class="p1">— Нет, правда? — а после утвердительного кивка автомеханика продолжил: — Ты поступил как последний кретин. Если бы женщины знали хоть сотую часть того, что мы думаем или делаем, они бы не только встречаться с нами не захотели, а перестали смотреть в нашу сторону. — Иванов с искренней убеждённостью продолжал поучать: — Никогда не признавайся в измене, если только не решил расстаться. Для чего? Сам знаешь, что сволочь, и оттого плохо спишь, так зачем устраивать бессонницу любимой? Ты глупый осёл. Мне жаль сестру.

— Почему?

— Осёл или жаль? — усмехнулся гуляка, из которого правду калёным железом не вытащить. — Ты единственный сумел зацепить её сердце. Вы не вместе не из-за разницы в социальном статусе. Илона достаточно самостоятельна и умна, чтобы бояться остаться без отцовских денег. Она легко найдёт работу вне холдинга. Да и ты не безрукий, хорошие специалисты всегда в цене. Виноват твой дурной язык.

— Не думаю, — пожал плечами Олег. — Вокруг неё постоянно вертится множество богатых успешных парней…

— Типа старшего Иванова?

— Ну, пусть не столь нравственных…

Лев неприлично громко рассмеялся. Лунгин повернул голову, услышав рядом эхо хихиканья, и встретился с выпученными зенками мужчины-«лягушки» явно нетрадиционной ориентации. Пузатик поиграл бровями и недвусмысленно облизнулся, указывая взором на место, где брал начало живой ручеёк, тонюсенькой струйкой стекающий в белоснежный писуар.

— Ты сейчас говоришь искренне или прикалываешься? — вернул Иванов опешившего от неприятного созерцания друга.

— Я что-то не то сказал о вашем отце? — растерянно пробормотал механик, отвернувшись от обладателя стручка размером со жгучий перчик, растущий в горшочке у бабушки. Он моментально потерял желание писать и застегнул ширинку, физически ощущая взгляд на месте, которым обычно сидят.

— Только не ставь Карла в один ряд со святыми! — продолжал ничего не подозревающий директор. — Именно он — причина мужененавистничества сестры. Удивляюсь, что она до сих пор не пополнила ряды лесбиянок.

— Ты это серьёзно? — громче необходимого вопрошал Олег, надеясь, что «заднеприводный» гипнотизёр его слышит.

— Ну вот, теперь я тебя шокировал, — рассмеялся Лев, наконец заметивший то, что происходит за спиной друга, и догадавшийся о его словесном посыле. — Старший Иванов — большая задница.

На последнем слове Лунгин вздрогнул. А домогавшийся его внимания «жабёнок» подкатил глаза к небу, возможно, испрашивая прощения у того, кто видит помыслы любого «сына».

— Но только не говори этого Илоне, — продолжил директор.

Он распахнул дверь и указал глазами на жестикулирующего в окружении нескольких важных персон Пескова:

— Не нужно походить на кого-либо из этих придурков.

Лев, резко развернувшись, хлопнул по спине «звезду» унитазов, настойчиво всучивающего Олегу визитку.

— Господин Козлов, вы хотите иметь дело со мной? — Он обалдел от проблеска счастья, мелькнувшего в глазах престарелого «жопника», но продолжил ему выговаривать: — Если нет, то отстаньте от моего друга. Не стоит навязываться каждому незнакомцу — проклянут, и «здравствуй» геморрой, а оно вам надо?

«Безжалостная мечта» любого гея сделал ещё одно убийственное замечание:

— И займитесь собой. Идите в спортзал, похудейте килограммов на пятьдесят. — Он, наморщив нос, оглядел фигуру туалетного «утёнка». — Полнота делает вас совершенно непривлекательным!

Иванов не стал мыть руки, а направился прямиком к громко говорящему блондину, приглашая Олега следовать за собой.

