Наташа, хорошо понимая, подле кроны какого дерева встал автомобиль, приняла это за провидение. Она почувствовала, как под магнетизмом искрящегося взгляда искусителя электризуются, поднимаясь вверх, не только волоски на её голове, но и корешки всех сбритых в положенных местах за период полового созревания.

— Прекрати немедленно, — заикаясь, ответила брюнетка на выдохе, с укоризной взирая на неприлично мерцающие пайетки платья, пытающиеся оторваться от обтягивающего ноги подола. — Мы с одеждой тебе не достанемся.

— А зачем мне твой наряд? — Пальцы зеленоглазого «котяры» коснулись круглого колена, вызывая в теле учительницы уже не трепет, а дрожь, заражая на этот раз похотью. — Я претендую на содержимое, а не на обёртку.

Волна горячего желания ударила в мозг переспелой девственницы. Мысли, подталкиваемые тем самым хранителем «запретного плода», роем бились в висках, одна крамольнее другой: «Давай! Вперёд! Расслабься и получи удовольствие. Что ты теряешь? Самое главное уже ему отдано, так почему бы и вправду не повторить? В этот раз, по крайней мере, ты будешь всё помнить!»

Длинные ноги сами собой ослабили оборону и чуть разомкнулись, позволяя рычащему от предвкушения соблазнителю двинуться ладонью по внутренней стороне бедра. Низ живота заполнился горячим томлением, рассылая импульсы желания по всему телу.

— Поедем в отель, — обдавая горячим дыханием, шептал Лев на ушко жертве.

— Нет, не надо. Прекрати… — отвечала Сидорова, касаясь губами уголка крепкой шеи, свободной от рубашки.

«Сопротивляйся! Вспомни, о чём пишут во всех журналах: мужчины по натуре охотники! — кричала в ней недотрога, мечтательница о высокой любви и сексе в первую брачную ночь. — Поддашься сейчас — и никакой тебе свадьбы…»

— Не могу, ты сама меня завела… — Директор больше не шептал, а посасывал мочку её ушка, запустив руку туда, где пару минут назад тонул его взгляд, задевая набухшие вишенки. — Боже мой, какая у тебя грудь!.. Ты само совершенство… Иди ко мне…

Наталья сквозь бешеные удары сердца, отдающие в висках шумом крови, расслышала, как что-то мягко клацнуло, позволяя отодвинуть назад кресло водителя.

— Я хочу тебя прямо сейчас. Ты не пожалеешь, поверь…

— В первый раз пожалела… — едва дыша, скорее сама с собой спорила биологичка, наслаждаясь накрывшими с головой восхитительными ощущениями.

— Сегодня всё будет по-другому, — обещал «котяра», дрожа от нетерпения.

— Хуже… — всхлипнула она в ответ на осторожное прикосновение кончиков тёплых пальцев к самому чувствительному месту любой женщины, — быть не может…

Необыкновенно приятная сладко тянущая истома выбила из головы учительницы любые мысли о сопротивлении. Требовательные губы впились в дрожащий рот, язык соблазнителя, раздвинув зубы, играл с её языком, отнимая последнюю волю.

Наташа услышала звук расстёгиваемых ремня и молнии брюк. Сильные руки оторвали её от кресла и усадили на оголённые бёдра Иванова.

— Замариновалась… — в последнем отчаянии перед неизбежностью пробормотала она и застонала, когда горячие уста сомкнулись на твёрдом соске освобождённой от платья груди. Новая волна желания накрыла её, сделав послушной игрушкой в руках директора. Готовое ко всему, податливое тело вздрагивало в предвкушении невиданного наслаждения.

— Приподнимись… — В запале желания Лев позабыл простую истину: если хочешь, чтобы всё было сделано хорошо, сделай сам. А уж в контексте пользования Натальей Гамлетовной любую аксиому желательно возводить в квадрат.

