поздно, чем никому!

Он оказался зажатым между окном и креслом.

— Дожил! Женюсь на неуравновешенной алкоголичке с маниакальным чувством преследования.

— Ах ты… — замахнулась «катастрофа», но была тут же скручена и прижата к крепкому торсу.

— Я смотрю, тебе нравится делать это у окна, экстремалка.

Лев опять её целовал; сначала настойчиво и грубо, потом нежно, посасывая язык, обводя контур губ, позволял глотнуть порцию воздуха и снова впивался в пухлые губы.

Ноги учительницы дрожали, руки безвольно повисли, голова шла кругом от невероятно острого чувства внизу живота. «Господи, ну почему мне так хорошо с этим… козло… мудом?..»

Если бы Иванов отпустил Наташу в этот момент, она повторила бы падение Алевтины.

— Вот так-то лучше. — Урчал он в ушко. — Хватит сопротивляться.

— Конечно, хватит! Осталось ещё мою комнату разнести, — протестовала теперь Илона. — Я вам не мешаю? — заворчала она. — Расцеловались тут. Может, мне вовсе