Отчитанный же Львом представитель ЛГБТ остался стоять у сверкающей кафелем стены. Он блаженно улыбался, с нежностью потирая место, к которому прикоснулся герой его грёз, и с благоговеньем шептал обращение к тому, кто «услышал»:

— Спасибо! Сработало! Он заметил меня… Какой глупый… Я согласен «иметь» с ним всё что угодно…

Козлов всхлипнул, в экстазе подрагивая и скуля, позабыв на минуту о Боге, и, чуть успокоившись, спросил совета:

— Что делать дальше?

Но в ответ лишь шумела вентиляция да потрескивали лампами люстры.

— Привет, Троша, — протянул Иванов ладонь сопернику, с ухмылкой отвечая на рукопожатие, и указал стоявшим рядом мужчинам на друга: — Разрешите представить — Олег Лунгин. Талантливый автомеханик, виртуозный гитарист и замечательный человек.

Песков несколько помедлил, но всё же пожал руку тому, с кем никогда не стал бы здороваться при других обстоятельствах.

— Трофим Песков. — Он внимательно вглядывался в начисто выбритое лицо музыканта, пытаясь вспомнить, где видел его раньше, и, злорадно усмехнувшись, добавил: — А ведь мы встречались однажды. Совсем недавно у вас была борода. Вы бренчите в группе, где поёт Илона?

Олег, широко улыбаясь, но проклиная час, в который согласился прийти на тусняк высокосветского гадюшника, ответил:

— Верно. Только я не на банджо бренчу, а лабаю на соло.

— Спасибо за просвещение в терминах. — Продолжал растягивать губы лощённый блондин. — Какими судьбами вас сюда занесло? Надеюсь, мы не будем слушать тяжёлый рок? Предпочитаю классику. Мои уши слишком чувствительны к сверхгромким звукам.

— Да неужели? — теперь пришла очередь ухмыляться Льву. — А сестра говорила, что ты жаждешь побывать на её выступлении, по крайней мере, не раз просил её об индивидуальном концерте.

— Я надеялся, что она исполнит что-то из Верди. — Трофим похлопал губами, как бы пробуя на вкус музыку любимого автора.

Лунгин нарочито громко рассмеялся. Находившиеся неподалёку люди, выряженные, как и Песков, в смокинги, а их дамы в роскошные платья в пол, с любопытством разглядывали высокого крепкого парня, что привёл с собой директор школы.

— Илона и оперная партия? Похоже, мы говорим о разных девушках. — Он устремил взгляд в сторону предмета разговора. — Это она попросила сопровождать её на благотворительном вечере. Боялась, что умрёт от скуки. Я, как истинный джентльмен, согласился и теперь вынужден скучать сам. — Механик кивнул всем присутствующим и под взорами множества глаз направился к ослепительно красивой Ивановой.

Лев обтёр руки о полотенце, перекинутое через локоть официанта, взял фужер играющего пузырьками шампанского, приподнял его вверх в знак приветствия любопытствующим и отправился следом.

— Стой! — придержал он друга за плечо, заметив, что та, которая отказалась появиться на вечере с ним, наконец-то пришла. — Посмотри на поднимающуюся по лестнице пару.

Олег остановился, вперив взгляд в довольного старшего Запашного и его смущённо улыбающуюся спутницу.

— Как тебе брюнетка? Такое светлое лицо… Красавица… — протянул с восхищением Иванов, на самом деле ласкавший взором вовсе не румяные щёчки невесты; взгляд зелёных глаз утонул меж сливочных холмиков, призывно белеющих в декольте синего платья.

— Да? — удивился Лунгин непонятному восторгу признанного Казановы. — По мне, так симпатичная, но не более…

— Ты просто внимательно приглядись, — нетерпеливо перебил его Лев, с неприкрытой ревностью наблюдающий, как Владимир Аркадьевич придерживает Сидорову за спину, якобы помогая преодолеть высокую ступеньку мраморной лестницы. — Она потрясающая!

— По-моему, там трясти совершенно нечем: ни сиськи, ни п…

— Прекрати! — оборвал его Иванов. — Это у Илоны не грудь, а неспелые яблочки, а тут…

— Ещё