Она опёрлась расставленными вокруг его бёдер коленками о сиденье и с готовностью на всё оторвала от жёстких мышц попу, обтянутую шёлком трусиков, которые соблазнитель намеревался стянуть, но тут… нога учительницы съехала с гладкой кожи кресла.

Наташа, заваливаясь на бок, испуганно вскрикнула и дёрнулась, пытаясь упереться стопой в пол. Удар головой о потолок автомобиля вынудил её согнуться и вырисовал перед глазами белоснежные зубы оскалившегося в приступе невыносимого желания хищника. Ещё мгновение, и зверь вонзится в неё. И не только клыками…

Биологичка невольно отшатнулась и уселась ровно посередине механизма управления колёсами. Клаксон «Лэнд-Ровера», возмущённо взвыл, разорвав ночную тишину похлеще любой сирены противовоздушной обороны. Иерихонской трубой возвещая миру о грехопадении очередной «дурочки», затащенной в салон машины сексапильным хозяином.

— Ааа! — следом за ним заорала насмерть перепуганная Наталья.

Пелена вожделения спала с блестевших от возбуждения глаз. Она с ужасом уставилась на полуголого директора, вцепившегося пальцами в её ноги.

Торчащий в полной боевой готовности член вызвал бурю негодования бесстыдством радостного «приветствия».

— Ты что творишь?! — неизвестно, к кому из двух «Ивановых» возмущённо обратилась брюнетка. — Что удумал, подлец?!

— Как «что»? Собираюсь заняться любовью с невестой! — нагло ответили оба: один — словами, другой — нетерпеливым подрагиванием, ещё не понимая, что случился большой облом.

— А она в курсе? — Ничего более разумного в голову Сидоровой не пришло.

— Думаю, да, и даже не против, — отозвался самодовольно ухмыляющийся Лев.

Судя по обильно вымазанной губной помадой смятой рубашке и оголённой шее, он был совершенно прав.

— Слезь с руля. Переполошим всех вокруг. — Директор дёрнул Наташу на себя. — Хватит воевать. Давай объявим мораторий или хотя бы перемирие. Я поступлю по-настоящему «мужественно» и сразу же сдамся.

На этот раз учительница оказалась меж его ног. Рассуждения Льва о войне вызвали в голове другие ассоциации. Упёршийся в живот причиндал «завоевателя» раздражал наглой «стойкостью». Упруго напоминая, на каком краю пропасти можно оказаться, поддавшись обольщению хитроумного агрессора. «Трахнет — и не заметишь…»

— «Кинжал» зачехли! — велела Наталья.

— Что? — рассмеялся обладатель «оружия» стратегического назначения и попытался поцеловать «противника».

Биологичка увернулась от нападения губ и, подтянув ногу, надавила коленом на любимую жёсткость любого мужчины.

— Штаны, говорю, надевай, пока боеголовку не повредила! — рассвирепела она, отчаянно борясь с желанием поддаться чарам «змея». — Вези меня домой.

Наташа плюхнулась в кресло пассажира, приводя в порядок платье и натягивая на плечи плащ. Взгляд всё ещё борющейся с искушением недотроги упорно смотрел в одну точку — на яблоню. Ей показалось, что крона дерева внезапно покрылась листьями, сквозь густую чёрноту которых сверкали жёлтые глаза, полные разочарования.

— Поздно уже, — словно оправдываясь, проговорила она, — родители будут переживать. — Было непонятно, кому предназначались слова внезапно вспомнившей о послушании дочери.

Иванов нехотя выполнил требуемое, но сделал ещё одну попытку продолжить вечер в нужном ему направлении.

— Ты хоть представляешь, что я вынужден сейчас терпеть? — Он положил подрагивающую ладонь на бедро брюнетки. — Даже рукой не могу себе помочь. Может, всё-таки поедем в отель? Отметим моё предложение.

— Давай обойдёмся без анатомических подробностей. — Сидорова, вернувшаяся на нелёгкую стезю добродетели, откинула его кисть, представив что тот собирался ею делать. А вместе с ней — всякую жалость к несостоявшемуся сопернику в секс битве,